Страница 30 из 49
Уже в тот же день Андрей Вольский стал героем местных новостей, а его имя трепали все кому не лень. Ангелом он, конечно, не был, но та грязь, что на него полилась из сети и из СМИ, сделала бы честь любому матерому извращенцу. Некоторые особо шустрые акулы пера уже пытались бросить какашкой в его знаменитого папу, имя которого пока еще произносилось только шепотом.
С этим и с началом бракоразводного процесса помог отец. Поработали его адвокаты, травля сразу пошла на спад, были выставлены встречные иски. И тут уже стали публиковаться опровержения, чуть ли не хвалебные оды, но отвратительный осадок остался.
Андрею казалось, не отмоется никогда. Кто сказал, что самое страшное наказание деньгами? Самое страшное наказание бывает напраслиной.
***
То самое интервью...
Когда Андрей прилетел, Анна ведь ждала его. Что за иррациональная надежда, что он придет и заберет ее, ведь дядька Борис Николаевич ясно сказал - разводиться будет? Но она никак не хотела в это верить.
Не будет, не может быть у него жены лучше, чем она! Не мог он уйти, ее бросить!
Не для того она столько лет терпела все его выходки! Перемогалась, душу рвала!
Сначала терпела, когда он с Машкой спал, от этих двоих так фонило сексом, что ее от злости переклинивало, но терпела, подслушивала, когда могла, подсматривала.
Да! Она была тогда в туалете, когда он на выпускном в кабинке Машку драл. Туфли сняла, босиком, тихо как мышь прошла и стояла, к каждому шороху прислушивалась! Кулаки кусала, чтобы не заорать, но терпела, молчала! И слова те, что он Машке сказал, слышала. Все как есть слышала! Триумф это ее был, личный праздник! Победа полная!
Думала, ей счастье теперь навсегда.
А потом эта тварь объявилась на свадьбе и все изгадила. Запал на нее Андрей снова. Запал! После этого его как будто подменили.
Сначала думала, пройдет. Она же к нему всей душой. Она же чистая, как белый снег, молодая, красивая... А он по бл*дям пошел.
Сколько слез Анна тогда пролила!
Но хорошо хоть тайком бл*довал, тихо себя вел, дерьмо свое на людях не показывал.
Это было стыдно. Дико стыдно и порочно, но она, зная, что Андрей на сторону ходит, снова за ним подслушивала и подглядывала. Не сама, конечно. Людей нанимала. Но знала, с кем и когда ее благоверный, кого трахает.
А сама все забеременеть пыталась, потому что она - жена.
После того первого скандала, что из-за Машки произошел, она и за заклятой подружкой стала приглядывать. Все боялась, что рано или поздно Андрей с Машкой встретится, потому и пасла постоянно. Но то, чего боишься, обычно и случается.
Когда он в Москву к Машке помчался, сердце рвалось в клочья, думала умрет, стоило ей их вдвоем представить. И даже после этого, даже таким она готова была его принять. Потому что она его ЖЕНА.
Но он от нее отказался.
Зато не отказалась она.
Примечание:
Bandiera rossa* - Бандьера росса (Красное знамя) - песня итальянских коммунистов. Одна из самых известных итальянских песен. Автор слов Carlo Tuzzi первоначальный текст написан в 1908 году.
глава 46
В одном, конечно, дорогой шеф был прав. Маше давно уже было пора в отпуск. Вроде и не устала, но три года не менять обстановку, работа, работа, работа... Сплошной бег по кругу. И не случись всего этого, так бы и бежала дальше.
Но, стоило занять свое место в самолете, и проблемы разом отдалилось, как будто в другой жизни остались. Где-то там, далеко, дела фирмы, банки, технологии, Андрей Вольский разводится с женой. А она тут. Выпала на время, стала недосягаемой.
Ей всегда казалось странным наблюдать, что люди в отпуске ведут себя так, будто головы дома пооставляли. Их веселье казалось Маше глупым и неестественным. Раньше. А теперь она и сама, несмотря на нервное и подавленное состояние, невольно поддалась отпускной эйфории и неуловимому предчувствию праздника.
Портило общую картину знание, что кому-то зачем-то понадобилось прослушивать ее телефон. Вносило нотки тревоги и диссонанс. Еще и секретность эта...
Скосилась на своего «ангела хранителя», как Отто Маркович назвал Натана Вальдмана. Странное ощущение, вроде такой галантный мужчина рядом. Казалось бы, гордись, у тебя такой попутчик, что дамочки по соседству уже шеи посворачивали. Но, на самом-то деле, этот мужчина тут для ее безопасности и для отвода глаз.
Маша еще раз покосилась на Натана Вальдмана, сидевшего в соседнем кресле, и беззвучно вздохнула. Перелет предстоял долгий, и какое бы у нее не было настроение, сидеть тут букой явно не имело смысла. Поэтому она постаралась улыбнуться и завела разговор на общие темы.
Господин Вальдман оказался приятным собеседником, впрочем, подумала Маша про себя, в нем все выглядело располагающим. И о себе рассказывал охотно, в отличие от некоторых арийцев с каменной физиономией.
Выяснилось, что Натан большую часть времени живет в Вене.
- Непременно покажу вам этот чудный город однажды.
- Благодарю, - улыбнулась Маша. - Я бывала в Вене с...
- С Отто? Пффф! - вскинул брови Натан. - Наверняка этот сухарь так и не удосужился показать вам город!
Вообще-то, он был прав.
- Мы были там по работе, - деликатно свернула тему Маша.
И решила спросить о том, что ей действительно было интересно:
- Отто Маркович сказал, что вы троюродные братья? - состроила хитроватую гримаску. - И еще подчеркнул, что у вас общая бабушка.
Ответом ей был негромкий, но раскатистый мужской смех.
- Бабушка? О да! А Отто не рассказывал вам про нашу бабушку?
- Нет. - ответила Маша, недоумевая, в чем причина веселья, у всех людей есть бабушки.
Он доверительно склонился к ней и выдал шепотом:
- Честно говоря, наш Отто ее побаивается.
У всех есть бабушки, так почему же мысль о том, что у дражайшего арийского шефа (которому уже больше сорока пяти, на минуточку!) может быть бабушка, и он побаивается (Оооо!), вызвала у нее смеховую истерику? Однако, когда они закончили давиться беззвучным смехом, Натан серьезным тоном сказал:
- На самом деле началось все во время второй мировой. При Гитлере преследование евреев... Думаю вы об это знаете. Наша Ба еврейка, а дедушка Отто был немецким антифашистом, он помогал переправлять семьи евреев через границу...
Он рассказывал ей семейную историю, а у Маши перед глазами вставали картины из фильмов про войну. Страшные картины, общее горе, уму не постижимо, как такое вообще могло происходить в жизни. Однако слушать было интересно, и Маша сама не заметила, как уставилась на него, приоткрыв рот.
- Ну вот... А потом, после войны наша бабуля овдовела и вышла замуж второй раз, теперь уже за моего деда. Это, конечно, далеко еще не весь рассказ, но как-то объясняет то, почему мы с Отто братья. И кстати, - добавил вы он, многозначительно поиграв бровями. - Скоро будете иметь возможность лично познакомиться с нашей Ба. Отель, в котором у Отто бронь, принадлежит ей.
Осталось только подивиться практичности дражайшего шефа и его умению вести дела!
- Э... Здорово, - пробормотала Маша.
Что ж там за бабушка такая, если сам Отто Маркович ее побаивается?
- Надеюсь, вы друг другу понравитесь, - проговорил Натан, загадочно поблескивая глазами.
Машу это слегка покоробило. Разговор пошел так, будто их брак с Отто Марковичем (ей даже про себя не удавалось назвать его по имени) вопрос уже решенный. Не хотелось давать ложных надежд. Но, с другой стороны, эти люди очень много делали для нее, простая вежливость требовала проявить хотя бы благодарность.
- Натан, давайте кое о чем договоримся...
- Слушаю вас, - глаза его чуть прищурились.
- Мне бы хотелось сохранить некоторые моменты в тайне. Пусть все будет так, как будто я просто еду в заслуженный отпуск. А вы тоже едете, но как бы случайно. Просто, поймите меня, все происходит слишком быстро, и я не готова. А семья... Семья - это уже серьезно.