Страница 161 из 192
И он снова целовал мои щёки, виски, волосы, потом притиснул к себе, слегка покачивая. А я обняла его, радуясь, что он тоже жив, потому что испугалась не меньше.
– Я пошлю гонца во дворец, – сказал Реарден жене. Она сидела возле Россины, гладя её по мордочке.
– Бедный мой сын. Не представляю, как он это переживёт. Спасибо тебе, Элла, – королева обернулась ко мне. – Ты снова спасла моего внука, и внучку тоже. Нам тебя послало небо, не иначе.
– Бабушка, как всегда, права, – шепнул Вэйланд мне на ухо.
Я смутилась. Разве они не понимают, что это всё случилось из-за меня? Не останься я здесь, когда принесла Вэйланда, Бастиан не стал бы меня выслеживать, не попытался бы убить Россину вместе со мной, Вэйланд бы не подвергся новой опасности. Но… если бы я не осталась, я бы никогда не узнала этих чудесных драконов, ставших моей новой семьёй. И не полюбила бы моего принца так, как любят только в сказках.
Наверное, всё же не стоит чувствовать себя такой виноватой?
Не знаю, сколько времени мы так стояли – мне было хорошо в объятиях Вэйланда, уютно и безопасно. Казалось, пока он рядом – ничего плохого со мной случиться не может, а стоит ему меня отпустить… Не знаю, фантазии не хватало придумать, но то, что не хочу этого, знала точно. Как и то, что стоять вот так всю жизнь мы тоже не сможем.
Так и случилось. Сначала прилетели коричневые драконы с Бастианом, и Вэйланд, обратившись, улетел давать им распоряжения. В итоге Бастиан и его охрана разместились внизу, там, где заканчивалась скала и начиналась дорога. Уж не знаю, почему именно там, может, трём драконам было бы тесно во дворе, а может, Вэйланд не хотел, чтобы малышка увидела того, кто так её напугал.
Из замка вынесли стул, на нём Бастиан и сидел теперь, в окружении трёх драконов, не сводящих с него глаз.
Только мой дракон вернулся и едва успел меня обнять, как зашевелилась Россина, просыпаясь, и мы кинулись к ней. Она уткнулась мордой Вэйланду в живот, обхватила лапами и отказывалась отцепляться, бормоча «нет!» на просьбы бабушки выпустить папу. Наконец, он просто наклонился, неудобно изогнувшись, и начал шептать что-то дочери в ушко. Это продолжалось довольно долго, а потом – я даже момент не уловила, – на матрасе сидел уже не чёрный дракончик, а маленькая девочка. К моему удивлению – в той же самой одежде, в какой летела на пикник.
Вспомнила о том, что драконы не только свою одежду зачаровывают, но и детскую, а раз с Россины сняли ошейник – магия в ней разблокировалась, и хотя никак себя не проявляла, на неё уже можно было «цеплять» заклятие. Жаль, что со мной такое невозможно.
Мы с Вэйландом отнесли малышку в детскую. Точнее – он нёс, а я шла рядом, держа её за руку. Там он усадил её на колени и сказал, что папе нужно уйти по делам, но он будет часто-часто приходить. Потом объяснял ей, что теперь она, конечно, может становиться драконом, но если сделает это в комнате, то своими крыльями разобьёт все свои игрушки и поломает кроватку, а ей ведь этого не хочется?
А уж если она обратится, когда будет у меня на руках или коленях – то просто раздавит. При этих его словах в глазёнках Россины появился настоящий ужас, и она отчаянно замотала головой. Превращаться можно только на улице – кажется, это она теперь усвоила прочно.
Весь оставшийся день мы провели в детской. Честно говоря – никуда выходить и не хотелось, нагулялись уже сегодня досыта. Я, наверное, теперь ещё не скоро захочу побывать на пикнике.
Россина тоже была очень тихая. Она не хотела играть, сидела у меня на коленях и просила сказку. И я рассказывала о Любимой Дочке и Папе-Драконе, вновь придумывая продолжение, чтобы хоть как-то объяснить малышке произошедшее сегодня. Оказывается, когда Папа-Дракон победил Злого Колдуна, тот затаился – хотел снова навредить Любимой Дочке. Выследил её и напал. Но на этот раз Папа-Дракон победил его навсегда – и Злой Колдун уже никогда не сможет никому причинить вред.
Вспомнив слова Реардена, я внесла в сказку дополнение – оказывается, Злой Колдун наложил на Любимую Дочку заклятие, поэтому она не могла говорить и превращаться. И то, что Россина заговорила и превратилась в дракончика, означало, что заклятие спало, а Злой Колдун побеждён. Окончательно и безвозвратно. Я повторяла и повторяла это малышке, пока она в это не поверила.
А вот сама я была в сомнениях. Бастиану уже однажды дали шанс, сохранив жизнь там, где положена смертная казнь. А что будет теперь? Хотя… Если всё же казнят – плакать о нём я точно не буду. Главное – это сделает не Вэйланд, и ему не придётся жить с мыслью, что убил собственного кузена.
Говорила Россина пока мало. В основном – одно слово. «Элла», «сказка», «пить».
– Спало? – уточняла о заклятье, когда я рассказывала о Злом Колдуне.
– Папа? – что означало: «А когда папа снова придёт?»
Вэйланд приходил. Забегал так часто, как мог. Иногда – буквально на минуточку, обнять и поцеловать нас обеих. Иногда задерживался подольше, рассказывал, что происходило в замке, за стенами детской.