Страница 32 из 92
Вика задумалась, стоит ли посвящать незнакомца в свои планы, но, вспомнив указания Черген замечать в происходящем знаки, решилась задать волнующий её вопрос:
– Мне нужно встретиться с Иордаке Куркь, – медленно произнесла она.
От удивления парень резко затормозил и, развернувшись, уставился на Темнову.
– Вы, это... Так не шутите... Иордаке Куркь умер уж двести пятьдесят лет тому назад.
– Я тебе говорил, не надо было сюда мчаться как ошпаренным, – раздался над ухом голос Ракула. – Посмеялась надо мной цыганская ведьма. У нас в роду от их племени одни неприятности!
– Перестань! – отмахнулась Вича.
– Что значит, перестань? – обиделся водитель, приняв услышанное на свой счёт. – Иордаке Куркь – наша легенда.
Тут, правда, у него «краеведение» возобладало над обидой, и таксист начал пересказывать эту легенду:
– Говорят, в этой части кодр долгое время промышляла грабежами шайка разбойников, главарём которой был сам Иордаке Куркь. Как-то под вечер бандиты увидели на дороге мужчину и женщину. Они напали и убили обоих, но когда стали обыскивать трупы, то главарь узнал в убитых собственных родителей. Тогда Иордаке покаялся, основал скит и принял монашество. Его примеру последовали и дружки-разбойники. Иордаке Куркь был жителем села Морозены. А монашество принял под именем Иоанн. Он своими руками построил деревянную церковь, названную в честь святого великомученика Дмитрия. Основал скит, где и стал настоятелем. Было это аж в 1773 году. Только через сто лет его скит был преобразован в монастырь. Так-то, вот... Поэтому посетить основанное Иордаке место вы, конечно, можете... Но с ним встретиться... Даже не знаю, что вам и сказать...
– Я не так выразилась, – попыталась выкрутиться Вика. – Я имела в виду: иносказательно встретиться...
– А-а-а... – протянул водитель. – Духовные практики и всё такое... У нас тут разный народ приезжает. Бывают и эзотерики разные. Есть тут заброшенная турбаза, прямо в кодре. Так там они по ночам духов вызывают... По гортопам-оврагам лазают, костры жгут... Но вы – женщина солидная, вы вряд ли по этой части... Через десять минут будем около монастыря, давайте я вам телефончик оставлю, если надумаете ещё куда прокатиться – позвоните.
Щедро пожертвовав на ремонт монастыря, Вика оставила вещи в чистой крохотной комнатке и пошла осматривать территорию.
– Госпожа! – окликнул её молодой послушник. – Вот возьмите специальные формы на всякий случай, если захотите заказать поминальную молитву по усопшим – напишите имена на этой бумаге, – он протянул Вике квадратный листок с большим чёрным штампом, на котором были изображены три купола с крестами и два ряда надписей на молдавском языке. – А если за здравие – на этом бланке пишите... – и протянул листок с точно таким же штампом, но выполненным красной тушью.
Вика поблагодарила и спрятала листки в сумочке.
Монастырь располагался на живописных холмах, покрытых дубовым лесом, и занимал две террасы. На верхней – непосредственно сам монастырь и хозяйственные постройки, а на нижней – каменный бассейн-пруд. Всего на территории находились две церкви, девять различных построек, в том числе и кельи для монахов, большой сад и каменный пруд.
Удивительное и красивое место. Здесь было уютно и спокойно.
Небольшие группы туристов и паломников, тихо переговариваясь, прохаживались по монастырским дорожкам.
Спросив разрешения, Виктория Ивановна примкнула к экскурсионной группе из России. Каждый раз, заходя в церковь, Вика подыскивала уединённое место и призывно шептала: «Помоги, Иордаке, отведи нас к месту гибели неповинного раба божьего Василе. Пришли мы с добрыми помыслами его останки земле предать да прощенье от всего рода Ракулов потомкам Черген даровать... Ты, Иордаке, у Всемилостивого прощенье вымолил и нам помоги...».
Через два с лишним часа хождения и стояния в храме ноги гудели от усталости. Незаметно отделившись от группы, она добрела до источника и со вздохом опустилась на одну из стоящих в тени подстриженных туй скамеечек.
Вика сидела молча, она чувствовала, что если сейчас обратиться к Ракулу, то наслушается претензий по полной программе.
– Надо было сначала «прогуглить» этого Курке, а потом срываться с места, – сокрушался Вадик. – Три дня – коту под хвост...
– Да подожди, ты, ещё только день прошёл... Потерпи.
– А завтра ты снова собираешься по экскурсиям круги нарезать? Тогда уж лучше в номере сиди... Отдыхай...
– Бунэ зиуа[8], молодые люди! – на скамейке напротив сидел молодой мужчина в старинном молдаванском костюме.
Поверх домотканой рубахи с вышивкой, заправленной в поношенные холщовые штаны, на странном туристе красовалась овчинная безрукавка, на голове – островерхая барашковая шапка, на ногах – кожаные опанки.
– Что ты смотришь на меня, мэй! Я ж не камень пред тобой, Викторица! Сама меня звала, а теперь дар речи потеряла?
Мужик лукаво подмигнул Вике.
– Пришла ко мне за мужа просить? Что ж, дело доброе! Хоть твой Ракул-молдован предков своих не чтит, не поминает, всё равно помогу тебе, горемыке. Сам лихим человеком был... Столько бед натворил, до смерти грехи замаливал, да и теперь всем страждущим – помощник.
– У меня нет мужа, Иордаке... – придя в себя и поняв, кто перед ней, медленно ответила Вика.
– Мэй! Как нет? Вот он стоит у дерева и меня рассматривает. Только я сейчас прикидываю, что, в старом теле находясь, тяжко тебе придётся в одиночку могилу выкапывать.