Страница 38 из 49
Лена хотела сказать, что нет, но сухие губы не произнесли ни звука. Она только покачала головой, прижимая к себе девчушку.
Спасатели уже поколдовали над останками автобуса, закрепив его на склоне. Теперь можно было работать без опасения.
Невысокий лысый человек громким голосом стал отдавать распоряжения. Его команды дружно и беспрекословно выполнялись, спасательные работы на переезде начались.
Лена, не отрываясь, смотрела на стену автобуса, ожидая, когда вынесут Асю. Наконец из окна показалась рыжая голова. Юноша держал один край носилок, второй был скрыт в салоне.
Когда Асю спустили вниз, всем представилось ужасное зрелище: толстушка была жива, но в сознание не пришла. Жесткие прутья корзины, что стояла у нее на коленях и сломалась от резкого удара, пронзили тело в нескольких местах. Раны в основном были на животе и груди. Одежда, насквозь пропитанная кровью, порвалась в клочья. Дышала Ася прерывисто, с булькающим звуком. Лена передала девочку блондинке и, не разбирая дороги, бросилась к соседке.
–Женщина, куда? – остановили ее врачи скорой помощи. – Вы нам будете мешать. Посидите здесь, вас осмотрят.
Лена смотрела на тело Аси остановившимися глазами…Сжалившись над ней, один из врачей успокоил:
– Не переживайте, картина, конечно, страшная, но жить будет. Прутья впились в тело неглубоко. Опасна только одна палка, которая, видите, торчит у нее из груди. Она прошла между ребер и сидит в легком, поэтому мешает ей дышать. Эту пострадавшую в числе первых отправим в больницу.
Действительно, Асю уже грузили в автомобиль скорой помощи. В этот момент она пришла в себя. Толстушка повела вокруг мутными глазами и стала пронзительно кричать на одной ноте. Врач резко закрыл дверь «скорой», и машина тронулась.
Проводив скорую, Лена поискала глазами Рыжика. Тот по-прежнему помогал спасателям. Она увидела, как из окна автобуса показалась голова Ивана Степановича, мастера по электронике, который всего полчаса назад обещал починить компьютер другу. Рука его висела плетью, но он был в сознании. С помощью Рыжика пожилой человек сумел спуститься на землю, где его быстро подхватили врачи.
Лена подошла к Пете, тронула его за руку. Какую-то непреодолимую тягу чувствовала она к этому пареньку, будто связаны они были одной нитью. Глазами спросила, как дела остальных пассажиров. Тот покачал головой:
– Плохо. У многих сильные повреждения.
–А как ты? – Лена показала рукой на его голову: на затылке волосы, пропитанные кровью, слиплись в комок, хотя она уже не текла, – и потянула Петю к врачам. Рыжик вырвался.
–У меня все нормально, некогда с царапиной возиться. Лена, а вас врач осмотрел? Вы же руку поранили, и кровь из ноги течет.
Лена не успела ответить: из-за хвоста покореженного автобуса вывели Вадика, и Рыжик стремглав бросился к другу. Красивый и мужественный юноша был совершенно невменяем: в истерике, отбиваясь от рук держащих его мужчин, он рвался назад, в автобус! Петя перехватил друга у спасателей, усадил на траву, Лена подбежала с нашатырем, взятым у фельдшера скорой помощи.
Чудом явилось то, что на Вадике не было ни царапины, только джинсы на коленях пропитались кровью. Задняя часть автобуса превратилась в месиво, а здесь сидел целехонький человек, только бился он в конвульсиях.
… Рыжик пытался обнять друга, придумывал успокаивающие слова. Лена совала Вадиму под нос ватку с нашатырем, но тот крутил головой, отфыркивался, пытаясь увернуться в сторону. Лекарство попадало то на губы, то на щеку. Вдвоем, приводя Макарова в чувство, они не понимали, в чем причина такой истерики.
– Оля, Оля погибла! – наконец выдавил из себя Вадим, – я пытался защитить ее, но не сумел. Она сидела у меня на коленях! Получается, Оля закрыла меня от удара. Как же так? – он плакал навзрыд.
– Я, мужик, должен был погибнуть, а не она. А я жив, здоров, и даже не ранен. Оля!! Кто мне вернет Олю? – кричал юноша, захлебываясь слезами.
Вадик упал на траву и стал кататься по земле. Он бил кулаками по груди, рыдал и задыхался от слез…
Спрятавшийся страх стал выползать из уютной норки: никогда в жизни не видела Лена такого приступа отчаяния у мужчин. Слезы покатились по ее щекам. Женщина их не утирала, она опустилась на колени и гладила юношу по голове. Рыжик сидел с другой стороны и похлопывал его по плечу.
– Макар, приди в себя! – пытался успокоить он друга. – Мне тоже очень жалко Олю, но ее не вернешь. Здесь у всех горе, все испытали ужас. Давай, заканчивай самоистязание. Ты же будущий врач, живым людям нужна твоя помощь.
–Да что ты понимаешь! – вдруг накинулся на Петра Вадим. – Что ты вообще можешь понять! Безмозглый бездельник, прожигатель жизни, ты никогда и ни за что не отвечал. Хотя бы раз ты кого-нибудь любил? Все хихоньки да хаханьки! И еще меня вздумал воспитывать!
– Макар, ты чего? – оторопел Рыжик. За годы дружбы впервые услышал он от спокойного и рассудительного Вадима такие слова. Петя, обиженный и оскорбленный, отодвинулся от него, вскочил на ноги и хотел уйти, но остановился. Макаров вдруг перекинулся на Лену:
– А тебе, тетка, что от меня надо? Да не суй ты мне под нос эту вату! Иди и занимайся своими делами, а в чужие – не лезь.
Грубость была такой неожиданной и нечестной, что Лена растерялась. Она, конечно, понимала, что губами Вадима сейчас говорит горе, но до слез расстроилась. Страх и ужас здесь испытали все, но никто не вел себя так безобразно.
Лена всегда считала, что, если в беде люди поддержат друг друга, тогда даже самую страшную катастрофу пережить будет легче. Еще недавно она защищала Вадима перед Асей, убеждала ее, что он хороший человек и будет отличным доктором. А теперь получается, что толстушка была права? За внешне красивым фасадом скрывается хилая натура.