Страница 22 из 25
Супергерцог легкими шажками подошел к Славе, мальчик ощущал зловонное дыхание паразита. В голове мелькает, словно мальки в аквариуме мысли. Нагоняются воспоминания, причем скорее придуманные, чем реальные. Вот она школа, блестит аккуратная графитовая доска. По ней всего на всего нужно провести в сложной последовательности пальцем с мелом и будет дан правильный ответ. А он как раз не выучил урок, весь день фехтовал на деревянных мечах, потом пошел на речку. И вот он стоит у доски и ему очень стыдно. Правда выручает брат Олег, он с помощью миниатюрного передатчика передает послание, которое пищит в спрятанном в ухе микрофоне. Но на сей раз учитель начеку. Он записывает на магнитофон их хитрую радиопередачу. После следует скрипучий голос, напоминающий тембр компьютера.
- Слава и Олег вы оба остаетесь, после уроков. Сколько можно бездельничать и выезжать на подсказках.
Потом будет долгое и нудное чтение морали. До сих пор перед глазами стоят "сканирующие голограммы" из придуманного мира. Он для того и покинул полушарие света, чтобы избавиться от навязчивых педагогов и надоевших уроков. А к чему он приплыл. Сейчас это толстая уродливая жаба причиняет ему боль. Надо вспомнить уроки йоги, и гиперкарате, как там локализуют болевые ощущения.
Сановник-садист зло усмехнулся и аккуратным движением приложил щипцы к ребрам.
-Что ягненочек, тебе приятно, когда тебя поджаривают. Просипел инквизитор.
Затем Архигерцог аккуратно повернул щипцы, зацепил кожу и вывернув ребра.
Не смотря на все усилия воли из глаз мальчишки, невольно полились слезы. Было очень больно, пожалуй, даже больнее чем когда прижигали пятки. Хотя на стопе и много нервных окончаний, он у него закаленная и набитая, он даже бегал по углям, правда, очень быстро. А так, когда сильно прижимают и держат долго, все равно пропаливает. Ребра не столь привычны к огненным процедурам и очень хочется орать. Слава до скрежета сжал зубы, затем попытался отвлечься, думая о чем-то приятном или разглядывая герцога и палача.
Истязатель мужчина видный, высок руки толсты и мясисты, плащ красный и сам он весь одет в кровавое. Он и понятно так и страшнее и кровь на одежде меньше видна. Тяжелые алые сапоги с серебряной подковой не терпеливо оттопывают вальс. А вот и сам архигерцог, в короне, он ее не снимает, даже планируя заняться грязным делом, изувер, на ней блестят крупные рубины. Растолстел же бывший охотник за беглыми рабами, а еще раньше он вообще был бандитом и стукачом. Да и элементарно закладывал своих подельников, за что и получил пост в полиции. А теперь поднялся почти до уровня короля. На груди висит орден - этакий не понятный знак. Вроде свастики - только пятиконечной и рогатой, из чистого золота в обрамлении бриллиантов. Да не слабо "Навуходоносор" иного света, вырядился. Словно на парад собрался, а не в пыточную камеру.
-Ну, чего тебе шут надо? - Слава придал себе угрожающий вид, сдвинул брови.
Архигерцог вопреки ожиданиям не вышел из себя. По-прежнему хладнокровно он выкручивал ребра. Его глаза осоловели. Ребро трещало, и уже было готово треснуть, когда в зал прополз трусливый слуга. Его походка была собачьей, он дрожал словно кролик.
-Ваша великосветлость. В зале кипит битва. Две ваши девушки и толпа рыцарей сцепились в железных объятиях смерти. А третья куда-то делась.
-Вот как?
Герцог отбросил щипцы. Проорал вовсю пасть:
-Я не потерплю подобного обращения с моей любовью.
Погрозив кулаком пленникам. Он произнес тоном знаменитого Арнольда Шварценеггера из терминатора, добавив при этом в голос хрипоты:
-Я еще вернусь. - Показал увесистый хоть и с кривыми кулак, говоривший о незаурядном навыке в личном вышибании зубов. - А вы смотрите без великого повелителя серьезно не пытать, главные мучения они познать от моей руки.
-Слушаемся о великий и мудрый владыка.
Прогремел низким голосом палач и его помощники.
Супергерцог оставил помещение. Истязатель приблизился к Миру Каве.
-Теперь можно поджарить тебе и вторую пяточку. А ты. - Живодер ехидно скалясь, кивнул Славе. - На это смотри. То же самое и с тобой будет.
Палач раскалил железо, помощники бросали в топку уголь, а самый крупный из них женщина-монстр надували мехи, распаляя жар. В помещении и впрямь стало трудно дышать. Засвистела плеть, и удары бича обшились на голый, мускулистый словно из поволоки жил торс Славы. Мальчик содрогался от ударов, но упорно молчал. В голове вновь пронеслись не очень приятные школьные воспоминания.
Как, например, противно и скучно рисовать палочки, кружочки, стараясь, чтоб они при этом держались стройно, словно доски забора. И словно лай собаки покрикивание педантичной училки.
А затем мысли перенесли на прошлое связанное с этим коварным сыщиком, не без их помощи ( насколько полицейские порой, а чаще всегда неблагодарны!) ставшим впоследствии высоким сановником.
Попытка побега так казалось хорошо разработанного умным Олегом, его братом которому было достаточно один раз прочитать учебник, чтобы затем без запинки ответить у доски провалилась.
И, безусловно, в дело вмешалась такая банальная и очень опасная вещь как предательство. Один из рабов видимо рассчитывая, облегчить в будущем свою незавидную участь, донес о готовящемся побеге.
Вот их и поволокли к управляющему замка. При этом надсмотрщица вела себя предсказуемо подло:
- Это они меня похитили, грозили орудием!
Пацанов при поимке разуется, тут обыскали и нашли припрятанные в шортах заточки. Теперь предстоял скорый и неправедный суд.
Управляющий вынужден был подняться с постели, хотя ему и донесли об готовящемся побеге не будет же он караулить всю ночь жалких рабов.
Ребята предстали перед ним с руками связанными сзади наклоненными назад. Во время обыска у них разорвали в клочья шорты и теперь вот так оказаться перед судилищем совсем нагишом, и стыдно, и страшно.