Темные звери

Настя не знала, что конкретно Артём там, в ее мыслях, мог путать — она радовалась его присутствию, потому что радовались все. Но без тайной подоплеки. Настя на самом деле никогда не интересовалась блестящими фантиками — это удел скорее Катюши. Средняя сестра и сама была блестящим фантиком, но при этом достаточно умной и своенравной, чтобы научиться обращаться с себе подобными. Настя даже если бы захотела, то не смогла бы представить свою скромную персону на месте сериальной актрисы Эльзы на последней их совместной фотографии с Артёмом. Но ведь она и не хотела этого представлять. Артём для Насти был человеком, будто попавшим из другого измерения — вроде простой и понятный, но совсем непростой и абсолютно непонятный, если пытаться угадать ход его мыслей. Настя только потом, спустя длительное время, осознала, что все его эмоции выглядели немного наигранно — он или думал о своем, или привык разыгрывать праздник при каждом своем появлении, или попросту успешно скрывал скуку. А кому на его месте не было бы скучно, явись он из Майами через череду вечеринок прямо за кухонный стол, чтобы обсуждать с Иваном Ивановичем цены на бензин или нахваливать стряпню Тамарочки? Он ведь и не спешил там появляться — целых три дня торчал в городе, и торчал бы еще неизвестно сколько, не позвони Настя ему. А потом, например, не захотел расстраивать сестру — да и только. Вполне возможно, что Вероника была единственным мотивом, зачем Артем еще приезжал в этот дом, а остальное — чистое притворство.

_______________________________________

*Вероника говорит смазано, одним словом: «Oh, my fuckin' ass» (англ.) ругательство

ГЛАВА 3

Настя любила придумывать разные теории — по любому вопросу. Есть среди них и такая. Независимо от уровня развития цивилизации, культуры, этапа истории и соответствующего им набора социальных отношений, учитель — важнейший человек в обществе. Он стоит немного выше, чем следующие за ним по порядку врач, исследователь, строитель и управленец, замыкающий пятерку лидеров. Потому что хороший врач тоже начинается с учителя. Способен ли человек обучаться сам, без толчка извне и хотя бы первоначальной помощи? Конечно. Не каждый и не всему, но это возможно. Но общество, которое вынуждает людей идти на это, обречено развиваться в потемках. Наверное, так Настя думала только потому, что сама избрала такую профессию, и другие люди тоже считают свою специальность наиважнейшей. Но в процессе размышлений на эту тему Настя пришла и к революционному выводу — в обществе эти значимые профессии и не должны быть прибыльными, чтобы исключить попадание в них случайных людей. Для чистоты эксперимента человек должен задать себе вопрос — а кем бы он стал, если бы денег не существовало вовсе? Если бы он оказался в утопичном мире Томаса Мора*? Настя бы стала… учителем. Как и врач по призванию, который выбирает эту профессию не ради благ и престижа, стал бы врачом. Низкая зарплата отталкивает тех, кто и без того прошёл бы мимо, создает фильтр отбора по внутреннему желанию. Конечно, эти выводы Настя с коллегами по работе ни разу не обсуждала. А иначе была бы бита, с позором изгнана из учительской или сожжена на костре в школьном дворе за ересь.

Мама всё же настояла на том, чтобы Настя принарядилась на следующий день и ненароком осталась на ужин. Проблемы в этом не было — ей часто предлагали присоединиться к вечерней трапезе, но само направление мыслей мамы уже сильно раздражало. Как можно всерьез мечтать о том, чтобы Настя соблазнила и женила на себе Александра Алексеевича? Да еще и при такой ощутимой разнице в возрасте! Он был приятным человеком, но скорее по-отцовски приятным. Теперь, когда Настя узнала работодателя чуть лучше, ей даже шутить на эту тему стало противно.

Но чтобы угодить матери и хотя бы ненадолго закрыть этот вопрос, Настя позволила Веронике ее «уговорить». К тому же в доме устроили настоящий праздник в честь приезда долгожданного гостя. За стол уселись все домочадцы, а не только само семейство. Хотя Настя и не знала наверняка — возможно, они всегда собирались за ужином вместе. И начались разговоры — одно да по тому же. Повторение вчерашних тем или повторение вчерашних тем в новом ключе. Ну вот, правда, Александр Алексеевич чуть более дотошно интересовался Артёмовой учебой. Тот что-то невнятное ответил отцу, на том тему и закрыли.

Настя уже заскучала, наблюдая за искренним восторгом собравшихся и неискренней радостью самого Артёма, но он вдруг обратился к ней:

— Пойдем, посидим в баре. Хочу выяснить, чему учит Нику такая скромная училка.

На последнем слове Вероника взвизгнула, будто услышала подтверждение справедливости своего еще недавнего обращения к Насте. Она, вероятно, еще со вчерашнего дня так и висела на шее брата. Сама же Настя не стала его поправлять, а заозиралась по сторонам — парню понадобилась компания, а она из присутствующих самая молодая. Если не считать Наташки, которая теперь вылупилась на нее, тоже не понимая, что происходит. Почему же он не позвал заодно и ее? Или почему не обратился к друзьям, с которыми веселился три дня? Настя не придумала, что ответить, поэтому Артём отцепил от себя сестренку, подскочил к ней и утащил за руку из гостиной. Вслед им слышались разочарованные крики остальных, которые готовились к этому ужину часами, а гость не высидел за столом и сорока минут. Но громче всех вопила раздосадованная Вероника.

Почему Артём сбежал оттуда, Насте было понятно. За сутки уже устал притворяться и строить доброжелательную мину. Но зачем потащил заодно с собой и ее? Возможно, у него в самом деле были намерения на серьезный разговор. Именно поэтому Настя не стала корчить из себя великосветскую леди, а набрала номер матери и сообщила, что задержится. Та, само собой, начала сразу выспрашивать детали, поэтому Настя и место обозначила, и настойчиво потребовала не беспокоиться. Не особо рассчитывая на успех.

Артём притащил Настю в дорогой бар и усадил за стойку. Девушка не любила выпивать, но не спорила, когда бармен поставил перед ней бокал чего-то, заказанного Артёмом. Сам он тоже на алкоголь не налегал — похоже, виски ему был нужен только поддержания образа. Молчание затянулось, но Настя не торопила, понимая, что притащили ее сюда не просто чтобы посидеть рядом.

— Насть, — наконец-то начал Артём. — Я хотел бы поблагодарить тебя за Нику. Я говорю это искренне… — Настя повернулась к нему, чтобы поддержать улыбкой, но он тут же осек порыв: — Но и о твоём «классическом британском» я тоже говорил искренне.

Она решила на укол не реагировать. Это собрание посвящено Веронике — вероятно, Артём на самом деле обеспокоен судьбой сестры и потому решил узнать поближе ту, которая общается с ребенком чуть ли не больше всех остальных.

— Тебе не за что меня…

— Не скромничай! — без стеснения перебил он. — Скромность никому не идет. Ника стала намного спокойнее и тише — даже я это заметил, а уж отец бы по пунктам расписал, что конкретно в ней изменилось.

О мнении Александра Алексеевича Настя знала, но не считала похвалу полностью заслуженной. Об этом сказала и Артёму:

— Нет. Сама я изменила не так уж и много. Вероника становится взрослее, серьезнее… и учится лучше притворяться.

— Притворяться? — парень смотрел на собеседницу с интересом, ловя каждое слово.

— Притворяться, что внимание отца ей нужно не так сильно, как на самом деле, — пояснила Настя.

Артём грустно усмехнулся.

— Вот оно что. А он до сих пор прикрывается работой?

— Почему же прикрывается? Разве он мало работает?

— Много. Но это его выбор. Фирма не развалилась бы, не приедь он туда денек-другой. Для него работа уже давно стала прикрытием. От проблем. От собственных страхов. От непонимания, что делать с дочерью и как ей помочь. Он окружил Нику чужими людьми, чтобы они помогли решить ее проблемы. А сам он боится остаться с проблемами наедине. Поэтому и занят всегда. Понимаешь?

Настя заторможено кивнула. Теперь она понимала — Артём был полностью прав. И это объясняло восторг отца по поводу ее, Настиных, даже мелких побед. Сам он уже и отчаялся добиться хоть одной. Он и правда закрылся работой, как щитом, от того, с чем не справлялся. Но Александр Алексеевич не обманывал в этом Веронику или кого-то еще — он обманывался сам. И щит этот он использовал не только от неуправляемой дочери, но и от реальной жизни. Вечно занятому, ему было некогда думать о себе, о спутнице жизни или других вопросах, которые требовали бы серьезной переоценки событий из прошлого. Поэтому он и выбрал быть занятым вместо остального.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.