Страница 52 из 92
Вика по-спортивному встала наизготовку и размахнулась точь-в-точь, как олимпийская чемпионка по метанию ядра.
Получилось с первого раза. Снежок долетел до невидимой границы и завис в воздухе на фоне желтоватого свечения открывшегося туннеля.
Вича молниеносно выкинула вперёд левую руку.
Искрящийся поток золотых искр облаком отделился от кончиков пальцев и, подплыв к месту «пробоины», начал углубляться внутрь.
– Ракул, скажи мне, что ты меня любишь! – потребовала девушка.
– Очень!
– Очень что?
– Очень люблю!
– Первый признался! – засмеялась Вика. – И ты знай: я тоже тебя люблю!
Она подбежала к туннелю и смело шагнула вперёд.
Вадик тут же возник рядом.
– Чего молчишь? Страшно? – спросил он.
– Забыла, что в новой действительности ты проявишься. Теперь – стыдно.
– Перестань, мы с тобой одно целое... Как тебе может быть стыдно перед собой.
Ракул взял Вику за руку.
– У тебя шесть пальцев! Смотри, шесть пальцев!
– Теперь всегда так будет при прохождении через мембраны. Привыкай!..
Глава 13
Идти по золотистому туннелю было куда приятней, чем по каменному гроту, открывающемуся из квартиры Сытина.
Вике показалось, что воздух наполнен запахами цветов из её снов...
Ей стало жарко, и она расстегнула куртку. Вадик понимающе улыбнулся. Он сам был одет в майку и джинсы, в те самые, которые были на нём в день аварии.
– А вдруг там тоже зима? – игриво пошутила Темнова.
– Не замёрзну! – в подтверждение своих слов он поиграл мускулами накачанного тела. – Как всё-таки здорово снова стать человеком...
Они вышли на поляну к знакомой избушке. Если бы не отсутствие снега и бежевое небо – можно было подумать, что они никуда не уходили с заимки Эдда.
– В бочку с водой смотреть будем? – спросила Вича.
– Может, не надо? – замялся Ракул. – Так хорошо, что не охота ничего узнавать...
Открыв дверь в домик, они оказались в знакомом интерьере избушки Лампеля.
– Вичь?! – хитро прищурился Вадик. – Пока хозяина ждём, может, я колбаски съем... Отсюда чувствую, как пахнет...
– Ешь конечно!
Пока Вадик уминал за обе щеки иркутские деликатесы, Вика сидела на табурете, озираясь по сторонам.
– Что потеряла?
– Соображаю, откуда новостей ждать... У Сытина был телик. При визуализации зала аэропорта был телик... А сейчас как? У Лампеля никакого телевизора не было. Вот и здесь не наблюдается.
– Пойдём, в маленькой комнатке поищем! – тихо предложил Ракул и нежно посмотрел на Вичу взглядом влюблённого мужчины.
Вика всё поняла, покраснела, но, сделав вид, что с ней ничего не происходит, как ни в чём не бывало зашла в каморку и села на кровать.
Вадик опустился рядом.
– Вика, я не знаю, что сейчас нужно говорить, но вдруг... Вдруг сейчас – это наша единственная возможность, наша единственная кровать и наш единственный час остановленного времени?.. Вика! Я больше не могу!.. – его серые глаза светились страстью и отчаянным желанием.
Темнова молча обвила руками его шею и приникла губами к его горячему и упругому рту...
Майка, джинсы, спортивные штаны и носки летели в разные стороны, словно салют в честь любви и близости двух влюблённых.
Они путались в одеяле, задыхались в подушках, но не останавливались, лаская друг друга и шепча пронзительные слова признаний...
Они очень торопились любить в этом чужом Мире...
Они ценили каждую секунду и каждое прикосновение...
Наверное, так любят друг друга те, кто не знает, доведётся ли им когда-нибудь снова быть вместе...
– У нас осталось двадцать минут! – пригладив волосы, Вика посмотрела на себя в зеркало.
Вадик встал рядом.
– Помнишь? Как тогда, перед рестораном...
– Я всё помню...
– Мне умирать не страшно... Теперь я знаю, что мы встретимся в другом Мире, в другой действительности и всё равно будем вместе...
– Да, а если вдруг из этой жизни к нам ещё гости пожалуют?
– Разберёмся!
Они вышли из спальни.
Не рассчитав богатырской силушки, Вадим так хлопнул дверью, что с полки на стене – прямо к ним под ноги – свалился пухлый учебник, из которого выпал сложенный вчетверо листок.
Ракул уже хотел вложить бумагу на место, а книгу вернуть на полку, как Вика его опередила.
– Помнишь, что Черген говорила: «Замечайте знаки!». Дай прочитаю.
Листок был исписан мелким подчерком Лампеля...
«Виктория! Я бы хотел написать «Дорогая или милая Виктория», но знаю, что не имею права на такое обращение к тебе... Ты – большая умница, и ты без сомнения уже сообразила, как можно перемещаться по секторам, используя координаты цвета. Вне зависимости от того, в какой из оставшихся дней ты прочитаешь эти строки, не вздумай меня искать... Сейчас, когда я пишу это письмо, я впервые в жизни – вернее, впервые за множество моих жизней – не в состоянии идентифицировать те силы, которые заставляют меня изменить своим принципам и нарушить логическую последовательность организованных мною событий. Да, да! Это не случайная описка, всё, что произошло с тобой и другими людьми – с которыми ты столкнулась за последний год – всего лишь «значения» в рассчитанном мной алгоритме. С самого начала мной двигало тщеславие! Проживая жизнь за жизнью во временных рамках, отмеренных мне судьбой, я ни разу не успевал довести до конца свои научные изыскания, объединить их в единый свод законов от начала и до конца. Я знаю, о чём ты сейчас подумала! Вернее, о чём бы подумал любой здравомыслящий человек... Всю «дорогу» мне твердили о том, что вклад в науку – удел не одного, а множества гениев и просто учёных, которые должны наследовать результаты труда предшественников и вносить свою лепту в общее дело познания истины... Я это понимаю. Но не принимаю! Мне казалось несправедливым, что только из-за скоротечности моего бытия кто-то другой воспользуется моими трудами и продолжит их дальше, снискав славу и известность. Я сознательно лишил себя всего: простых радостей дружбы и любви; возможности услышать смех своих детей, порадовавшись этому; возможности протянуть близким руку помощи в трудную минуту... Я закрылся и спрятался ото всех на свете, я целенаправленно избегал общества... Я совершал подлости и предательства, лишь бы меня не трогали, лишь бы оставили в покое и не мешали заниматься наукой. Ты уже знаешь, Виктория, что за каждый поступок, за каждую мысль приходится платить. И все, кто волей судьбы сталкивался со мной – ненавидели меня, называли колдуном, исчадием ада, штрейкбрехером, врагом народа... Это не важно! Главное другое: чем больше я хотел потратить времени на изыскания и исследования, тем больше его у меня отнимали... Казнили в расцвете сил, и не важно, что это было – сожжение на костре, виселица или пуля в затылок в застенках НКВД. И я понял, что степень моих желаний провоцирует обратную реакцию. Не буду утомлять тебя подробностями, но я вычислил наличие Миров излучения и наличие Миров поглощения... То есть те существующие действительности, которые проявляются в этом Мире как ахроматические цвета. Я изучил весь видимый спектр и узнал многое о том, чего не видит человеческий глаз. Накопленный опыт и интуиция подсказывали, что я двигаюсь в нужном направлении. Не помню когда – множественность перерождений отрицает наличие времени в том смысле, который на Земле привыкли вкладывать в слово «когда» – я понял, что видимый радужный спектр – это не что иное, как оплот борьбы между чёрным и белым... Между излучением, дающим жизнь, и тьмой, старающейся поглотить всё на своём пути... Но каково же было моё удивление, когда я узнал, что этот, так сказать, побочный эффект извечной борьбы добра и зла тоже эманирует Миры. Миры – иридические, Миры – цветные, Миры, к одному из которых и относится эта планета. И в этих Мирах действует свой закон смешения цветов, свой «Иридический Кодекс», свои правила и компромиссы... Свет и Тьма так увлеклись противостоянием, что не обратили внимания на «золотой» сектор – серединный Мир равновесия. Но если до определённого времени «золото» было нейтрально, то с твоим появлением у каждой противоборствующей стороны возник реальный шанс заполучить тебя, заставив играть на своём поле. И поверь, в случае принятия тобой решения в пользу одной из сторон – мирозданье начало бы тут же меняться. Я испугался! Я очень испугался, потому что боялся потерять все свои знания... У нового мироздания будут другие правила... И будет ли там место для меня? Мне пришлось долго прикидывать, на чьей стороне мне выгоднее выступить. Отправившись в сторону Света, я не смог пробиться дальше сектора «беж», где и пребывал в течение долгого безвременья, визуализировав мыслеформу одного из своих обиталищ. Иногда я чувствовал ещё чьё-то присутствие, но, видимо, Светлые сущности не пожелали вступить со мной в контакт. Когда я уже перестал надеяться на встречу, явился страшный горбун, его разноцветные глаза косили и зловеще блестели. Он рассказал, что в одном из воплощений был цыганским магом и немало знал о золоте. Он же вызвался проводить меня к Дасту в сектор «серой пыли», к последнему сектору перед территорией вечной Тьмы. Когда я обратился к этому могильному Царю Тёмных душ со своей просьбой – тот предложил мне Переклад. Да, Виктория, термин «Переклад» обозначает добровольный обряд магической силы. Он поведал мне тайну твоего рождения и то, что ты – как иридианка «золотой середины» – будешь неподвержена простым магическим чарам. Ты восстанешь из корней дерева для удержания равновесия. Ты будешь третьей силой, такая же равноправная, как Свет и Тьма. Ирида любит Землю, поэтому до поры цветения телесная оболочка должна была созревать на этой планете. И в это же время твоя духовная сущность должна была взрослеть и набираться опыта в родной обители, в «золотом» секторе... Переклад заключался в том, что Даст гарантирует мне покровительство и вечную жизнь на службе у Тьмы, а я – в свою очередь – сделаю так, что твоё тело никогда не соединится с твоей истинной сущностью. Написание сценария твоей судьбы было для меня делом техники! Через неделю я должен был прийти вместе с тобой к «Амурскому бархату», дождавшись момента нисхождения «золотой души», заключить её в световую ловушку и вместе с «Иридическим Кодексом» доставить в сектор «серой пыли». Что после этого стало бы с тобой? Не знаю... Но из этого Мира ты бы исчезла. И влюблённый в тебя Ракул тоже испустил бы последнее дыхание на больничной койке. Теперь ты в своём праве возненавидеть меня... Это не удивительно – такова моя судьба... Но я... Я не могу тебя уничтожить! Не спрашивай почему! Не благодари! Не жалей! Осталось три дня до конца срока, установленного «серыми могильщиками». Я дописываю это письмо, и сам отправляюсь к ним – навстречу своей смерти и бесславию. Всё было напрасно... Но если ты спасёшься, если останешься жить, значит – и от меня была польза... И самое главное для меня: если ты сохранишь память обо мне без ненависти и проклятий – у меня появится шанс на новое существование. Пусть призрачный и нереальный, но – шанс... Шанс послужить Свету хотя бы в будущих воплощениях... P. S. К дереву не ходи! Все поиски прекрати! Я сделал всё, чтобы снять с тебя Переклад и вернуть молодость... Попасть в «серый» сектор даже не пытайся – я заблокировал вход на несколько фракталов вперёд! Возвращайся домой и больше никогда не делай глупостей. Прощай навсегда. Безответно любивший тебя невезучий и глупый Эдд».