Страница 24 из 90
Нисколько не смутившись, Абул расхохотался.
- Это не ценность. Это просто отрицание бесконечного разнообразия возможных между мужчиной и женщиной отношений. Разнообразие не исключает верности и обязательств.
Сарита вспыхнула:
- Ну раз мы покончили с купанием, я бы хотела вернуться в башню.
- О, но купание еще не кончено. Наоборот, мы только начали. - Он взял ее лицо в свои руки:
- Я сказал, что никакой дисгармонии не должно быть - разве ты забыла?
- Но я не критиковала ваш народ так, как вы - мой.
- Это не было критикой, я просто говорил о том, как все обстоит на самом деле.
Он взял ее за плечи. Она стояла так близко от него, что, если бы вздохнула глубже, то грудь ее коснулась бы его груди.
- Давай установим перемирие, - тихо сказал он. - Я больше не буду делать никаких сравнений.
- И бросать меня в холодную воду тоже не будешь? - голос ее был хрипловатым.
Абул покачал головой.
- Пойдем со мной.
Она пошла за ним и вскоре оказалась в маленькой комнате, где жар обжег ей легкие.
- Что это? - Заида положила на мраморные плиты свежие полотенца, а Лейла подложила дров в очаг, находящийся в углу. Потом обе женщины ушли.
- Здесь мы купаемся в паре, - сказал Абул, растянувшись на покрытой полотенцем скамье, - ляг и лежи неподвижно.
Сарита сделала, как он сказал. Ей было трудно дышать, она совсем изошла потом.
- Это должно быть приятным? - спросила она своего учителя.
- Это так и есть, если не разговариваешь и не шевелишься.
- Но я не могу нормально дышать.
Он вздохнул и поднял маленький колокольчик.
- Тогда иди с Лейлой.
- А вы не идете? - Она медленно села.
- Я привык к этой процедуре и гораздо более вынослив. Лейла приведет тебя назад, если ты захочешь, после того как охладит тебя.
Сарита и представить себе не могла, что когда-нибудь может захотеть вернуться в этот ад. Она пошла следом за Лейлой и когда, на этот раз служительница окатила ее ледяной водой, та показалась ей удивительно приятной. Лейла терла Сариту шершавыми варежками, а она поворачивалась под струей воды и мурлыкала от удовольствия.
За этим занятием ее и застал, вышедший из парной Абул. Она так напоминала в высшей степени довольную кошку, что он еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
- Со временем ты привыкнешь к жаре, - заметил он.
Сарита чуть было не сказала ему, что у нее не будет возможности привыкнуть к ней, но вовремя вспомнила, что должна производить впечатление человека, согласного с его эдиктом и более не планирующего отъезд.
Лейла, промокнувшая избыток влаги с ее кожи, приглашающе указала на дверь, ведущую в другую залу. Сарита последовала за ней, и, войдя в нее, издала крик радостного изумления.
Помещение наполнила приятная лютневая музыка, в которую вклинивался чистый голос флейты. Сначала Сарита не могла понять, откуда она исходит. В центре находилось четыре мраморных колонны, стены были выложены раскрашенными ляпис-лазурью изразцами. Лейла указала ей на мягкий диван, но Сарита заколебалась, все еще ища источник музыки.
- Что это за место? - шепотом спросила она.
- Зала отдыха, - ответил Абул. Голос его был тихим, но это был не шепот.
- Откуда льется музыка?
- С галереи. Музыканты там, наверху.
Он показал наверх, и Сарита увидела четыре галереи верхнего этажа.
Так там были люди.., мужчины, а она стоит здесь совершенно голая. Она закрыла грудь руками.
- В этом нет нужды. Они слепые. Женщины из гарема часто ходят в бани, и ни один мужчина, кроме меня, не должен их видеть, но это не является причиной, по которой их надо лишать музыки.
Сарита в ужасе посмотрела на Абула.
Минуту он выглядел озадаченным, но лотом усмехнулся.
- Глупости, - сказал он, - я не говорил, что их ослепили. Они слепые, потому что уродились такими.
Сарита закусила губу, чувствуя себя виноватой.
На какое-то мгновенье она подумала, что эти люди способны на такое варварство. Она не понимала их, и в своем невежественном высокомерии пришла к этому пугающему выводу.
- Извини, - прошептала она, глядя в пол, - не знаю, почему мне вдруг такое пришло в голову.
- Ничего, ты еще научишься понимать нас.
Конечно, мы кажемся тебе странными.
- Но я ведь не кажусь странной тебе, - она знала, что это правда, ведь мой народ не кажется тебе странным.
- Нет, не кажется, - согласился он, - но я много путешествовал и занимался тоже многим. Я знаю много такого, чего ты не знаешь.
Он улыбнулся ей. Она выглядела такой унылой, эйфория, которая владела ею еще минуту назад, теперь улетучилась.
- Дорогая, но я совсем не хотел, чтобы ты так расстраивалась. Я чувствую, что ты звенишь, как натянутая струна. Дай Лейле расслабить тебя.
Он легонько подтолкнул ее к кушетке.
- Мы поговорим об этом в другой обстановке.
Сарита не нашла в себе сил для ответа и послушно легла. Абул лег неподалеку на такую же кушетку. Лейла подержала слегка потряхивая, маленькую кастрюльку над свечой. Воздух наполнился изысканным ароматом. Сарита расслабилась и вместе с мышечной свободой к ней пришло и забвение своего смущения. Лейла размазала содержимое кастрюльки по ладоням и начала втирать теплое и душистое масло в Саритин позвоночник. Глаза ее закрылись сами собой. Может быть, в этих банных ритуалах и есть что-то, - подумала она, - может быть, она сможет привыкнуть к ним...
- Аллах! - воскликнула Лейла в ужасе, дойдя до ступней Сариты.
Абул что-то лениво произнес по-арабски.
- Что ты говоришь? - открыла Сарита один глаз, - я не поняла.
- Сейчас поймешь, - пробормотал Абул.
И она действительно поняла, потому что минутой позже Лейла подняла ее ступню и начала чем-то скрести по ороговевшей подошве. Сарита с негодующим воплем отдернула ногу. И почему эти люди не оставят все как есть? Неужели они не могут понять, что ступни служат ей для ходьбы без обуви? Но они-таки не понимают этого, у нее было уже достаточно оснований для того, чтобы осознать это.
- Мои ноги принадлежат мне, - заявила она, и я не желаю, чтобы их трогали. Будьте любезны перевести это, господин калиф.
- Нет, - сказал Абул, - это преступление - портить красоту. Кроме того, для этого больше уже нет необходимости.