Страница 10 из 22
Конечно же! Меня сбросило в пропасть снежной лавиной! Я же сотни раз в своей жизни слышал об этой напасти, знал в теории ее ужасную силу, но примерить ее к своему Я мне никогда не приходило в голову. Даже в страшном сне я никогда не мог представить себя в ее ледяных объятиях, поэтому и не был готов к столкновению с ней, а, испытав на себе ее сокрушительную мощь, не смог ассоциировать ни с чем мне известным. Да, я был сметен снежной лавиной в пропасть, но остался жив! Это казалось невероятным, или, по крайней мере, маловероятным. Но это было в действительности. Но тогда где же остальные члены экспедиции? Мне не хотелось верить, что кто-нибудь из этих людей, с которыми я уже успел сблизиться, пострадал, а тем более погиб. Эта тревожная мысль рывком подняла меня с моего ложа. Резкая боль пронзила все тело, уткнулась в мозг, выталкивая из горла непроизвольный стон.
– Ты еще не настолько окреп, чтобы, как и прежде, использовать свое тело, – я обернулся и увидел, что старик смотрит на меня. На губах его играла теплая улыбка.
– Кто вы? – спросил я и был поражен произнесенным мной. Мы разговаривали на неизвестном прежде мне языке, но самым поразительным было то, что на нем разговаривал я!
– Тебе предстоит еще многому удивляться в этой жизни, – загадочная добрая улыбка озарила невероятно светлое лицо старика. – Меня зовут Чань Чунь Цзы. Ты находишься в моем доме.
Странно, но мне показалось, что старик разговаривает со мной, не открывая рта. Я много слышал о телепатии, но не больно-то верил в эти сказки. Я вспомнил о чревовещателях и вначале решил, что, скорее всего, именно этот фокус использовал старик. Но зачем?
В костре громко затрещали угли, и я лишь на мгновение отвлекся. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что старик сидит у костра. Я мог поклясться, что не сводил со старика глаз, пока с ним «разговаривал», и он не вставал со своего места. Я растерянно оглянулся на пустующую каменную плиту в глубине грота, где раньше восседал старик и убедился, что старик в одно мгновенье чудесным образом переместился на три десятка шагов.
– Что это за фокусы?.., – начал было я и оторопело осекся, потому что мой рассудок самостоятельно повторил слова старика: «Тебе предстоит еще многому удивляться в этой жизни». Но теперь в них появился какой-то новый смысл, взбудораживший мое заскорузлое сознание.
Мысли мои спутались замысловатым клубком – мало того, что за считанные минуты этот старик дважды огорошил меня, но и я сам себя поразил внезапным знанием неведомого мне языка. Все это показалось мне безумством, чертовщиной какой-то. Разум пытался, но не мог переварить невозможное. Я хотел все это высказать старику, но встретил его добродушную улыбку:
– Осторожно вставай и подходи к очагу. Будем пить чай. Только не торопись – твое тело отвыкло от привычных движений. Но у тебя сильный дух, ты справишься.
Под ободряющим взором старика, словно завороженный, я осторожно поднялся на ноги и сделал первый шаг. Ощущение было такое, что делаю это впервые в жизни. Видимо, я слишком поторопился, потому что покачнулся на слабых ногах всем корпусом и, потеряв равновесие, резко сел на прежнее место. Все тело вновь пронзила острая боль.
– Ты справишься, – с той же добродушной улыбкой повторил старик. – Не торопись. Порой время требует медленного течения. Это как раз тот случай.
Вторая попытка закончилась тем же… Лишь с третьей попытки я начал медленное движение вперед. Полтора десятка шагов оказались для меня серьезным испытанием. Но я, действительно, справился с ним. Подойдя к очагу, я осторожно присел на расстеленный войлок, машинально подвернув ноги на восточный манер, как будто таким образом я сидел неоднократно. Это тоже меня озадачило, поскольку никогда прежде я так не садился. Однако и это я попытался себе объяснить, решив, что по-другому сесть на пол просто невозможно. Моя наивность в восприятии неведомого даже мне показалась настолько немыслимой, что, как казалось, граничила с безумием. Старик, по-видимому, всей душой был расположен к созиданию взаимопонимания между нами.
– Вы можете мне хоть что-нибудь объяснить? – выдавил я, раздражаясь его простодушием и своим полным неприятием того, что для меня квалифицировалось как необъяснимое.
Старик, все с той же добродушной улыбкой, взглянул на меня:
– Что именно ты хочешь узнать?
– Для начала хотелось бы узнать – как я здесь оказался? И где мои спутники?
Старик налил из старинного глиняного чайника в такие же глиняные чашки темного чая и протянул одну мне.
– Пей, чай придаст силы твоему телу. Тогда и дух твой окрепнет. Наступит гармония духа и тела, – старик, словно подавая пример, поднес чашку к губам и сделал глоток.
Я также поднес чашку и ощутил насыщенный аромат трав. Только сейчас до меня дошло, что я неимоверно голоден. Сделав глоток, я почувствовал, как томно разливается по телу горячая волна наслаждения.
Посмотрев на старика, я увидел, что он удовлетворенно кивнул.
– Теперь я могу рассказать то, что тебя интересует, – он сделал глоток и продолжил. – Лавина сбросила тебя в пропасть. Больше в пропасти никого не было – значит твои спутники живы. Я нашел тебя и перенес сюда. Лавина практически уничтожила твое тело. Но твой сильный дух исцелил тело.
То, что остальные члены экспедиции остались живы меня порадовало. Остальное – полный бред, подумал я, подозрительно окинув взглядом сухую, тщедушную фигуру старика. Как он мог нести мои восемьдесят с приличным хвостиком килограмм? Но другого объяснения того, что сейчас я нахожусь в этом гроте, у меня не было. И что это за абсурд об исцелении тела собственным духом? Это было для меня дополнительным доказательством, что старик не в себе. Решив, что спорить с таким безумцем бесполезно, я продолжил:
– И как долго я здесь нахожусь? – задав этот вопрос, я попытался сориентироваться хотя бы во временных рамках.
– В привычном тебе исчислении семнадцать месяцев. – Видимо, мое изумление так явственно было выражено на лице, что старик понимающе закивал. – Время там течет несколько иначе.
– Где это «там»? – произнес я и напрягся всем своим существом, ожидая вновь услышать что-нибудь невообразимое.
И услышал.
– В нирване, – так же невозмутимо ответил старик.
Я прекрасно знал это слово, чуть ли ни с детства, и именно оно окончательно повергло меня в смятение. Мой разум не был готов к восприятию такого рода информации, хотя бы потому, что это было явным сумасбродством. Чтобы понять безумца, нужно быть таковым. Я же доселе считал себя здравомыслящим человеком.
– Ты был в нирване, – бесстрастно повторил старик, – помнить ты этого, конечно, не можешь, но знать об этом должен. Поэтому я тебе и говорю – ты там был все это время. Поэтому и не заметил бремени неумолимого времени.
На это мне нечего было ответить, поскольку я окончательно решил, что старик в самом деле безнадежно безумен. Если это не так, тогда безумен я, раз сижу с ним в горном гроте, пью чай и при этом говорю о запредельно невероятных вещах на древнекитайском языке.
Мое смятение старику было, видимо, понятно, поскольку он, снисходительно взирая на меня, продолжил:
– Я уже говорил, что тебе предстоит еще многому удивляться в этой жизни. Было время, когда я тоже удивлялся простому и это было прекрасное время. Я и сейчас не утратил способность удивляться, но теперь удивляют меня вещи совершенно другого порядка.
– А именно?
– К примеру – почему люди отрицают очевидное, считая это очевидное невозможным, при этом, верят в заведомо неочевидное и ложное, считая его абсолютно бесспорным и верным.
Я успел утихомирить вскипавшее в моей душе негодование, которое было вызвано непониманием и потому неприятием всего мною виденного и слышанного за последнее время, и только стремление понять происходящее позволило мне спокойно, и даже с некоторой долей сарказма, продолжить разговор: