Страница 173 из 192
И именно этот самый палец меня окончательно убедил, что бояться нечего. Передо мной уже не тот страшный дракон, взрослый боевой маг, который пытался меня убить. Я видела перед собой ребёнка. Очень большого, но всё же ребёнка.
Женщина обернулась на звук наших шагов, Бастиан открыл глаза, настороженно посмотрел на нас с Вэйландом и подался к матери, прижимаясь, словно бы ища защиты. Потом увидел Гровера, широко улыбнулся и, вынув изо рта обслюнявленный палец, радостно воскликнул:
– Па-па!
Гровер опустился на колени рядом с сыном и тоже погладил его по голове.
– Сейчас мы полетим домой, сынок. Ты ведь любишь летать, правда?
– Тать! Тать! – радостно забормотал Бастиан и протянул отцу руки.
– Нет, сынок, ты ведь уже большой и умеешь ходить ножками. Пойдём.
Он встал и помог подняться сыну, который тут же вцепился в его руку, потом оглянулся.
– Мама, тать!
– Конечно, моё солнышко, – женщина поднялась, приняв помощь Вэйланда, украдкой смахнула слёзы, а потом улыбнулась сыну. – Мы полетим все вместе, высоко-высоко, как ты любишь.
Следом за Бастианом и его родителями из комнаты вышли два стража – я узнала их по одинаковой коричневой одежде. Всё это время они тихонько сидели в углу, я и заметила-то их, лишь когда они встали.
Мы с Вэйландом остались в комнате – я придержала его, потому что хотела задать пару вопросов не при всех.
– Разве Бастиану нужна охрана? Он же не помнит ничего. Или нет?
– Он помнит только свою жизнь примерно до года. Траэрн вернул его в то время, стерев всё, что было позже. А охрана… Разум у Бастиана теперь детский, а вот тело взрослое. Он может случайно причинить боль себе или окружающим. Ну, знаешь, как младенцы хватают окружающих за нос или волосы, просто потому что не понимают, что причиняют этим боль. Но ручки у младенцев слабые, а представляешь, что будет, если Бастиан вцепится в волосы матери? Сама она просто не вырвется. Или он может попытаться вылезти в окно, залезть на шкаф и упасть с него, да всякое возможно. Для этого и нужны стражи – удержать и уберечь.
Я предпочла поверить Вэйланду на слово – у него явно гораздо больше опыта общения с младенцами, чем у меня. Собственно, у меня его нет вообще, младенцами младших сестёр и брата я видела лишь на руках у кормилиц, когда нас вечерами приводили и приносили к родителям на несколько минут, и нужно было быть послушной девочкой и хорошо себя вести. Поэтому внимания я на них не обращала – это была лишь «кукла» на руках няни, не более. А общаться с остальными детьми, младшие начинала лет с трёх-четырёх, когда уже были достаточно большими, чтобы мы могли играть в какую-нибудь общую игру.
Но раз Вэйланд так говорит – значит, знает. Кстати, о волосах.
– А почему Бастиану отрезали волосы?
У всех драконов были длинные волосы, у Бастиана даже длиннее, чем у остальных, похоже, он ими очень гордился. Прежде они у него струились ниже лопаток, теперь едва прикрывали уши.
– Чтобы он их не жевал, – пожал плечами Вэйланд. – В этом возрасте малыши всё тянут в рот, в том числе и волосы. Ему пытались их убрать, даже косичку заплести – он сдирал все ленты и заколки и всё равно волосы в рот тянул. Пришлось остричь. Ничего, отрастут. Пойдём, проводим их и перевернём эту страницу в книге нашей жизни. Оставим всё плохое позади. Впереди – только счастье.
И он нежно поцеловал меня, о чём я мечтала с самого утра, но рядом всё время кто-то был. К сожалению, поцелуй был совсем коротким, нам нужно было идти.
Выйдя во двор, мы застали тот момент, когда Гровер, обратившись в дракона, цеплял на лапу кресло с тщательно пристёгнутым Бастианом. А тот крепко прижимал к груди тряпичного дракона, такого же, как у Россины, только зелёного. Интересно, откуда он взялся? Хотя, если уж мне гардероб чуть ли не за ночь создали, что стоило портнихе быстро сшить игрушку?
Мать Бастиана, всё ещё в виде человека, обернулась к нам.
– Простите нас, – шепнула она, и слёзы снова потекли по её щекам. – Мой сын… Мне очень стыдно и больно. Простите…
– Не плачь, тётя Ренита, – Вэйланд прижал к себе женщину. – Бастиану дан второй шанс, уверен, теперь всё будет хорошо.
Тётя Ренита – теперь я знаю, как её зовут, – вздохнула, покивала, вытерла слёзы, а потом услышав нетерпеливое:
– Мама, тать! – обратилась и взлетела вслед за мужем.