Месторождение №3. Колыбельная

Но…

– Наверное, ты прав, – вздохнула я и, не удержавшись, добавила: – Все равно у него волосы слишком короткие.

– Фетиш на длинных волосах у мужчин? – насмешливо поинтересовался Лют и взъерошил пятерней короткий ежик волос на макушке.

– Да не то чтобы, – я пожала плечами, сама жалея о своей шутке, но все-таки закончила: – Просто шпильку вдеть некуда.

– Ну, вообще есть вариант, – кровожадно протянул Лют, но увеличивать градус пошлости и абсурда излишними подробностями не стал, вернувшись к более животрепещущей теме: – Так что тебе захватить из столовой?

Я виновато улыбнулась.

– Не надо ничего.

Лют громко цокнул языком и жизнерадостно известил:

– Нет, кажется, я все-таки промахнулся со сменой. Ты правда собираешься снова весь вечер готовить? – вопросил он, подумал и – кто бы сомневался? – бодрой скороговоркой поинтересовался: – Можно, мы с Беляной поменяемся, и я буду дежурить у тебя дома? Вот увидишь, ей пойдет на пользу, похудеет, встряхнется…

Я изобразила оскорбленную физиономию и демонстративно огладила бока, и Лют рассмеялся:

– Нет, я не намекаю, что тебе тоже нужно похудеть, – милостиво сообщил он и тут же попортил все благоприятное впечатление, добавив: – А вот встряхнуться не помешало бы.

На это возразить было нечего.

Я привыкла к умственному труду – достаточно напряженному, чтобы на работе забывать обо всех проблемах за ее порогом; а моя нынешняя должность, хоть и называлась «консультант по инновационным технологиям», по факту сводилась к попыткам не отравить насмерть лабораторных крыс, регулярным спорам с профессором Чечевичкиной и бесконечным отчетам. В исследовательском центре шли работы по экологическому, экономическому и планировочному профилям – но, положа руку на сердце, я ничего не смыслила ни в первом, ни во втором, ни в третьем. После первой недели во Временном городке я заикнулась было о курсах переподготовки (в конце концов, чем плохо предложение Велиславы?), но Лют со свойственной ему бесцеремонной прямотой объяснил мне, что проектировщиков в Союзе полно, а магов – я одна, и подобные идеи вряд ли встретят одобрение со стороны Особого корпуса. Возможно, через несколько месяцев, когда наметятся хотя бы примерные пути выхода из энергетического кризиса и удастся воспроизвести феномен усвоения твердой магии организмом…

Но пока на рефлексию у меня оставалось значительно больше времени, чем стоило бы. А тем для размышлений осталось всего две: чертова работа и чертов Найден.

Иногда предложения Радима обретали поистине магическую притягательность. Но, как правило, он к этому моменту уже исчезал с горизонта.

– Возьму пару уроков у Тайки, – пообещала я Люту и накинула на плечи кофту.

Беляна уже ждала меня на крыльце исследовательского центра. Я даже застыла на мгновение, убеждая себя, что залюбовалась, а не обзавидовалась: молочно-белая кожа с нежным румянцем от мороза, крупные светло-каштановые кудри, выбившиеся из-под форменной шапки; чудовищная черная парка Особого корпуса – и та сидела на ней, как влитая, лишь подчеркивая натренированную, стройную фигуру. И что там Лют заикался про похудение?

При знакомстве я задавалась вопросом, как девушку с такой внешностью потянуло в особисты, ровно пять секунд – пока этот ангел во плоти не вытащил сигарету и не открыл рот.

– Задержалась уморить крыску-другую? – насквозь прокуренным, царапающим слух голосом поинтересовалась Беляна и со вкусом затянулась.

– Все жду, что они объединятся, освоят магию и придут мстить, – в тон ей отозвалась я, – тогда мне, наконец, разрешат уволиться.

– Наивная, – хрипло хмыкнула моя сопровождающая и прицельным щелчком отправила бычок в урну. – Тогда ты станешь единственной защитой людей от магически одаренных крыс. Пойдешь сегодня гулять с Тайкой?

Я честно постаралась спрятать усмешку и кивнула. У обоих моих сопровождающих обнаружилась общая слабость – что, с одной стороны, не могло не радовать, а с другой – преизрядно добавляло проблем: я так и не рискнула рассказать, что Тайка не мерзнет. После месяца неудачных экспериментов слишком велик был риск, что Алевтина Станиславовна, услышав подобные новости, перейдет с крыс на собак.

А убедить Тайку, что без кроссовок она не выйдет из дома, несмотря ни на что, оказалось той еще задачкой.

Прежний комбинезон остался в Сайтаре вместе с моей шубой. Мама уже выслала мне новый, но из-за обязательных проверок почты я могла получить его в лучшем случае к концу следующего месяца, а купить замену во Временном городке возможным не представлялось. Промаявшись с неделю, я достала старые штаны, ножницы и иголку.

На мое счастье, Беляна шила значительно лучше, чем я, а терпения, чтобы наблюдать за моими попытками скроить хоть что-то, ей не хватало. Теперь Тайка выглядела не так стильно (уж что получилось из потасканных лыжных штанов), но теперь притягивала взгляды как единственная собака, одетая ни много ни мало особисткой четвертого чина – правда, ценить это я ее так и не приучила.

Но, по крайней мере, теперь площадь выгула не ограничивалась климатическим куполом, а Беляна с удовольствием присоединялась к обязательной игре, и к вечеру у меня еще оставались силы на домашние дела.

Точнее, одно дело.

Вернувшись из Альго-Сай-Тара, я обнаружила, что пайки из столовой истекают прогорклым жиром, еда из кафе расплывается на языке мыльным привкусом дешевых ароматизаторов, а покупная с рынка – несъедобна в принципе. Помучившись несколько дней, я раздобыла кулинарную книгу и, проклиная все на свете, стала проводить на кухне не меньше трех часов в день.

Чертов найденыш ухитрился изменить мою жизнь повторно – будучи на расстоянии в пару тысяч километров, ни разу не позвонив и вообще не подав никаких признаков жизни. Причем все – начиная с Тайки и заканчивая Беримиром – к переменам отнеслись строго положительно. Естественно, не им же приходилось весь вечер напролет дежурить у плиты…

Порой я ловила себя на предательской мысли, что мне не хватает Найдена.

На работе все шло по накатанной: утром, явившись в лабораторию, я обнаружила в одной клетке два хладных крысиных тела с зеленоватой шерстью, а в другой – одинокий трупик с торчащей из спины сосулькой; вздохнула и пошла смотреть записи видеонаблюдения, чтобы внести в журнал время смерти. Заставшая меня за этим делом Алевтина Станиславовна даже не стала подходить к клеткам, а сразу пошла вниз, в виварий – за новыми подопытными.

– Чувствую себя живодером, – пожаловалась я Люту, как обычно, сопровождающему меня в исследовательском центре.

Особист наградил меня темным, ничего не выражающим взглядом и тоже уставился в голограф. На полупрозрачной голограмме крысы тесно прижимались друг к другу, нахохлившись и тщетно пытаясь согреться, и постепенно зеленели. Одинокий крысак методично грыз прутья клетки – то ли стачивал зубы, то ли надеялся вырваться на свободу.

– Что будет сегодня? – спросил Лют, даже не пытаясь изобразить сочувствие.

Тихо подошедшая лаборантка забрала трупики из клеток и обреченно потащила в свой отгороженный угол. Особист повернулся было туда, но быстро передумал, стоило только Дарине достать крошечный скальпель.

– Теория Ежова, – ответила я Люту и быстро поставила запись на паузу – грызший прутья крысак замер на середине падения, и казалось, что он просто вздумал опереться на полупрозрачный зеленоватый кристалл спиной.

– Это тот, который предлагал посадить в одну клетку разнополых крыс? – напряг память особист. – Типа, все равно размножиться не успеют?

– Предполагалось накачать магией только самцов, – сообщила я и невольно покраснела.

Теория, в общем-то, имела право на жизнь: я в первый раз магию восприняла тоже отнюдь не после направленной передачи, – но это никак не отменяло регулярно появлявшееся желание провалиться сквозь землю. Вдобавок несчастные крысы…

Со стороны, без знания методологии и вообще каких-либо основ, наука порой здорово напоминала не то тщательно документируемые попытки попасть пальцем в небо, не то соревнование по изощренности издевательств над ни в чем не повинными крысами. Успокаивало только то, что со мной работали люди, с методиками и основами знакомые, – а значит, во всем этом был какой-то смысл.