Капитан поневоле

Осторожно поднявшись, наклонился над спящей, не решившись поправить одеяло, и испытывая странное чувство нежности к этой беззащитной, но смелой и отчаянной девушке. Потом на цыпочках пробрался между ящиков к своей койке, и залез под холодное и сырое одеяло. Последняя мысль была о том, что рядом с сопящей Гликеей было бы намного теплее, но потом этот образ загадочно превратился в Постумию. Всегда горячую и страстную. Тоска снова накатила на него. Он отчётливо осознал, что сила его чувств к оставленной далеко «капральше», прямо пропорциональна увеличивавшемуся расстоянию между ними, и, кажется, направлена не столько на неё, а на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом. С другой стороны, он прекрасно понимал, что эти разговоры по душам, которые происходят сейчас между ним и Гликеей, очень сильно привязывает их друг к другу. Снять с себя одежду и заняться сексом очень просто. Люди постоянно так делают. Но обнажённые мысли сильнее обнажённого тела. Это совсем другой уровень близости и откровенности. В сущности, жить становится намного интереснее и легче, когда трахаться и обсуждать глубины мироздания можно с одним и тем же человеком…

Глава 12

На следующий день ветер усилился, и пришлось ставить штормовые паруса. Утешало только одно, что это был почти попутный ветер. Вскоре волны разбушевались настолько, что несколько раз заливали небольшой корабль полностью, и команда молила всех богов, чтобы он не пошёл на дно. В трюм начало капать с палубы, и пришлось откачивать воду из балластного отсека. Пока буйствовала стихия, было не до душещипательных разговоров с Гликеей. Саша поднимался на палубу и днём и ночью, лично помогал работать с парусами, чтобы почувствовать напряжение снастей и предпринять меры, если что-то пойдёт не так. Скорость меряли всего несколько раз, причём штурман тоже хотела делать всё лично, подражая капитану, хотя это и давалось её теплолюбивому организму намного тяжелее. А всё остальное время она лично сушила мокрую одежду Саши, каждый раз настаивая, чтобы он переодевался полностью. У него мелькнула, конечно, мысль, что таким образом она всё же хочет спровоцировать близкий контакт, или просто рассмотреть его тело, но она ничем себя не выдала. Может быть, это являлось обычной человеческой заботой и благодарностью. А учитывая, что элои ни капельки не комплексовали от вида голого тела, считая это совершенно естественным, то и формально здесь не было ничего предосудительного. В результате спускаться в каюту погреться, и переодеваться всегда в сухое, или почти в сухое, и тёплое, было очень приятно. Перекидывались короткими, ничего незначащими фразами, обсуждали дальнейшие варианты плавания, и засыпали сваленные усталостью. Этот кошмар продолжался три дня, а потом ветер начал стихать, появилось солнце, и, наконец, установился штиль. Вся команда вылезла на палубу, наслаждаясь затишьем и грея лица. До жары было далеко, но тепло ощущалось всей кожей.

Простояли целый день, пока не подул лёгкий южный ветер, принёсший долгожданное тепло. Да, теперь корабль полз в бейдевинде, как черепаха, но до чего же было приятно сидеть на палубе в расстёгнутой куртке, и чувствовать, насколько хороша жизнь. Определив своё местоположение, взяли поправку курса, и двинулись дальше. На десятый день впереди показался берег. Судя по широте, точность определения которой не вызвала особых сомнений, это и был остров, к которому они стремились. А ещё через три дня добрались уже и до нужных берегов. Эвер находился в глубине большого залива, закрытого от океана крупным островом протяжённостью более двухсот миль (остров Ванкувер). Короче было бы зайти с северо-запада, откуда и плыл их корабль. Но здесь пролив имел настолько тесное и извилистое русло, что маневрировать в нём под парусами и при неблагоприятном ветре было очень сложно. К тому же не зная всех мелей и подводных камней. Поэтому решили обогнуть этот остров с юга, и уже оттуда войти в залив. К концу третьего дня плавания добрались до начала широкого пролива, но поскольку берега были незнакомые, решили не рисковать в потёмках, и бросили якорь. А утром продолжили путь. По-прежнему было довольно тепло, небо, хоть и затянуло облаками, но дождя не было. На южной оконечности острова видели достаточно крупный город, но заходить в него не стали, поскольку цель их путешествия была уже близка. Оставалось пройти между несколькими мелкими островами, а там уже и до конечного пункта рукой подать. Но в проливе на них напали.

Корабль шёл довольно близко к скалистому мысу, когда из-за него выскочило четыре большие лодки с туземцами, воинственные намерения которых не вызывали сомнений. Они были длиной метров двадцать и узкие, судя по всему сделанные из цельного ствола дерева. А в них очень густо сидели люди, активно работающие одиночными вёслами. Двигались лодки очень быстро, и в каждой находилось не менее сорока человек. Если они одновременно полезут на абордаж, то шансов у команды не будет. И ветер, как назло, слабый. Уйти назад вообще никаких шансов, а до города, оставшегося позади, расстояние составляло уже больше двадцати миль. То есть на скорую подмогу можно даже не надеяться.

Саша предпринял вполне логичное действие. Развернулся к лодкам кормой, и стал уходить на восток, стараясь оттянуть момент близкой встречи на максимальное время. Беда вся в том, что так они миль через тринадцать утыкались в материковый берег. И всё равно придётся принимать бой. Но преследователи рассредоточились. Две лодки остались сзади, явно сбавив темп гребли, и не приближаясь. А две начали охватывать корабль с флангов, беря в клещи. Саша внимательно рассматривал противников в подзорную трубу. Бородатые и светловолосые мужики, в кожаных шлемах и мохнатых шкурах поверх рубашек. Вооружены в основном копьями и топорами, но на носу виднелись и лучники. Сначала он думал, что взяв в клещи, его атакуют со всех сторон, но противники не спешили. Боковые лодки держались напротив бортов, не приближаясь и не обгоняя. Напрашивался логичный вывод, что у берега их ждёт подкрепление. Или что-то, что должно помочь нападающим. Мель, например. Тогда ждать не имеет смысла.

Саша приказал всем, в том числе и канонирам, взять оружие, и держать его под рукой. Потом из трюма начали доставать порох, ядра, картечь и бомбы, раскладывая их прямо на палубе и в шлюпке, чтобы ближе было бегать. Вода в заливе была спокойная, и можно было не опасаться, что боеприпасы намокнут или раскатятся в стороны. Потом, рассказал всей команде о плане действий, чтобы каждый представлял, что ему предстоит делать, и скомандовал поворот на север. После манёвра, корабль ощутимо прибавил хода. Лодка, которая закрывала путь туда, тоже развернулась, и пошла им навстречу. Три другие начали грести чаще, спеша на помощь. Когда до ближайших противников оставалось метров триста, носовые пушки дали залп ядрами. К сожалению, мимо. Саша и не надеялся на удачу, но попытаться стоило. И тут же корабль начал разворот правым бортом. Лодка приближалась очень быстро. Пока завели паруса, пока совершили поворот, противники оказались уже метрах в ста, если не меньше. Саша ещё выждал паузу, пока корабль выровняется, дистанция сократилась ещё. И тут борт грянул картечью. До лодки оставалось метров пятьдесят. Большая часть людей попадала в воду, снесённая железным смерчем. Крики, стоны, рёв. Скорость лодки начала замедляться, но она продолжала идти на сближение, и неминуемо должна была настигнуть добычу. Оставшиеся, а это человек пятнадцать, продолжали упорно грести, стараясь добраться до желанного борта.

С корабля начали стрелять по гребцам из ружей и пистолетов. Быстро перебили почти всех, осталось только два человека, которые уже никак не могли справиться с большой лодкой, и, спасаясь, сами бросились в воду, уплывая прочь.

В это время к ним приближалась ещё одна лодка с другой стороны. А совсем недалеко и следующая. Ведя корабль прежним курсом, Саша ждал, когда они приблизятся на верный выстрел. Канониры правого борта лихорадочно перезаряжали свои орудия, на левом наводили пушки, остальные матросы готовили ружья и пистолеты. У грот мачты застыла Гликея со своим оленебоем. На этот раз противники не стали спешить. Передняя лодка остановилась, поджидая остальные. До неё было метров триста, что далековато для картечи. А противники преодолеют эту дистанцию очень быстро, не дав перезарядиться. Стало ясно, что они хотят навалиться втроём, что серьёзно повышало шансы абордажа. Тогда Саша приказал повернуть на север, куда был свободный путь. Корабль снова прибавил хода на попутном ветре. Лодки шли следом. Первая медленно, держа дистанцию, а две другие догоняли. Можно было немного поиграть в тир. На кормовых орудиях выковыряли картечь из стволов специальными лопатками, и зарядили ядрами. Прицелились по тщательней, и дали залп. Опять мимо. Третья лодка ещё не догнала своих, поэтому зарядили снова ядрами. Мимо. Теперь третьей лодке оставалось совсем немного, чтобы поравняться с остальными, и Саша приказал заряжать картечью, и ждать. Канониры ещё чистили стволы, когда все три лодки, выстроившись в линию, рванули вперёд, быстро сокращая дистанцию. Канониры спешили, как могли, и едва успели к моменту, когда дистанция сократилась до ста пятидесяти метров. Быстро прицелились, и выстрелили. Один заряд картечи прошёл вообще мимо, а вот второй зацепил краем преследователей. Человек пять упало, лодку повело в сторону, пока разобрались, возникла заминка в движении. Но две другие летели стремительно, а корабль уже закладывал крутой поворот, скрипя мачтами. Залп левого борта был очень хорош. Две пушки приласкали одну лодку, а две – другую. И почти вся картечь угодила в людскую массу. Только люди там сидели настолько плотно, что закрывали телами друг друга. Передних чуть ли не на куски разорвало, дальше пролетели только отдельные картечины, кого убив, а кого ранив. Но человек по двадцать пять на каждой лодке ещё оставалось. Правда, они резко сбавили ход после залпа, и пока что приходили в себя. А тут ещё и из ружей по ним добавили. Никто из гребцов даже не отвлекался на ответные действия. В корабль не летели ни копья, ни стрелы. Все старались с маниакальным упорством добраться до рукопашной схватки. А корабль, тем временем, снова начал разворачиваться кормой, а потом и другим бортом. Во время этого манёвра вперёд вырвалась отставшая было третья лодка, но всё же её скорость была недостаточно высока. Люгер успел развернуться, и встретил её залпом метров с сорока. Снова дикий рёв раненых. А когда клубы дыма рассеялись, то нос лодки уже стукнулся в борт, и в матросов полетело несколько копий. К счастью, или мимо, или люди их смогли отбить ружьями. А следом абордажные кошки, по которым нападающие попытались залезть на борт. Но таких было немного, и их быстро перебили тесаками.