Точка кипения

– Не сейчас, – как всегда коряво пошутил муж, и тут же добавил, – просто мы сегодня уезжаем в свадебное путешествие. И там, куда мы едим, будет очень жарко.

– В ад, что-ли? – окончательно перестав понимать происходящее, спросила Лена.

– Надеюсь, что нет, – он был абсолютно серьезный – на сборы – час!

Вот так она и оказалась, здесь, в этом номере, 3х звездочного отеля «Галахси».

Лена прикурила сигарету и с мокрыми волосами, снова вышла на балкон. С наслаждение затянулась и лениво подумала, что они с мужем во время путешествие почти не разговаривают. Никто никому не задает ни каких вопросов. А зачем они им сейчас?

Лена подозревала, что не то новая, не то старая, любовь мужа выгнала. И что из этого?

Она бы тоже его выгнала, было бы к кому уйти. А пока все нормально. Для всех окружающих, в этом сонном царстве – они приличная супружеская пара.

«Надо поскорее найти ему замену, только впредь быть более осторожной. Да, еще надо ему сказать, что я чертовски, просто писаюсь, как хочу от него ребенка.» – Лена усмехнулась и выбросила окурок с балкона вниз. Сделав в воздухе красивую петлю на огромную шляпу, пожилой немки, так не вовремя проходящей под балконом. Лена испуганно пискнула и поспешно ретировалась в номер.

Горло горело так, словно кто-то натер его наждаком. Патлатый судорожно выдохнул воздух и окончательно пришел в себя. За окном было темно.

«То ли вечер, то ли ночь, то ли утро. Не поймешь, что за хрень» – еле передвигая ноги он поплелся на загаженную, до последней стадии, кухню. Включил свет и в ужасе отпрянул назад.

Тысячи огромных тараканов бросились в рассыпную. В один момент, Патлатому даже показалось, что они собьют его с ног.

Налил из-под крана воды и шумно чмокая, выпил несколько кружек. В последнюю попал таракан, видимо такой же обдолбанный как и хозяин, но Патлатый этого даже не заметил. В затуманенном сознании, непрерывно бряцал невидимый глазу звоночек, предупреждающий об опасности.

«Что вчера я сделал не так?» – наконец сообразил Патлатый. Но сосредоточиться мешала, нарастающая с каждой минутой боль в голове. Внезапно он вспомнил, что сегодня в пять часов, должен позвонить заказчик. «Как я ему скажу? Скажу, что все прошло отлично. Пусть платит деньги.»

Сейчас нужна была новая доза, поэтому Патлатый торопился поскорее получить причитающийся ему кусок.

– В пять часов – обращаясь к своему отражению в окне, повторил он и тут же пошел в комнату искать часы.

Комната, заваленная до потолка всевозможным мусором, оптимизма в Патлатом не вызвала.

«Я здесь до второго пришествия часы искать буду» решил он, надевая кроссовки на голые ноги и вышел во двор, в надежде узнать время у первого попавшегося прохожего.

На улице было непривычно холодно и, чтобы согреться Патлатый побежал. Пробежав два квартала и окончательно запыхавшись, он остановился и с удивление огляделся вокруг. Улицы были абсолютно пусты.

«Значит все таки ночь» – проявляя чудеса сообразительности, догадался он, начиная замерзать. Пришлось опять припустить. Спустя десять минут ноги сами вынесли его на ту самую стройку, куда утром он отнес тело женщины. В двух местах горели костры и постоянные обитатели, со многими из которых, Патлатый был довольно близко знаком, грелись в их пламени.

По его подсчетам, до пяти вечера было еще далеко, поэтому Патлатый решил подойти поближе и разузнать обстановку. К тому же было интересно, нашли ли тело той бабенки.

– Привет, мужики! – Патлатый протянул в темноту, освещенную костром, дрожащую руку.

– ………..! – тут же отозвались местные жители.

Он подошел поближе и с облегчением увидел, среди разномастной публики, греющейся у огня, Сивуху. Бабенка была неопределенного возраста, жутко болтливая и безнадежно в него влюбленная. А может ей просто хотелось жить у него в хате, а не на стройке, кто поймет? Так или иначе, но она для Патлатого была готова сделать что угодно.

– Привет, любимая!-он крепко обнял, кинувшуюся к нему женщину. Патлатый сам пах не розами, но даже его, привыкший ко всему нос, мгновенно заложило от нестерпимой вони грязного, потного тела, денатурата и почему – то гнилой рыбы.

– Патик! – Сивуха уже лезла целоваться. Непроизвольно отпрянув, Патлатый запнулся о невидимый в темноте, кирпич и приземлился на пятую точку.

Оглушительное ржание сидевших у костра ублюдков, его сначала взбесило, а потом он махнул рукой «……., с ним!».

Сивуха моментально оценила ситуацию и уселась на него верхом:

– Давай, ну давай же! – хрипло шипела она, пытаясь расстегнуть брюки не слушавшимися пальцами.

«Вот ведь дура настырная» – усмехнулся про себя Патлатый. Он уже давно ничего никому дать не мог, но не объяснять же это в дупель пьяной бомжихе. Внезапно его осенило:

– Подожди, не торопись. Ты сначала расскажи мне все новости, а потом пойдем ко мне и там я тебя как следует …………

Сивуха мгновенно отпустила, уже почти расстегнутые штаны и радостно затрещала. Несмотря на то, что она была постоянно пьяная, памятью обладала отличной и наблюдательностью бог не обидел.

Через десять минут Сивухиных россказней про все на свете, Патлатый понял, что лучше спросит прямо:

– А менты у вас часом сегодня не появлялись?

– Ты же мне сам договорить не даешь, – обиделась бомжиха – аккурат перед тобой и уехали. Девку задушенную нашли, вон там, в трубе – она махнула рукой в непроглядную тьму.

– А что за девка? – стараясь не выдать волнение голосом, спросил Патлатый.

– Не знаю я. Мне то что.

– Узнай, сходи.

– Ладно, – Сивуха хитро прищурилась – Но тогда ты меня два раза ……………

– Без базара, – тут же согласился он.

Через пол часа, она вернулась и тут же потребовала аванса.

– Давай, хотя бы ртом поработай!

– Ну тебя на … – рассердился окончательно замерший Патлатый. К костру он подойти не решился, что бы избежать лишних вопросов и поэтому ждал Сивуху, сидя на ледяной трубе верхом. – Ты хоть узнала, что-нибудь?

– Все узнала, – она обиженно скривила распухшую губу, – ну, что, как на счет аванса?

– Сначала расскажи, – потребовал Патлатый.

Сивуха внимательно на него посмотрела, как бы решая, стоит ли еще надавить, а потом, видимо плюнула:

– Ну и ……, с тобой! Слушай!

И рассказала, что ближе к ночи приехали, аж два ментовских уазика и одна труповозка. Девку из трубы вынули, в машину загрузили. Потом по стройке прошлись, всех кто спрятаться не успел, опросили и переписали.

– А что за девка – то, узнала? – уже теряя терпение, заорал Патлатый.

– Конечно, узнала, – совершенно спокойно подтвердила Сивуха – только скажу тебе после того, как уговор наш выполнишь. Хотя бы на половину, – и она хитро улыбнулась.

– Все вы бабы – …… – Патлатый даже трубу, на которой сидел, пнул с досады. – Поехали, курва! – обратился он к Сивухе.

Та ликующе завизжав, повисла у него на шее.

Сразу после завтрака, всем больным разрешали немного погулять в больничном парке.

Первое время Денисов с радостью отправлялся на прогулку и по долгу, с восхищением рассматривал огромные яро красные цветы, которыми были густо усыпаны многие кустарники. Тропинка, покрытая качественной, прямоугольной плиткой, примерно метров через двести, резко уходила вверх, повторяя силуэт бугристого ландшафта. В самом начале своего здесь пребывания, когда Денисов был уверен, что вылечится меньше чем за месяц, он с удовольствием карабкался на самую верхотуру и подолгу, затаив дыхание всматривался в безбрежную даль Красного моря, которое под раскаленным, палящим солнцем казалось пронзительно, нереально синим.

Тогда еще, он пытался запомнить, в эти недолгие прогулки, как можно больше, потому что был уверен в скором возвращении домой.

Теперь же, спустя практически год, за который больничный парк был изучен до последнего листика, все, такое до боли привычное, вызывало в Денисове только неконтролируемое раздражение. Он понял, что на этот раз влип и влип – прочно.