Страница 6 из 16
– Только не помогли они мне, – вздохнула Света, а сама уже представляла, как сказать родителям, что нужно отдать две зарплаты за полгода. Но потом всё же решилась и протянула документы секретарю:
– Хорошо, записывайте на платный.
– Вот и хорошо, – обрадовалась женщина и пододвинула к себе журнал, – Мне теперь вы документы должны подать.
– Так вот же они, – Светлана качнула папкой, которую только минуту назад получила здесь же, от этой самой дамы.
– Нет, вы не поняли, – улыбнулась секретарь темной помадой на тонких губах, – приём документов тоже платный. Пятьсот рублей, пожалуйста.
– Так я вот только что у вас…– начала девушка, но встретившись взглядом с сотрудником приёмной комиссии, не стала продолжать фразу, – Кому деньги?
После оформления на коммерческое отделение Светлана шла по коридору института, словно побитый чемпион по боксу, который ещё недавно был сильным и быстрым, но его били все двенадцать раундов по неизвестным правилам, и ни один из судей не прекратил бой; и вот он теперь «бывший», то есть неуверенный в себе обычный человек с непонятной перспективой, у которого всё болит и туманится голова, а вдаль смотреть мешают закрывающие глаза гематомы.
Боковым зрением Светлана заметила мужчину из комиссии, того самого, который сразу направил её на экзамен. Встречаться с ним не хотелось, и девушка остановилась за колонной в холле института, ожидая пока он пройдёт. Мужчина шел, задумавшись и не смотря по сторонам, мимо Светланы, к лестнице. В руках его были какие-то документы, которые он перебирал на ходу.
– Погодите, – от центрального входа за мужчиной чуть ли не бежала полная женщина в просторном светлом костюме и шляпе, – погодите, Петр Сергеевич…
Мужчина обернулся, уже находясь на середине лестницы:
– А это вы… Что там у вас?
– Как же так, – заговорила полная дама, – мой мальчик не поступил, а вы обещали.
– Знаете, я сейчас спешу, – довольно резким тоном заявил Петр Сергеевич.
– Нет уж, погодите. Давайте разберёмся, – начала повышать голос женщина, – вы мне…
– Всё, хватит! – работник института сделал резкое движение рукой между собой и говорящей женщиной. – Сколько вы давали?
Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака пачку купюр:
– Так сколько? Двадцать кажется… Вот, получите. Ничем больше помочь не могу.
И он быстро взбежал по лестнице вверх. Женщина осталась с растерянным видом стоять на ступенях лестницы, держа деньги в руке. Затем она спрятала деньги в сумочку и решительно направилась к выходу, возле которого переминался с ноги на ногу сутулый прыщавый парень с большими ушами.
– Пойдем, – дама подтолкнула сына под локоть, направляя в сторону улицы, – Не хотел учиться – вот теперь и результат. Не приняли. Видел? И деньги вернул. Что ж ты у меня бестолковый – то такой, даже здесь и то не смог…
Светлана была поражена увиденным. Вот так номер. Так вот почему все эти непонятные правила, конкурсы, экзамены и оценки – деньги! А мама институт расхваливала. Вечером Света распрощалась с Натальей Сергеевной и до первого сентября уехала домой. А потом была традиционная уборка яблок, где сокурсники познакомились и сдружились. И уже в октябре Светлана узнала, что милиция арестовала каких-то преподавателей в институте за «нехорошие дела» при приеме на обучение, но на её учёбу на «платном» это не повлияло. Или нужно было о себе заявить?
Рыбалка
Увлечения у всех разные. Доказательств это не требует, это же очевидно. Люди все непохожие и увлечения им под стать. Кому-то баскетбол, кому-то танцы, кто-то выпивает после баньки с друзьями, а некоторым, хоть их убей, дай сыграть во что-нибудь – лишь бы рискнуть… Всего не перечислить.
Михаил Воротин увлекался рыбалкой. Нет, не так, как некоторые «профессионалы», которые ссорятся с жёнами, лишь бы в указанное время подгрести на лодке к заветным камышам, а для покупки этой лодки потратили деньги, отложенные на отпуск; или уедут с друзьями через неведомые дебри в особое место на все выходные, а с ребёнком в зоопарк кто? Михаил рыбалку любил спокойно, без фанатизма: удочки недорогие, наживка самая простая, прикормка примитивная – каша, которую сам же варил накануне.
В свободное от дежурства по управлению и работ по хозяйству воскресенье Воротин подвязал пару удочек вдоль велосипедной рамы и не торопясь, наслаждаясь чистым утренним загородным воздухом, поехал к небольшой безымянной речушке, которая, когда ещё была молода и резва, изогнувшись, образовала затон – практически озеро, в камышах которого любили гнездиться дикие утки, и в котором всегда можно было выловить десяток-другой карасей, плотвичек и, если повезёт, линя или язя.
Дорога от города заняла около часа. Михаил крутил педали и оглядывал окрестности. Вот и знакомая лощина, здесь парень свернул влево. Шоссе осталось позади, шины почти беззвучно катили по едва заметной тропинке, лишь слегка пощёлкивала на звёздочках цепь. Деревень на пути не было, поразъехались селяне, и даже брошенных домов не осталось – всё разобрали. Потому километров пять Михаил ехал через пустое, если не считать посевов, поле, объезжая звенящие птичьими голосами и заросшие смешанным лесом овраги и лощины, и двигаясь по «грунтовкам» вдоль лесозащитных, а можно сказать и заградительных, или растительных полос, состоящих в основном из берёз и осин, заботливо посаженных лет тридцать назад местными аграриями и лесничими, чтобы сильным степным ветром не сдувало распаханный чернозём.
Речушка протекала мимо красивых рядов старых сосен, с более высокого берега разглядывающих свои колючие кроны в воде. Противоположный, пологий берег протягивал к речке, задерживая бег течения, редкие песчанные плёсы, раскинулся ярким и душистым разнотравьем, а вдали на взгорке курчавился зелёными рощами. Вдоль по руслу, отдельными кущами затеняли стремнину ракиты, ивы и орешник. По этим островкам можно было отследить, как речка меняла своё течение, намывая островки, подмывая и обрушивая берега. И вот, наконец, затон.
Михаил выбрал место. Хотя выбрал он его ещё несколько лет назад, в те времена, когда будучи подростком, вместе с друзьями решил на велосипедах доехать до соседнего города. Тогда казалось, что посмотреть по карте направление и разделить двести двадцать пять на двадцать – это уже почти осуществлённое путешествие: садись в седло и к вечеру приедешь; про усталость, погоду, рельеф никто тогда не думал. В общем, проехали километров тридцать и почувствовали, что расстояние может не покориться. Переругиваясь и всё больше уставая, проехали ещё немного, а потом повернули обратно. Для сокращения пути поехали через поле, чтобы напрямую; и в результате попали к затону. И хорошо, что тогда деревенских проживало побольше, попадались на пути – подсказали, как выехать на трассу. Но дорогу к затону Михаил запомнил и, в последствие, иногда наведывался к тихой речке на рыбалку.
Разместившись в тенёчке и установив удочки, Воротин наслаждался тишиной, любовался игрой бликов на воде, прорезающих редкие отражения облаков, гадая, каков сегодня будет улов.
А улов был. Что может быть приятней для рыбака, как не вид ведёрка с плещущимися рыбками, которые в рассказах на следующий день заинтересованным слушателям во дворе или на работе, становятся рыбами, рыбинами и …вот такими огроменными монстрами, рвущими леску и ломающими удилища. Михаил периодически подсекал очередную красноперку и, опуская её в ведро, понимал, что отдых удался.
В какой-то момент, боковым зрением Воротин заметил, что возле ведра что-то движется. Обернулся… Вот так дела – большой уж подполз к ведру и, подняв голову, заглядывал в ёмкость. Голова змеи с немигающими черными глазами чуть покачивалась, нависнув над краснопёрками, плотвичками и карасями. Михаил решил посмотреть, чем всё закончится и не стал шуметь и отпугивать пресмыкающееся. А ужик деловито перегнулся через край ведра своей отмеченной желтоватыми пятнами головой, выбрал среднего карасика и потащил его наверх. Карасик возразил несколькими рывками тела, но змея держала крепко. Меньше чем за минуту воришка заглотил свою добычу и быстро уполз в камыши, не поблагодарив. Михаил усмехнулся про себя: «Вот же ловкач», – и переставил ведро чуть дальше от воды, хотя эти полметра мало что могли решить, но всё же… так спокойней.