Страница 9 из 13
— У тебя есть свидетель? — спросил капитан.
— Нет, я был один.
— А почему ты вообще там очутился?
— Кок послал меня с завтраком для Альфонсо.
Капитан кивнул — тут все сходится. Когда мистер Старбак обнаружил, что Альфонсо не реагирует на приказания, хотя офицер выражался громко и четко, он приставил к бразильцу Вика, который знал португальский.
— И что случилось далее?
— В трюме царила тишина — ни звука, ни малейшего движения. Спустившись, я поставил блюдо на палубу, чтобы руки были свободными. Я подумал, что он мог… ну, затаиться, приготовиться к нападению…
Вик поёжился, вспоминая густые тени, едва рассеиваемые лучом тусклого утреннего света, проникающего через иллюминатор в борту носового трюма. Тяжелые палубные бимсы нависали низко над головой, и помещение казалось удушающее тесным. Это место и для карцера было слишком неприятным, но бразилец заслужил его своим непредсказуемым и бешеным нравом, когда он обнажил нож в драке другим матросом.
— Ну, и когда ты нашел его, — продолжил капитан, — что произошло далее?
— Ничего не произошло — он был мертв!
Ощупав кучу тряпья, лежащую прямо под бортовым иллюминатором, Вик мгновенно понял каким-то сверхъестественным чутьем, что Альфонсо мертв.
— То есть ты продолжаешь петь старую песенку, — вмешался старший помощник.
— Да зачем мне его убивать? У меня нет никаких причин!
— Затем, что он напал на тебя, — немедленно парировал Старбак. — А как я заметил, ты можешь постоять за себя.
Мистер Старбак был прав. Вику в этом рейсе пришлось несколько раз подраться, а так как он был крупным мускулистым малым, то пока во всех стычках он одерживал верх.
— Также ты должен был быть раздражен на него по причине того, что тебя поставили заниматься этим бесполезным лодырем, — продолжил мистер Старбак. Употребление слова «лодырь» у китобоя означало наивысшую степень презрения по отношению к некомпетентному матросу. — На тебя возлагалась обязанность ознакомить его с азами работы, так как он не говорил по-английски, а ты мог общаться с туземцами. И ты провалил эту работу, черт подери! Все, что ты должен был делать — это переводить ему, но он так ничему и не научился.
— Я в самом деле переводил! — запротестовал Вик, вспоминая, как Альфонсо, волоча ноги по палубе, не обращал никакого внимания на его крики по-португальски. Это порой взбешивало, и были моменты, когда Вик хотел просто прибить бразильца.
И он добавил:
— То есть, до того момента, когда я понял, что он глухой.
Оба мужчины уставились на Вика, и капитан Смит воскликнул:
— Глухой?
— Так точно, сэр. Глухой как пень. Не слышал ни звука.
— Но никто не знал, что он глухой!
Вик удивился:
— Никто?
Мистер Старбак покачал головой:
— Никто. Ты должен был доложить мне, малыш.
— Но Мигель, его брат…
— Нет, Мигель ничего такого не говорил. Да и как он мог, если не говорит по-английски?
Вик погрузился в молчание, потому что старпом был прав. Затем он заметил:
— Но ведь у нас не было никаких проблем с Мигелем по поводу исполнения им работ.
Капитан обменялся взглядом со своим братом и тот сказал:
— Он старше, да и потолковей. Бог его знает, что творится в его голове, когда он исполняет полученные приказы, но он спокойный парень, старающийся выполнить работу как можно лучше.
Вик кивнул. Он находил Мигеля как человека угрюмого, преследуемого мрачными призраками прошлого. Но он, в отличие от своего брата, действительно старался хорошо работать.
Вик произнес:
— Он — то есть Мигель — рассказывал мне, как Альфонсо потерял слух. Это целая история.
— История?
— Альфонсо оглох из-за насекомых, сказал он.
— Насекомых? — воскликнул капитан.
— Точно так. Это произошло в детстве — Альфонсо было четыре или пять лет. Мигель был старше на несколько лет, и в отсутствии других членов семьи он присматривал за малышом. Как-то ночью он проснулся от криков, издаваемых младшим братом, который неистово тер свои уши. Присмотревшись, Мигель заметил насекомых, ползающих в его ушах. Он зажег лампу и пытался выковыривать их щепкой и проволочкой, но барабанные перепонки Альфонсо оказались начисто съеденными этими насекомыми.
— Боже мой, — с отвращением произнес капитан, — ничего подобного мне раньше не приходилось слышать.
— Мне случалось, — сказал мистер Старбак, ничуть не впечатленный услышанным. — Однажды, когда я был рулевым вельбота на старом «Атлантике», одному из матросов в ухо залез таракан. Мы как раз вытапливали ворвань, так что взяли немного теплого жира из охладительного танка и залили его в ухо.
— И это помогло?
— Таракан всплыл лапками вверх.
— Хорошая идея, надо будет принять ее на вооружение, — одобрил капитан. — Это ты придумал?
— Не, не я, — ответил его брат. — Но я уверен, что немного теплого китового жира могло спасти слух Альфонсо. — Он обратился к Вику: — Так это таракашки сожрали перепонки Альфонсо?
Вик пожал плечами — он не знал подробностей.
— Что-то экзотическое и мерзкое, скорее всего, — заключил капитан, и затем спросил: — Значит, именно по этой причине он был таким тупым, не так ли?
— Не только, — мистер Старбак опередил Вика. — Альфонсо был смутьяном. Его смерть ни в коей мере не является потерей для судна, да и для всего мира — это точно. Но такое жестокое убийство…
— Его затылок был разбит вдребезги, верно? — произнес капитан.
— Угу, как яичная скорлупа, — ответил мистер Старбак, который как раз был на вахте, когда Вик выскочил из трюма с ужасной новостью, и спускался вниз, чтобы удостовериться. Он добавил со значением: — Совершенно ясно, что сотворил это какой-то дикарь.
Дикарь. Боже мой, подумал Вик. Он переступил с ноги на ногу, внезапно вспомнив о своей оливковой коже и черных прямых волосах, доходивших до самых плеч. Оба нантакетца бесстрастно разглядывали его.
Старбак произнес:
— Я слышал, что в Новой Зеландии воины-маори убивают дубинками.
— И где же эта дубинка? — спросил Вик.
Капитан нахмурился:
— О чем ты?
— Об орудии, которым он был убит.
Капитан Смит посмотрел на мистера Старбака, который подтвердил:
— У него ничего не было, когда он прибежал сломя голову с докладом, что нашел труп Альфонсо.
— Он мог оставить орудие убийства в топочной. Когда ты спускался вниз, ты проверил там?
Старпом задумался на мгновенье, затем отрицательно покачал головой.
— Кто-нибудь еще спускался туда?
— Нет, никто. Я закрыл люк и запер его до тех пор, пока плотник сколотит гроб. Не стоит держать на палубе подобную мерзость.
— Согласен, — произнес капитан. Обстановка на борту и так была не из лучших, ни к чему было, чтобы матросы бродили вокруг трупа. К счастью, они находились рядом с берегом, так что можно было похоронить Альфонсо со всеми приличиями на местном кладбище. Ведь похороны в море повергают команду в уныние.
Приняв решение, он встал и сказал:
— Сходим вниз и осмотримся. По следам крови и мозгов мы определим, что было использовано в качестве орудия убийства.
*
Вик последовал за капитаном и старпомом на выход из кормовой рубки. Китобоец стоял на якоре всего в сотне ярдов от берега, откуда доносился ритмический шум прибоя. За ослепительной белизной песчаного пляжа виднелась полоса пожелтевшей от зноя травы, которая вела к известняковым стенам старых зданий небольшой деревни. Холмы за деревней постепенно переходили в зеленеющие отроги далеких гор, испещренные тут и там изумрудом банановых плантаций. Прозрачность утреннего воздуха придавала цветам глубокую насыщенность. Теплый береговой бриз нес с собой смолистый запах, над головой кричали чайки.
При виде Вика в сопровождении капитана и мистера Старбака среди палубных вахтенных, столпившихся у фок-мачты, возникло негромкое ворчание. Третий помощник, отвечающий за порядок на палубе, прикрикнул на них, приказывая заняться своим делом. Затем он подошел к капитану со словами: