Страница 15 из 33
— Ты хотела отравить меня, Наама? — спросило чудовище членораздельно, почти своим обычным голосом.
— Хотела, — дерзко ответила она, снова открывая глаза. — А ты поверил во всю чушь, которую я тут наговорила? Я ненавижу тебя, ди Небирос. Сделаю все, чтобы ты сдох!
Демонически оскаленная морда исказилась, и Наама понадеялась, что теперь он все же убьет ее.
— Поверил! — с истерическим смехом добавила она, чтобы подтолкнуть его. — Какой же ты жалкий дурак, ди Небирос!
Он взревел и отшвырнул ее в сторону. От удара о стену вышибло дух. Наама сползла вниз, не отрывая взгляда, от бушующего тюремщика.
Раз — черный гибкий хвост разнес светильник на тумбочке. Два — зеркало разлетелось на сотни осколков. Андрос не специально уничтожал ее покои, он просто не сдерживал себя.
Наама глотнула воздуха и хотела добавить еще что-нибудь унизительное, болезненное. Что — то, что могло бы заставить его, наконец, направить свою ярость в сторону пленницы. Но хвост, похожий на гибкую черную плеть или змею, захлестнул ее шею, сдавил, снова лишая воздуха. В опасной близости от глаз мелькнуло скрытое до поры жало на кончике хвоста.
— Ну! — беззвучно шевельнула она губами. — Давай! Сделай это!
Лучше смерть, чем жизнь в бесконечных унижениях.
Кровь из ран оставленных когтями демона пропитывала платье. Плечи пульсировали тянущей болью, в глазах потемнело от недостатка воздуха. Наама почти потеряла сознание, проваливаясь в черное небытие, когда страшная удавка на шее исчезла.
Демоница упала на четвереньки, хватая воздух раскрытым ртом. Как же хорошо дышать! Как страшно умирать!
Растирая горло, она вскинула голову и увидела Андроса. Уже в человеческом обличие, обнаженного — дорогой костюм горой лоскутов лежал на полу среди осколков.
Поймав его взгляд, Наама попыталась отползти. И наткнулась на стену.
Андрос шагнул к ней. Странная усмешка уродовала его обычно привлекательное лицо. Он подхватил женщину на руки, не обращая внимание на слабое сопротивление, и понес в спальню. Там швырнул на кровать. Поймал, когда она пыталась уползти, перевернул на живот прежде чем привязать за руки и ноги к столбикам.
— Помнишь, о чем мы договаривались, сладкая? — голос демона звучал задушевно, даже ласково, но Нааме стало страшно, как никогда в жизни. — За каждую попытку меня убить я буду тебя наказывать. Сейчас я тебя накажу, а потом расскажешь, где взяла яд.
Лезвие вспороло ткань на спине. Затем пришла очередь белья.
Всего-то? Демоница медленно выдохнула сквозь зубы. Ладно, ей не привыкать к насилию.
— Нет, так будет неудобно, — раздался над головой задумчивый голос.
Андрос на мгновение исчез в соседней комнате и снова вернулся, держа в руках три диванные подушки. Как ни сопротивлялась Наама, он сунул их ей под живот, заставив тем самым опереться на колени, приподнять и выпятить ягодицы. Мучитель отвязал ее руки, но только для того, чтобы закрепить их выше, над спинкой кровати.
Наама дернулась и поняла, что бесполезно. Она висела, опираясь животом и бедрами на подушки. Распятая, с бесстыже раздвинутыми ногами. Зафиксированные по углам кровати лодыжки не давали ни малейшей возможности спрятаться или прикрыться, а руки над головой — поднять голову. Растрепанные пряди свисали, закрывая лицо.
— Ну вот — другое дело, — болезненный и звонкий шлепок ожег ягодицу.
Пленница опустила голову ниже, разглядывая мех на покрывале. Надо потерпеть. Хорошо бы в этот раз обошлось без наркотика. Пусть будет больно, противно, лишь бы не терять разум от похоти.
— Принесу лекарство, — голос мучителя убил последнюю надежду. Хлопнула дверь, Наама тихо всхлипнула.
Опять. Опять экстазон превратит ее в готовую на все похотливую самку.
Она ждала, считая про себя минуты. Связанная, лишенная возможности пошевелиться, почти ослепленная — свисавшие волосы, закрывали обзор, а вздернутые над головой руки не давали повернуться. Только черный с серебристым отливом мех покрывала перед глазами, да велюровые подушки под животом.
Андрос вернулся даже быстрее, чем она ожидала. Шею сзади кольнула игла, по телу растеклось уже знакомое тепло.
— Сегодня только половина дозы, — сообщил демон. — Ты заслужила наказание, а не удовольствие.
И прежде, чем демоница успела ответить что-то, свистнула плеть, а ягодицы ожгло болью. Наама взвизгнула от неожиданности.
— Сто пятьдесят ударов, — произнес бесстрастный голос за ее спиной. — Считай вслух.
Она дернулась в путах. Волны постыдного возбуждения пробегали по телу, но действие наркотика ощущалось куда слабее, чем обычно. Он не мешал трезво мыслить и действовать.
— Сам считай, конченный ублюдок!
— Если ты не будешь считать, я буду бить, пока не надоест, — с этими словами он снова хлестнул, заставив ее глухо вскрикнуть.
Это было неожиданно больно, куда больнее всех предыдущих наказаний. Тогда Андрос скорее играл с ней, сейчас же бил всерьез, в полную силу. Ягодицы пылали, словно их окатило кипятком. Но ни отвращение, ни боль не могли полностью прогнать паскудного возбуждения. Оно рождалось где — то внизу живота и призывало шире расставить ноги, призывно прогнуться, предлагая себя не то для наказания, не то для случки.
Сводило вывернутые над головой руки. Жесткий край велюровой подушки упирался в живот. Боль, желание и беспомощность терзали тело одновременно, сводя с ума.
— Я буду молить Богиню, чтобы ты подох, — простонала она, кусая губы. И снова вскрикнула, ощутив болезненный укус плети на бедре.
И ещё один. И еще. Снова и снова. Злой свист, хлопок и резкая боль разливается по и без того полыхающей огнем коже. Крик, который никак не получается сдержать. И мучительная пауза, молчание в ожидании следующего удара.
Она и представить не могла, что плетью можно сделать настолько больно. Демоны же устойчивы к боли.
— Все дело в экстазоне, — насмешливо подсказал ненавистный голос. Его не менее ненавистный обладатель вдруг прервался, чтобы начать ласкать свою жертву, и Наама с отвращением поняла, что истекает желанием, несмотря на боль. — Оно усиливает чувствительность, сладкая. Тебе будет очень больно. Больно и приятно.
Он всадил в нее пальцы до упора и Наама снова застонала, на этот раз от сладострастия. Ненависть и желание, боль и удовольствие разрывали ее, смешались в душе в непереносимо мучительный коктейль.
Она попробовала расслабиться, отдаться удовольствию и тут же ягодицы снова ожег удар, возродив утихнувшую было боль.
Когда рассеченная кожа лопнула и показалась кровь, Андрос остановился, тяжело дыша, не в силах оторвать взгляда от распятого на кровати белого тела. Розовые и багровые отметины неодолимо притягивали взгляд. Он снова отложил плеть, погладил покрасневшие ягодицы, нежно провел пальцами вдоль кровавой полосы. Следы от плети были горячи и казались чуть выпуклыми на ощупь.
Не хватало эмоций жертвы, как с человеческими рабынями, но и без того вид исхлестанного тела, ее стоны, крики и запах возбуждения сводили с ума. Он нагнулся и лизнул чуть солоноватую кожу. Пленница вздрогнула и дернулась, словно он снова ударил ее. Не обращая внимания на стоны Андрос провел языком вдоль окровавленной полоски. Под воздействием слюны демона ранка затянулась, след побледнел и стал почти неразличим.
До окончания назначенного наказания оставалось еще больше семидесяти ударов, но это вдруг стало неважным. Наама в такой позе вызывала лишь одно мучительное желание — войти, ворваться, подчинить.
Но она не заслужила удовольствие.