Страница 37 из 68
Палуба фрегата была существенно выше, чем у шхуны. А потому с неё можно было очень эффективно расстреливать всех, кто не спрятался за бортами или в трюмах. А таковых было достаточно много. Это и канониры на верхней палубе, и матросы, занимающиеся парусами, и многочисленная, как всегда у пиратов, абордажная команда. Было ощущение, что по палубе махнули гигантской косой, от которой живые люди, словно кегли, падают на доски, заливая их своей кровью. Снова поворот под ветер, распускают прямые паруса, на палубе народ орудует брасами, ловя поток, фрегат разгоняется, и быстро приближается к шхуне. Там, наконец, сообразили повернуться бортом, и дают залп с близкого расстояния, но… книппелями. Очевидно, команда на перезарядку была отдана раньше. А теперь, почти все снаряды прогрохотали по борту, не причинив ему вреда, и только один ворвался в гущу такелажа, оборвав несколько канатов и намотавшись на остальные. Расстояние сокращалось всё больше, Саша видел энергично работавших своих канониров на верхней палубе, в дело включились мушкетёры, начавшие обстрел вражеской палубы, и выцеливавшие в первую очередь своих коллег. В ответ тоже начали стрелять, но поскольку корабли всё же раскачивались, то эффективность этого обстрела была очень низкой. Грохнули носовые пушки, тоже картечью, снова проредив вражескую палубу. И новый разворот правым бортом. Марсовые лихорадочно работают руками, собирая паруса, иногда рядом свистят пули. Фрегат разворачивается бортом, на этот раз одновременно со шхуной, и… Среди мушкетных выстрелов раздаётся звук трубы. Даже нескольких труб, подающих примитивный прерывистый сигнал на одной ноте. То, что происходило на верхней палубе, Саша видел очень хорошо – канониры отскочили от своих орудий, и попадали на доски, вытягиваясь пластом. Вообще все, кто находился на верхней палубе, залегли. Сквозь открытый ближайший люк он также увидел людей на нижнем ярусе, распластавшихся на досках. Только марсовым некуда было деваться. Всё это произошло мгновенно, едва стало ясно, что с вражеского корабля через несколько секунд последует бортовой залп. И он не заставил себя ждать. Все шесть орудий плюнули картечью в упор. Но, как и следовало ожидать, она не причинила никакого вреда, потому что палуба шхуны была ниже, а у орудийных портов фрегата никого не было. Само собой, что и борта картечь не пробивала. А в следующее мгновенье, народ без всякого сигнала дружно подхватился, канониры поправили орудия, и прозвучал ответ гораздо более губительный. На шхуне повезло только тем, кто спрятался за бортами. Всех остальных, кто по каким-то причинам замешкался, просто изрешетило, за исключением буквально нескольких счастливчиков.
Немного довернув курс, но не убирая парусов, а лишь подкорректировав их положение, Кордил повёл фрегат на сближение под острым углом. Почти вся абордажная команда, стоя у борта, открыла пальбу по марсовым матросам на шхуне, или перебив их, или быстро согнав с мачт. Затем наступил черёд тех, кто ещё оставался на палубе. Численное преимущество стрелков на фрегате было подавляющим, к тому же они прятались за более высоким бортом. Вскоре и палубная команда была или перебита, или загнана за борта и в трюм. Лишь небольшая часть укрылась на закрытом квартердеке, вяло отстреливаясь через небольшие амбразуры. Это же касалось и вражеских канониров, потому что у шхуны все пушки стояли на верхней палубе, то есть под открытым небом. Спрятанный на квартердеке рулевой попытался увести шхуну в сторону берега вправо, чтобы разорвать дистанцию, причём без работы парусами, которыми заниматься было уже попросту некому. В результате он их заполоскал, корабль вовсе потерял ход, фрегат тут же поравнялся с ним, и полетели абордажные крючья. Борта стукнулись друг о друга, попытавшихся высунуться пиратов выстрелами снова загнали обратно, а потом на вражескую палубу одновременно ломанулась целая толпа. Жиденькая цепочка уцелевших защитников достойного сопротивления оказать не могла, и оно было быстро сломлено. Некоторое время огрызалась команда на квартердеке, под руководством капитана. Этих пришлось перебить, потому что сдаваться они никак не желали. Всё, корабль захвачен.
Добыча была богатой. Во-первых, это наиболее ценные товары с недавно захваченного купца, и его деньги, которые пираты ещё не успели промотать. Во-вторых, если команда деньги или тратила, или где-то хранила на берегу, то капитан был хозяйственным, и справедливо полагал, что если придёт конец кораблю, то и ему тоже. А потому основные сбережения, и, наверно, не только свои, хранил на корабле. Возможно, у него и были какие-то заначки на берегу, только эту тайну он унёс с собой в могилу. Но даже то, что было взято в капитанской каюте, впечатляло. А в-третьих, это сам корабль. Хоть и изрядно повреждённый, тем не менее, он подлежал ремонту, а значит, его можно было продать на верфи. Ну, и пушки, боеприпас. Всё это стоило денег, а потому могло быть продано или использовано. Например, порох можно просто забрать к себе, так же как и продовольствие, которое посвежее, ну и коньяк с вином, эти не портятся – не успевают… Венчало пирамиду вкусностей обещанное вознаграждение от губернатора, тоже, кстати, немаленькое. Всё это делилось между капитанами, офицерами и командой в соответствии с известными долями.
Обошлась эта победа довольно скромными потерями. На бригантине только два человека были ранены разлетевшимися щепками после удачного попадания, а на фрегате три человека убиты и два серьёзно ранены, шестеро отделались незначительными царапинами, которые за раны не считались. Игра однозначно стоила затраченных усилий, а потому команда не испытывала никаких сомнений, идя на этот риск. Корабли, конечно, тоже пострадали. Предстояли работы по ремонту парусов и такелажа. Да, и борта надо было подлатать, пробоин-то не было, но многочисленные сколы были вредны для сохранности корпуса.
Первое время корабли так и дрейфовали, сцепившись, разве что паруса убрали. Затем начали наводить порядок, прежде всего на шхуне. Немногих пленных загнали в трюм, для последующей передачи властям, мёртвых и тяжелораненых побросали за борт с ядром на ноге. Распутали такелаж, подлатали паруса, и вот, на следующий день уже можно плыть. Корабли расцепились, поставили паруса, и пошли в сторону Метона – города, откуда они пустились в погоню.
Получив на берегу призовые деньги, Саша впервые почувствовал себя человеком. Приоделся по местной моде, сходил наконец к парикмахеру, который привёл его лохмы в порядок и заплёл короткую косичку сзади. Сергей звал в бордель, но Саша решил пока воздержаться от этого, справедливо полагая, что хоть здесь и нет известного букета болезней, но подцепить какую-нибудь гадость всё же можно. Да, и воспоминания о Постумии ещё были сильны, и он просто не представлял, как может быть с другой женщиной, да, ещё и за деньги.
Наспех починившись, фрегат загрузился товарами и отправился дальше на юг, посещая различные города. Здесь Саша впервые увидел хайдаров – некогда грозных пришельцев из-за океана. Точнее, их потомков, потому что это были в основном метисы, давно перемешавшиеся с белыми аборигенами Восточного континента. Сходили в Империю, посмотрел Саша и там на людей. События завертелись, отдыхали мало. Фрахты, сопровождение, пассажиры и почта – всё это закружилось в едином потоке. Каждый день, за очень редким исключением, Эврида гоняла Сашу на баке, тренируя во владении абордажным тесаком и совершенствуя его навыки в обращении со шпагой. А в конце шестого месяца взяли под охрану большой караван, и отправились на север, вернувшись в Бригес. И там произошло ещё одно событие, очень сильно повлиявшее на многое.
Едва сойдя на берег, их капитан встретил там своего старого приятеля – Витю. Это был слегка располневший мужчина одного с ним возраста, изрядно полысевший и с круглым лицом, нетипичным для местных. Дмитрий попытался было познакомить его с ребятами, но тот сказал, что некогда, и уволок его куда-то для обсуждения чего-то очень важного. Судя потому, в каком состоянии капитан появился на корабле под вечер, это действительно было что-то очень важное – на нём лица не было. Он заперся у себя в каюте, и до самого утра не выходил оттуда. На следующий день, взял небольшое сопровождение, и верхом на лошадях отправился в Мелибеа к Леонидычу, а брать с собой ребят наотрез отказался, сказав, что времени очень мало, и ему надо как можно быстрее совершить это маленькое путешествие. А поскольку ребята по-прежнему совершенно не умеют держаться в седле, то они будут обузой. Пришлось согласиться. Но сделав выводы из ситуации, они, как только закончилась суета с разгрузкой, тут же нашли себе частного учителя, чтобы восполнить этот пробел – деньги у них теперь были. По вечерам ужинали в компании с Колей, который теперь стал настоящим конторским клерком, уже вполне разобравшимся в нюансах местной бухгалтерии и торговли.