Мой Свет (ЛП)

— Я сказала ему, чтобы он позвонил тебе.

— Мама!

Я поджимаю губы и закатываю глаза.

— Нора, я видела тебя несколько месяцев назад, между вами двоими что-то особенное. Если ты будешь слишком спешить, ты можешь что-нибудь пропустить. По крайней мере разговор с ним не означает, что всё изменится.

Я, наконец, опираюсь о спинку скамьи, может, она права. Я могу, по крайней мере, попробовать.

========== 42.Я хочу сделать всё от меня зависящее/I’m going to do everything I can ==========

POV Zayn

Я не могу оставаться здесь, в Нью-Йорке. Я просто не могу. Я люблю этот город, но я не могу оставаться здесь. Я должен уехать. Я оставался здесь, потому что рядом была Нора, теперь её нет рядом. Она даже не в этой стране.

Когда я вышел из здания, я просто думал. Часами. Я буквально ходил вокруг её дома, я думаю, что обошёл его тысячу раз. И каждый раз моё сердце разбивалось немного больше.

Я сделал это. Это моя вина, а не её. Я проигнорировал её. Я был эгоистом без причин. Я был сосредоточен только на себе, и я не знаю, как бороться с тем, что совершил сам, это случилось так быстро, всё вышло из-под контроля. Я ждал слишком долго, я оттолкнул её, когда должно было быть наоборот.

Я позвонил маме, она всегда оберегает меня от новых отношений, наши мнения не всегда совпадают, но она попыталась понять меня, попыталась помочь мне. Она сказала мне, что если я чувствую, что мне нужно быть рядом с Норой, то я должен следовать своим чувствам. Если я нуждаюсь в ней, то я должен сделать всё, что только потребуется. Конечно, она сказала мне, что я идиот и что я не должен был держать всё в тайне от мамы или игнорировать её звонки, когда был с Самарой в больнице.

Но я делал это.

Прошло три дня с тех пор, как я разговаривал с Анжелой. Три дня я хандрю и жду чуда. Я не знаю, какого чуда я жду, но я просто хочу, чтобы она появилась на моём пороге и обняла меня. Все три дня я просидел на кровати или диване. Три дня я сам у себя вызываю жалость.

Сегодня я вышел на улицу, взял завтрак и кофе. Мне плевать на солнечные лучи на моём лице или на ветер, что играет в небе. Я шёл по той дороге, где мы когда-то шли вместе с Норой. Я клянусь, что не ищу её повсюду. Но она везде. Каждый цветок, который я вижу, напоминает мне о ней, даже если это сорняк. Смотря на брюнеток, я думаю о ней. В каждом флористе я вижу только её. Я знаю, что она не здесь, Анжела не стала бы мне лгать, но я не готов отпустить её и двигаться дальше. У меня нет мужества, чтобы продолжать двигаться дальше.

Я сел в метро. Это была ошибка, некоторые люди узнали меня, я был не в настроении для всех этих фотографий и просто быстро ушёл. Поэтому я сел на поезд. Он пахнет так же, как раньше. Может быть, я встречу её здесь. Боже, я схожу с ума. Я сел в третий вагон, как когда-то. Он был переполнен с утра, люди спешат на работу, дети пытаются привлечь внимание родителей. Я думаю только о Норе. Я слушаю шум поезда, то, как закрываются и открываются двери, слушаю скрип, окружающих меня людей.

Я хочу тот момент снова — момент, когда замирает сердце. Я могу представить, что она сидит напротив меня, скрестив ноги у щиколотки, тянет сумку с предплечья и роется в ней. Я всё ещё могу видеть её читающей книгу. Я помню её тощие пальцы, обёрнутые в пластыри, в то время я понятия не имел, почему, но теперь я знаю, что это были царапины от шипов на розах. Как свисают её каштановые волосы, и она убирает их на одну сторону. Как от неё у меня терялся дар речи. Она была тихая благодать, и я не мог приблизиться к ней. Она одета легко, всегда может выглядеть хорошо.

Я продолжаю вспоминать тот день, когда впервые увидел её. Или следующей день, или тот день, когда я побежал за ней, пытаясь успеть отдать ей книгу. Тогда у нас мог бы завязаться разговор, мы бы были совершенно в других отношениях, отличных от настоящих. Я чувствую, что мои руки начинают дрожать, мне нужно выйти отсюда. Я не могу больше сидеть в поезде. Я наклоняю голову назад и закрываю глаза: чувство укачивания разрушает мою душу. Мне нужно вернуться домой.

Я испытываю просто чувство отчаяния. Если вам необходимо выжить, то вы делаете это изо дня в день, из час в час, минуту за минутой. Я забыл её голос. Её тихий смех и улыбка могут заполнить яркостью всю комнату. Она покорила меня с первого дня.

Я роюсь в моих вещах в моей комнате, мои вещи разбросаны повсюду. Мои материалы для работы валялись на столе или на полу. Я даже нашел несколько цветных карандашей под диваном. Это место больше не мой дом, я не оставался здесь на ночь в течение четырёх месяцев. Я ожидал прийти домой после Рождества и просто быть с Норой, чтобы наша жизнь наконец началась. Тогда всё стало сложнее, и я убежал. Убегать и закрываться от людей — то, что я делаю лучше всего. В конце концов, это причиняет мне боль больше всего.

В моей памяти, словно фотографии, сохранились моменты, когда Нора сидела в метро и читала книгу, или то, как она создаёт цветочные шедевры.

Я должен уйти. Я должен просто покинуть это место. У меня есть средства, чтобы уехать, так почему я до сих пор в этом городе? Почему я валяюсь в собственной жалости, когда могу уехать? Но что если она вернётся? Что делать, если Нора вернётся и не сможет меня найти? Я делаю глубокий вдох и сижу на стуле в квартире, вращая вокруг ногами, от чего мой телефон вываливается из кармана и с глухим стуком ударяется об пол. Я быстро останавливаюсь и поднимаю его, во мне вдруг просыпается мужество.

Прежде чем я могу остановить себя сам, я набираю её номер. Я звоню Норе. Я дрожу при звуках гудков. Я не могу этого сделать. Прежде, чем я собираюсь сбрасывать, она отвечает.

— Привет, — она говорит.

Мои глаза расширяются. Я не ожидал, что она ответит. Я думал, что она никогда не заговорит со мной, после всего того дерьма, которое я сделал для неё.

— Зейн? — она спрашивает, и моё сердце взрывается: она произнесла моё имя.

— Нора.

Мой голос выходит слабым и тихим. Я прочищаю горло, чтобы меня было слышно.

— Привет, Зейн, — она сочетает в фразе предыдущие слова, и это до сих пор эмоционально убивает меня.

— Спасибо за ответ, — я отвечаю ей, она немного смеётся.

— Ну, ты достаточно долго не звонил мне, поэтому я не знаю, если честно, нужно было отвечать или нет.

Я заслуживаю этого, я заслуживаю самого настоящего ада, откровенно говоря, я заслуживаю гораздо больше критики.

— Я извиняюсь, — я говорю ей.

— Мы не должны говорить об этом прямо сейчас, Зейн. Я слышала, ты виделся с моей мамой.

Она либо не готова говорить о нашей сложившейся ситуации, либо не хочет.

— Я пришёл, чтобы увидеть тебя, но она сказала, что ты уехала. Я сожалею о уходе Нонны, Нора.

Я вытираю рот, мои коленки просто трясутся.

— Спасибо. Но у меня есть ощущение, что это не то, почему ты звонишь.

Она пытается скрыть своё состояние, но я-то знаю, что она всё ещё расстроена, я до сих пор помню, как звучит её голос, когда она расстроена чем-либо.

— Я хочу увидеть тебя. Я чувствую, что мы должны поговорить об этом.

Я не удивлюсь, если она повесит трубку прямо сейчас. Я не получаю никакого ответа от неё, и я не знаю, что делать.

— Нора? — я спрашиваю снова.

— Я здесь, — она напоминает мне, её голос становится всё тише и тише. — Мне нужно больше времени, Зейн.

Моё тело расслабляется и лицо падает. Что если она не захочет говорить со мной снова? Но я должен уважать её мнение.

— Хорошо.

Это всё, что я могу сказать, я хочу сказать больше, мой мозг просто взрывается, но мои голосовые связки не способны произнести что-то ещё.

— Дай мне три недели. У меня есть планы поехать в Рио через три недели. Встретимся там? — она спрашивает, и моё сердце буквально выпрыгивает.

— Три недели, — говорю я. — Я буду в любом месте, где ты хочешь.

Она вешает трубку прежде, чем мы договариваемся о чём-то ещё. Это нормально, она ответила на звонок. Она даёт мне шанс. Она пытается. И я хочу сделать всё от меня зависящее, чтобы вернуть её.