Страница 98 из 124
На суде превосходно действовал Иванов (Сергеев не ведал за ним таланта оратора и юриста-казуиста): он своей аргументированной речью и массой благодарственных писем по поводу ударного труда "приезжего светила" разделал сутяг под орех.
Милые подружки, веско насупившись, успешно разыгрывали из себя оскорбленную невинность и требовали у суда "серьезного наказания клеветников". Правда, вечером, дома у Сергеева, они весело и проворно сбросили с себя доспехи вместе с исподним, - вот тогда и был заключен внебрачный союз, - союз восторгов и добронравия на всю оставшуюся жизнь. Девы клялись в окончательной верности до гроба, а Сергеев заранее, вперед, благородно отпускал им обязательные грехи. Жаль, что силы уже были неравными, - годы берут свое!
Сергеев еще и еще раз низко кланялся, отдавая должное сложностям работы судьи. Он пытался распознать его метод, позволяющий распутывать сложные клубки эмоциональных поворотов, нелогичных утверждений, кучи вздора, никакого отношения не имевшего к юриспруденции, - весь этот мусор вываливали обычно обе стороны, ведущие тяжбу. Через некоторое время Сергееву, наконец, показалось, что он проник в тайны метода: судья, бесспорно, прежде всего определял, кто врет больше, а кто меньше; кто благороден, а кто продажен, как дешевая, опустившаяся до нельзя, портовая проститутка.
В перерыве между судебными баталиями, Сергееву позвонил из столицы Магазанник: спросил, не стоит ли "разобраться по мужски" с пустозвонами-администраторами больницы. Он многозначительно уточнил: "Чтобы не царствовал лицемер к соблазну народа" (Книга Иова 34: 30). У него, оказывается, была возможность "дать такую команду в Питер". Но Сергеев ответил решительно настроенному другу словами любимого Псалма (16: 4-5): "В делах человеческих, по слову уст Твоих, я охранял себя от путей притеснителя. Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои".
Странным было другое: когда зачитали оправдательный для Сергеева приговор суда, пригвоздивший к позорному столбу больничных иуд, гнев как рукой сняло. Сергеев только на ходу прикинул цифры ущерба, нанесенного администрацией больницы государству: оказалось, что соотношение возвращенного долга и затрат на склоку, организованную компанией дуроломов, равнялось - один рубль к пяти. То есть нанимая адвоката, выплачивая госпошлину администрация угробила пять тысяч рублей больничных денег "низашто, нипрошто"! Наверное, уменьшив зарплату сотрудникам, чем-то обделив больных.
Сергеев как-то углубился в простую арифметику, раскрывающую тайну бедности нашего государства: в год МВД России регистрирует около полутора миллионов преступлений против собственности (59% от общего количества). Умножив все только на пять тысяч рублей, Сергеев схватился за голову: он был готов прямо сейчас начать душить собственными руками всех тех идиотов, а их в России тьма, которые транжирят таким образом казенные деньги. Конечно расчеты были вольные и грубые, но даже они впечатляли.
Сергеев вспомнил свои воинские годы, когда ему пришлось изучать, так называемое, "организационное оружие", широко используемое против бестолковой России странами НАТО. Великие и изощренные умы разрабатывают, маскируют, подкидывают бездарным политика бесперспективные экономические программы, втягивают Россию в локальные войны, в соучастие в них, только ради того, чтобы истощить нашу страну.
Психологи и социологи передовых государств давно посчитали сколько в России болванов, клинических дебилов, алкоголиков, наркоманов, казнокрадов и делают ставку именно на них. Надо ли так трудиться, убиваться, когда даже в рядовой больнице, без всякой вербовки, открывается по собственному почину пятая колонна из собственных администраторов, готовая активно наносить вред своему государству, истощать его бюджет, отнимать у пациентов и честных медицинских работников кровное.
Сергееву было понятно, что Закон - формален, он выполним только тогда, когда подготовлено правосознание граждан. Но можно ли надеяться на прогресс, применительно к нашему бестолковому демосу! Свергнутая партия коммунистов, уже очищенная от отпетых идиотов и садистов, постепенно училась выправлять ситуацию: фильтровала кадры, вовремя исправляла отдельные завихрения руководителей. Теперь эту безуспешную сцепку Совести и Закона никто не компенсировал.
Но проза жизни быстро опустила Сергеева на грешную землю. Расшаркиваясь перед разлучницей Закона - Клотильдой, распахивая, как собственное сердце, перед ней дверь и пропуская усталую толстуху вперед, Сергеев, содрогнувшись и завибрировав, оценил вид сзади. Прозрение было настолько очевидным, что недавняя "фритюрница греха" стала представляться ему уже "субъектом влечения" с приятным русским именем Татьяна.
Присмотревшись внимательно, Сергеев утвердился в том, что парик Танюша вовсе не носит, а обладает волосами приятного, естественного темно-русого цвета, одежду и обувь подбирает со вкусом, носит ее с изяществом, а духи употребляет французские, с тонким ароматом.
Сергеев тут же вспомнил один стишок поэта Игоря Сельвинского, заканчивающийся строфой: "Она говорила мне: "Образумьтесь! Карьеру кладете вы на весы". А я размышлял среди всяких презумций: "Кого цвета на ней трусы?"
Ситуация была не совсем схожая: Сельвинского допрашивала белогвардейская контрразведка в лице пикантной женщины, трусами которой, скорее всего, стоило интересоваться в другое время и при других обстоятельствах.
Сергееву в этом смысле давался полный карт-бланш, но его интересовал больше не цвет, а размер и фасон трусов Танюши. Скорее всего такое смещение восприятия определялось дальтонизмом, впрочем, - кто знает?
Ясно одно: женщина "до того и после" - две разные натуры, влекущие или отталкивающие неодинаково, а судебные споры при этом - вещь второстепенная. Как все же несовершенно сознание мужчины. Оно не способно устоять против женских чар, особенно, если избранница якшается с нечистой силой. Но какая женщина откажет дьяволу? "Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела" (Бытие 3: 13). Скорее всего, прав Венедикт Ерофеев, ставя простенький вопрос: "И почему Василиса должна уходить к Иванушке, если ей и с Кощеем хорошо"?