Страница 6 из 7
Аленушка согласно кивнула и показала язычок:
-Конечно! Это не щи лаптями хлебать!
И подобрала руками золотистые волосы.
Алексей с нарочитой капризностью заметил:
- А ты хоть имеешь представление об устройстве автомобиля?
Аленушка энергично напомнила:
- А ты мне рассказывал, особенно много про танки. Меня, например, позабавило сравнение "Тигра" и Т-34.
Девчонка, произнеся, надула щечки.
Алексей ухмыльнулся и заметил:
- Я попал в начало семнадцатого века, а не во вторую мировую войну. Так что бы я делал во время ВОВ, это слишком уж абстрактные рассуждения. Может, тогда бы и вторая мировая закончилась бы на пару лет раньше.
Юноша рубанул саблей по воздуху, видимо представив во плоти фюрера.
Аленушка подбросила босой ножкой кинжал, и ловко поймала его на скаку изящными пальчиками. Эта вечная девчонка была наиболее симпатичной в движении и вызывала нешуточную страсть, способность вскружить голову и заставить кипеть море.
Ее изумрудно-сапфировые глаза, такие жгучие...
Алексей, глядя на Аленушку, часто терял голову, и ему били в голову гормоны. Вот и сейчас хотелось на нее наброситься. Несмотря на недавнюю беременность у девчонки восстановилась тонкая талия, а цвет кожи был ровный, здоровый, загорелый, несмотря на прошедшую морозную зиму. Волосы у Аленушки сверкали, словно сусальное золото на солнце. А сильное тело едва прикрыто, коротенькой юбкой и узкой полоской вышитой жемчугом ткани на груди.
Зимы девчонка не боится, и в самый лютый мороз никогда не наденет сапоги или шубу.
При этом Аленку почти никто не пытался пристыдить за непристойную одежду. Даже наоборот, многие деревенские бабы стали подражать ей, предпочитая мини-юбки сарафанам. И действительно, почему женщина должна скрывать свои ноги? Особенно если они у нее стройные. Продолжительность жизни еще не очень большая, и старух в деревнях сравнительно мало. Большинство девушек юные, а юность за редким исключением всегда красива.
А красота радует глаз, и смягчает сердца даже самых консервативных и ханжески воспитанных мужчин.
И максимум открытого тела, всегда нравилось, так и не расставшемуся до конца с подростковым менталитетом князю.
Мало того, по мере того как тело попав в прошлое молодело, попаданец все больше и больше ощущал себя мальчишкой.
Алексей подмигнул свой любви и тоже подкинул ногой кинжал, демонстрируя чрезвычайную ловкость. Оба кинжала оказались подброшены возлюбленными и воткнулись - острие в острие! Затем пара развела свое оружие в разные места.
Аленка словно пачку мороженого, жадно лизнула лезвие.
Алексей усмехнулся и заметил:
- А мы с тобой даже думаем в унисон!
И тоже лизнул металл.
Аленушка презрительно фыркнула:
- Скорее движемся! И синхронные движения...
Девчонка закружила сильными бедрами.
Юноша представил себе синхронное плавание вместе с Аленой... Затем ему вспомнилась белокурая Елизавета. Девушка в конечном итоге попалась и оказалась в пыточном подвале.
Ее бесцеремонно ввели в помещение, где по стенам развешаны - клещи и крючья, пылали камины.
Там с нее сорвали одежду и вздернули на дыбу. Старший дьяк, видя, как зависла красавица, злобно прошипел:
- Назови сообщников шлюха!
А сам жадно смотрит на обнаженное прекрасное тело.
Елизавета гордо промолчала. Тогда дьяк сухим, лающим тоном приказал:
- В колодки ей ноги и повесить гири!
Палачи бросились выполнять приказ.
На босые ноженьки красавицы нацепили тяжелую колодку, а к ней железный вес. Возросшая масса заставила вытянуться на дыбе Елизавету и заскрипеть зубами от боли. Железные кольца зверски впились в лодыжки, и резали до крови кожу. Елизавета стиснула зубы и терпела. Они сохраняла выдержку при допросе.
Да это русская баба - что коня на скаку остановит.
Дьяк холодно приказал:
- Десять ударов кнутом со сбережением.
Рослый палач плотоядно ухмыльнулся.
Засвистела плеть, обрушилось жгучее и колкое, на спину девчонки. Елизавета, тяжело дыша, выдержала удары, без стона. На её белой спине набухли багровые полосы.
На жирном лице палача отразилось разочарование.
Дьяк повторил, чуть повысив вопрос:
- Назови сообщников воровка!
Пламя факела дрогнуло.
Елизавета ответила лишь презрительным молчанием.
Дьяк прошипел:
- Пять ударов без сбережения!
Палач вложил в взмах всю свою массу.