Одиночество волка

Дверь стальная, бронированная. Сафрон хотел нажать на клавишу звонка, но не удержался и ударил в створку кулаком. Звук плотный, быстрый, но глубокий. Да, сталь реальная, такую дверь так просто не взломать. Но ему это уже не нужно. У него есть ключ, отпирающий все замки, – ишак, нагруженный золотом.

Приватизация в стране шла полным ходом. Принцип простой. Кто смел, тот и съел. И схема такая же незатейливая. Провели собрание трудового коллектива, распределили доли между сотрудниками, утвердили устав акционерного общества, вынесли постановление, и вуаля. Если директор не дурак, то львиная доля остается у него, а это – карты в руки. Так вот крупные предприятия и становятся частными.

Были и другие варианты. К примеру, через чиновников. Муниципальная собственность уходила в частные руки стремительным домкратом. Сафрон уже погрел на этом руки, приобрел помещение под ресторан.

Агнесса ему посоветовала заняться недвижимостью. Куй, говорит, железо, пока горячо. При этом она не забывает, что куй может быть горячим и без всякого железа. Ее девочки работают и на панели, и в массажных салонах, которые открывает Сафрон. Три точки уже, все здесь, в Битово, и это только начало.

Все правильно говорит Агнесса, рэкет и крыши – это всего лишь молоток, чтобы сколотить капитал для бизнеса. Хаос в стране – это та самая мутная водица, из которой можно выловить золотую рыбку. Конечно, в этой же водичке есть шанс нарваться и на акулу, но, кто не рискует, тот сглатывает брызги от чужого шампанского.

Агнесса не устает это повторять. Может, потому дела у нее идут лучше некуда. Да и Сафрону грех жаловаться. Бригада у него серьезная, три десятка стволов. Битово под пятой, здесь ему равных нет. Все платят как миленькие.

Был еще и третий вариант с недвижимостью. Застройщик сбывал помещения напрямую, без всяких приватизаций. Именно так и он и распродал весь первый этаж в новой свечке на Советском проспекте. Место здесь отличное. Заканчивается старая улица, сплошь застроенная красивыми сталинскими пятиэтажками, начинается площадь Свободы, а это роскошные новомодные высотки по кругу. И площадь хороша, и дома в самый цвет.

Народ и в советское время любил здесь погулять, а ресторан был только один. А сейчас уже два. Да и третий на подходе. Люди в Битово живут неплохо. Едва ли не все они зарабатывают деньги в самой Москве, а вот тратят их здесь.

Сафрон уже забросил удочку. В планах у него ночной клуб. Агнесса предлагает открыть еще и казино. А в придачу к нему организовать улицу Красных фонарей. Тогда народ в Битово даже из центра Москвы потянется. Как в Лас-Вегас – со всей Америки.

Нью-Васюки пока еще только в проекте, а первый этаж в свечке Сафрону нужен прямо сейчас. Он уже наложил лапу практически на все. Остались только несколько комнат, которые выкупила некая мадам Ялова. Сафрон решил, что должен поговорить с ней лично. Он бизнесмен авторитетный, она должна была его послушать.

Дверь стальная, бронированная. И, как оказалось, тяжелая. Цепочка с внутренней стороны тоскливо звякнула. Настолько сильно натянула ее дверь, которую открыла красивая женщина лет тридцати. Высокая, стройная, но не хрупкая. Сильная шея, крепкие плечи, не очень широкие, но развитые бедра. Так выглядят женщины, которые всерьез занимаются плаванием.

Однако Ялова впечатляла не только физикой, но и женственностью. Высокие скулы, мягкие, четкие линии лица, точеный носик, чувственный рот. Кожа нежная, гладкая, нет даже намека на морщины. Но возраст легко читался в ее глазах. Там и зрелость, и спокойствие мудрой женщины.

– Я вас слушаю. – Голос густой, низковатый, но звучание приятное, волнующее.

Только вряд ли эта красотка зарабатывала на жизнь сексом по телефону. Слишком дорого она выглядела, чтобы Сафрон мог так подумать всерьез. Тут и косметика, и платье, и драгоценное колье.

Только вот с шеи его сорвать не удастся. Женщина нарочно чуть отошла в глубину прихожей, чтобы Сафрон не мог дотянуться до нее. А дверная цепочка не простая, звенья стальные, толстые, такие никакими ножницами по металлу не перекусить. А руку под цепочку лучше не совать. Дверь тяжелая, кромка острая – перережет клешню, как гильотина. Неслабо забаррикадировалась мадам.

– Я Сафрон! – гордо заявил визитер.

Но зрелая красотка даже ухом не повела.

– Марина, – представилась она.

– Меня все здесь знают.

Она кивнула, но ничего не сказала, разглядывала золотую цепь на его шее.

Он, конечно, бизнесмен, тут без вариантов. Но галстука нет. Ворот белой рубахи нараспашку, под ней реальный канат из благородного желтого металла. На пальцах массивные печатки.

– Я не местная.

– Откуда?

– Раньше я на Арбате жила.

– Поговорим? – Сафрон кивком показал в глубь квартиры.

– Ну, если очень нужно.

– Да, очень.

– Тут кафе в соседнем здании. Я через десять минут спущусь.

– Это мое кафе. – Сафрон просто обязан был произвести впечатление на эту особу.

Потому он и соврал. Хотя сам себя во лжи не уличил. Кафе принадлежало бывшему директору рынка, но Сафрон уже положил на него глаз. Он очень скоро приберет его к рукам. Лично у него не было никаких сомнений в этом.

– Через десять минут, – сказала Марина, закрывая дверь.

Сафрон пожал плечами. Если он и смог произвести на нее впечатление, то виду она не показала. Но это нисколько не удивительно. Деловая женщина должна уметь держать себя в руках.

Марина появилась минута в минуту. Этим она дала понять, что свидание исключительно деловое. Хотя, глядя на нее, Сафрон совсем не прочь был придать их встрече интимный уклон. Под горку, под горку, и в постель.

Дверь она открывала в платье, а в кафе пришла в джинсах и в рубашечке, на которой была расстегнута только одна верхняя пуговка. Туфли на низком каблуке. Все это, чтобы не распалять воображение собеседника. А может, она, напротив, хотела заинтриговать его и настроить на серьезные отношения.

– Я вас слушаю, – сухо сказала женщина, едва присев.

Сафрон смахнул со стола сигарету, но Марина этого как будто не заметила. Видно, что некурящая.

– Меня не слушать, а любить надо, – сказал он и щелкнул зажигалкой.

Она украдкой вздохнула, опечаленно глядя на него. Не было у нее желания любить такого вот крутого мэна.

– Как отца родного любить, – немного подумав, добавил Сафрон.

Марина промолчала, но глянула на него так, как будто он был немного не в себе.

– Я отец строгий, но справедливый. И если меня любят, обеспечивают мою старость, то я не наказываю, даже помогаю.

Марина ничего не сказала. Она не требовала объяснений, но Сафрон и без того ощутил потребность их дать.

– Я еще молодой, но уже думаю о старости. Выйду на пенсию, буду всем этим владеть, – проговорил Сафрон и повел рукой в сторону высотки, в которой жила Марина.

Первый этаж там не простой, с фигурным выступом. Общая площадь – шестьсот квадратов. А место просто отличное. Вышел, сел в машину и, не сворачивая, прямиком в Москву.

– Чем этим? – спросила Марина.

– Здесь у меня будут казино и ночной клуб.

– Иногда там будут драться, – сказала она и усмехнулась краешками губ.

– И что? – Сафрон с интересом глянул на нее.

– Где драка, там выбитые зубы. Думаю, ночная стоматология при этом самом клубе будет как нельзя кстати.

– Ночная стоматология?.. Обнаженные девушки лечат зубы? – сказал Сафрон и то ли улыбнулся, то ли поморщился. – Идея, в общем-то, неплохая. Но на любителя. Уж лучше тогда ночная консерватория. Обнаженные девочки играют на скрипках, перебирают струны арф.

– Почему обнаженные?

– Ночная индустрия – ночные законы, – словами Агнессы сказал Сафрон.

– Я живу по дневным законам. И работаю дневным стоматологом.

– Ты?! Стоматолог?! – Он удивился и восхитился одновременно.

– Зачем вы завели разговор про ночной клуб? – мягко, но вместе с тем строго спросила Марина.

– Затем, что там не должно быть ночной стоматологии.