Скажи, Лиса!

Еще я подумала вот о чем:

– А не боишься, что менты тебя снизу увидят и опять придут?

Тимофей в ответ презрительно хмыкнул.

– Откуда они узнают, что это я? Они меня и тогда-то не слишком разглядели. А тут тем более. Темно, пятый этаж, застекленная лоджия. Я же не собираюсь через край свешиваться.

– Как знаешь.

Я-то прекрасно понимала, что дверь все равно никому не отопру. Пусть думают, что ошиблись в расчетах, а у нас дома никого нет.

– Только открой раму пошире. Чтобы никакого запаха не осталось.

Тимофей послушно кивнул и скрылся за стеклянной дверью.

Вернулся он как-то уж чересчур довольный жизнью, спросил, широко улыбаясь:

– А почему Лиса?

По-настоящему меня зовут Алиса. Но и Лиса – тоже настоящее. Так меня называют друзья, одноклассники, хорошие знакомые, родные. Хотя родственники обычно выбирают уменьшительно-ласкательные варианты.

Недруги и не слишком близкие люди обращаются ко мне правильно, по имени или по фамилии. Например, учителя. Они, конечно, не враги и по большей части вполне приятные люди, но вот близкими они никогда не будут.

Интересно, учителей волнует то, что они и ученики – это почти всегда VS?

Алисой назвала меня мама. В честь своих любимых с детства литературных героинь: Алисы Кира Булычева и кэрролловской Алисы. Думаю, со второй она попала в точку.

«Вот это упала так упала! – подумала Алиса. – Упасть с лестницы теперь для меня пара пустяков. А наши решат, что я ужасно смелая».

Весь оставшийся вечер я решала, почему впустила Тимофея в квартиру. Ладно – в предбанник. Я же тогда думала, что он в беде. А вот потом? Когда узнала, что он сам – беда? Потому что он меня очаровал?

Ерунда! Он, конечно, парень, но я сразу отказалась воспринимать его как героя моих романтических историй. Место было занято.

Потому что я – глупая и легкомысленная? Или вся такая жутко проницательная и вижу людей насквозь?

Тоже ерунда. Просто я верю в свое светлое будущее. Ну-у-у, что ничего плохого со мной случиться не может.

Напрасно?

Наутро по школе ходили слухи о том, что вчера полиция накрыла какую-то точку, где продавали наркотики. В основном школьникам и студентам. Именно в нашем районе. Совсем рядом. И я поняла, в каком это не том месте оказался вчера Тимофей и почему ему пришлось удирать и прятаться. А еще поняла, откуда взялись на нашей лоджии довольство жизнью и запасы широких улыбок. И стало досадно. Зачем он?

А слухи доползли до кабинета директора и вылились на третьем уроке в длинную радиопередачу о вреде наркотиков и профилактике наркомании среди подростков.

Деланно взволнованный голос вещал что-то неудобоваримое типа:

«Подростковая наркомания развивается из-за воздействия на подростка социально-психологических факторов, которое еще более усиливается при наличии неблагоприятного биологического фона. Например, алкоголизма или наркомании у родителей, неустойчивого характера самого молодого человека и тому подобное. К тому же наркомания именно у подростков тяжело лечится. Это связано с тем, что подростки редко дают добровольное согласие на принудительное лечение, а если и дают, то только для того, чтобы избежать других неприятностей. Они рассматривают подобное лечение как форму наказания, и большинство пациентов снова начинают принимать наркотики в течение последующего года. Ведь специальных средств, подавляющих влечение к наркотикам, не существует и в наше время».

Раньше я бы и слушать не стала, отключилась и занялась чем-нибудь своим. А сегодня прислушивалась:

«Профилактика ставит перед собой цель раскрыть тот страшный вред, который способны нанести наркотики. Однако стоит учитывать свойственное подросткам легкомысленное отношение к своему здоровью».

Конечно, я думала о Тимофее. Ведь нормальный парень. Не урод и не тупица. На ребенка из неблагополучной семьи он тоже не похож. Одет очень даже и на вид такой – как сказать? – ухоженный, домашний. Хм! Конечно, скорее всего, я его больше никогда не увижу. Но я знаю, что он есть, и мне уже не все равно. Почему?

Зато остальных моих одноклассников существование наркотиков вроде как даже порадовало. Потому что уберегло от очередных «пар» и мучительного топтания у доски. Потому что подарило полчаса блаженного покоя или же тридцать минут на спасение души.

– Лиса-а! – донеслось из-за спины пронзительное шипение. – Сделала домашку по алгебре?

Я не успела ответить, а шипение стало требовательным:

– Дай списать!

– Уже Света списывает.

Шипение сменило направленность и зазвучало наглее:

– Румянцева, давай шустрее! Не одной тебе надо!

– Подождешь! Не развалишься! – бросила через плечо Светка.

Конечно, она и сама в состоянии выполнить домашнее задание. Но у нее не всегда есть для этого возможность. Музыкалка, младшие брат и сестра, личная жизнь. А я – человек, ничем из вышеперечисленного не обремененный.

Мы со Светкой вместе с третьего класса. С того самого момента, когда шесть лет назад учительница начальной школы Юлия Анатольевна усадила нас за одну парту.

Наверное, какие-то высшие силы заставили ее поступить именно так: соединить меня и Светку отныне и навсегда.

Надеюсь, что навсегда. Лучшая подруга нужна непременно, а я ее уже нашла. Другой мне не надо.

У Светки необычного цвета волосы, пепельные, и серо-стальные глаза. У нее в характере вообще есть что-то металлическое. Она прямая, упрямая и целеустремленная.

Светка – типичный жаворонок, спокойно просыпается в шесть утра, а потом легко порхает целый день. А я обычно полусонная до обеда, хожу и зеваю и все, само собой, прозевываю. Зато к ночи во мне просыпается жажда жизни, и все мои силы уходят на то, чтобы эту несвоевременную жажду урезонить и все-таки лечь спать. Потому я и никакая до обеда.

В данный момент я – жгучая брюнетка. Крашеная. Не потому что гот или кто-то там еще. Так захотелось.

Все девчонки в нашем классе осветлялись, а я дернулась в противоположную сторону. Спросила у мамы, она сказала:

– Я-то не против. А в школу тебя потом пустят?

Почему не пустят? Я же не в зеленый и не в розовый. В естественно-черный.

Мама сама меня покрасила. Получилось вполне. Но на следующий день Янка Фокина, натолкнувшись на меня в дверях, с видом знатока заявила:

– Лиса! Ты теперь по цветотипу стопроцентная Белоснежка. Черные волосы – бледная кожа.

Лучше бы молчала!

В эпистолярном жанре

Светка притащила в школу письмо. Самое настоящее письмо! Написанное от руки на бумаге. Редчайшая вещь. Но не историческая.

Светка нашла его воткнутым в щель между косяком и дверью собственной квартиры. Рассказывала и усмехалась. А мне казалось, это она не натурально усмехается, только для вида. Хиханьки там, хаханьки, но на самом деле она поражена и очень рада.

Я тоже усмехалась и хихикала, а про себя подыхала от зависти. Я тоже хочу найти у себя в дверях письмо на бумаге с признаниями в любви.

Хочу! Хочу! Хочу!

Таинственный поклонник расписывал Светке, какая она замечательная девушка, как она ему нравится. Что молчать он не может, а подойти к ней и заговорить не решается. Заканчивалось письмо чем-то вроде: «Ты даже никогда не смотришь в мою сторону но все равно хочу пожелать тебе веселого дня позетива счастья побольше любви добра и удачи».

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.