Одиночество волка

Сафрон раскинул руки. Объятия он распахнул, но с места не поднялся. Не вопрос, Агнесса ценный кадр, но, как ни крути, а она все-таки шлюха. Об этом знали все. Хотя за последние несколько месяцев мало кто видел ее в деле. Отошла она от этого занятия. Теперь только с Сафроном… и еще с кем-то. Сафрон даже не знал, с кем именно, настолько Агнесса закодировала свою личную жизнь.

– Какие люди!

– Прикажи подать чего-нибудь холодненького, – сказала она, глядя на Сафрона.

Но судя по тому, как Агнесса щелкнула пальцами, обращалась она к барменше.

Рита согласно кивнула и полезла в холодильник.

– А горяченького? – Сафрон глумливо усмехнулся.

– Только если с тобой, – усаживаясь на стул, заявила она, забросила ногу на ногу, вынула из сумочки сигарету.

– Я сегодня ночью свободен.

Сейчас он ее не хотел. Рита с утра перепутала пивные краны, выкачала из его бочонка все, что было можно. Но к ночи Сафрон точно созреет, и Агнесса будет как нельзя кстати. Только с ней можно узнать, что такое высший пилотаж.

– Ты меня балуешь, – скорее в шутку, чем всерьез проговорила она.

Но ведь обрадовалась. Потому что совсем не прочь была прописаться в его постели. Но Сафрон-то знал, кто она такая, и не забывал напоминать ей об этом при каждом удобном случае. Да и при неудобном тоже.

– Если ты, конечно, свободна.

– Для тебя – двадцать пять часов в сутки.

– Что-то случилось?

– Не самое страшное, но все-таки. На Ленинградке проблемы возникли. Чечены Гулю отоварили. Зуб выбили, нос сломали.

– Суровые будни работниц полового фронта, – заявил Сафрон.

– Сама виновата. Я, говорит, Гульчатай. Они ее за эту Гульчатай!.. – Агнесса махнула рукой, не желая подбирать нужные слова.

– Они бы ее и без Гульчатай отоварили.

Чечены устроили на Москве натуральный террор. И коммерсанты от них страдают, и братве достается. Чуть что не так, сразу стрелять. Сафрон всерьез переживал, что какая-нибудь чеченская банда положит глаз на Битово. Такой беспредел тогда начнется, что мало никому не покажется.

– Гуля сказала, что ты за нее отомстишь.

– Кому сказала? – Сафрон напрягся.

– А кому отомстить надо?

– Чеченам?.. Из-за какой-то шмары?

– Это не шмара, а курица, которая несет золотые яйца.

– Сколько у нас таких куриц!.. Эй, я не понял, ты что, стравливаешь меня с чеченами?

– Нет, конечно. Просто наши девочки должны знать, что ты за них заступишься.

– Я подумаю.

Не вопрос, Агнесса, конечно, была права. Реальную крышу над собой должны чувствовать и коммерсанты, которые платят дань, и проститутки. Любой пацан из бригады обязан знать, что вся остальная братва подпишется за него при любом раскладе.

Сафрон, конечно, отвечал на вызовы, но всегда делал это с умом. С чеченами из-за какой-то марамойки он теперь точно связываться не станет. Но вслух об этом лучше не говорить. Сафрон никого не боится! Никто не должен усомниться в этой простой истине.

– Я тут подумала, что мою бригаду надо бы усилить, – сказала Агнесса.

Сафрон усмехнулся. Теперь понятно, к чему она завела разговор о чеченах. Эта особа сперва заставила его ощутить бессилие перед опасным врагом, а затем заявила о себе. Дескать, я и сама могу справиться с вызовом. Если, конечно, у меня будет своя сильная команда.

А у нее и без того есть свои люди, четыре бойца, которые подчиняются ей беспрекословно, пусть и с оглядкой на Сафрона. Он, конечно, может подкинуть ей людей. А толку? Если Агнесса вдруг схлестнется с теми же чеченами, расхлебывать эту кашу придется ему.

– А это зависит от того, как ты попросишь, – заявил он.

– Сегодня ночью? – Она загадочно улыбнулась.

– Вдруг ты меня чем-то удивишь.

– У меня в последнее время совсем нет практики. Но я обязательно что-нибудь придумаю.

– Будет практика.

Агнесса всерьез вынашивала идею насчет элитного борделя. Мечтала поставить особняк с колоннами в сосновом бору. Богатые клиенты со всей Москвы, самые лучшие девочки. А сама она в роли мадам. Прозрачный халат, возбужденные коричневые соски под ним, в пальцах дамская сигарета в длинном мундштуке. Да Агнесса и сама вполне могла бы принимать клиентов. Возможно, это у нее в планах.

Дверь в кафе открылась, появился Чарлик.

– Сафрон, тут к тебе менты! – Вид у него был такой, как будто он пробежал километров десять, чтобы передать это сообщение.

Дверь снова открылась, и в бар вошел Степан Круча.

Сафрон скривился, глядя на него. Этот мент вызывал у авторитета реальную боль в зубах.

Казалось бы, бар охраняется, конкретные пацаны стоят на входе, а Круча прошел через заслон как нож сквозь масло. Никто не посмел его остановить.

– А почему бар закрыт? – с ходу спросил Круча.

Этот здоровенный мент действовал на нервы одним своим видом.

Однажды Сафрон попробовал его заказать. И что? Круча заявился к нему домой. Было больно. Ныло тогда не только все тело, но и отбитая душа. Больше Сафрон судьбу не пытал. И Круча этим беззастенчиво пользовался.

– Потому что спецобслуживание, – буркнул Сафрон.

Круча выдвинул стул из-за стола, сел так, чтобы можно было вскочить в любой момент, и небрежно глянул на Агнессу.

– Ты все еще на свободе? – спросил он.

– Надо же, какая беда! – заявила Агнесса.

– Тут у нас недавно мужчину заклофелинили, – с толстым намеком сказал Круча.

– Я этим не занимаюсь! – отчеканила Агнесса и закатила глаза.

Она, казалось, терпеть ненавидела Кручу. Да, было за что. Но при этом не уходила, хотя ее никто не держал. Интересно ей было с ним. Это при том, что Круча ее чуть не посадил. За убийство, в котором она участвовала. Можно даже сказать, организовала мокрое дело.

Боялась Агнесса этого мента, но вместе с тем и уважала.

– У тебя, говорят, ученицы есть, – с усмешкой проговорил Круча.

– А ты не знаешь, в каком мы мире живем? Вокруг столько злых языков.

Как это ни смешно, но если бы не клофелин, то Агнесса не поднялась бы выше рядовой проститутки. Сафрон тогда еще только начинал. Агнесса не воспринимала авторитет этого клиента всерьез и как-то раз попыталась накачать его клофелином. Сафрон просек фишку, уцепил проститутку за жабры и объявил ее своей рабыней. Потом он взял ее на дело. Там она отличилась, а вскоре и вовсе стала незаменимой.

– Да, это верно. Злых языков хватает. Брешут они, например, о том, как вы военкомат на Украине, где-то под Харьковом, выставили, – как о чем-то банальном сказал Круча.

– Какой военкомат? – встрепенулся Сафрон.

Был военкомат. Агнесса совратила дежурного, усыпила его, открыла дверь, дальше все как по маслу. Они тогда кучу стволов домой увезли.

– А откуда у тебя оружие? – спросил Круча и пристально глянул на Сафрона.

– Я же говорил, у хохлов купили.

– А потерпевший говорил, что там Агнесса была.

– Терпилам верить нельзя!

– Как знать, как знать. – Круча достал из кармана пачку «Явы», выщелкнул из нее сигарету.

Сафрон скривился. Раньше он сам «Приму» курил, и ничего. Но к хорошему привыкают быстро. Сейчас авторитет пользовал исключительно импорт, а от совковых сигарет его реально тошнило.

– Э-э… – Агнесса потянулась было к менту, желая задать вопрос, но тут же осеклась, чтобы не выдать себя любопытством.

Не исключено, что Круча брал ее на пушку. Если тут было бы что-то реальное, то менты уже закрыли бы Агнессу, а так никаких движений. Скорее всего, ограбленный украинский вояка не захотел связываться с братвой, потому и отказался ехать к москалям, в Битово, опознавать Агнессу.

– Что такое? – Круча с иронией глянул на нее.

– Может, выпьешь чего-нибудь?

– С клофелином?

– Да я этим не занимаюсь! – заявила Агнесса и тряхнула головой.

– Я знаю, чем вы тут занимаетесь.

– Бизнес у нас, – с достоинством успешного человека сказал Сафрон. – Этим и занимаемся.

– Ну да, казино, ночные клубы. Еще бордели.

– А что не так? Первый съезд капиталистической партии утвердил первую капиталистическую пятилетку. Планы партии – планы народа.