Страница 3 из 92
– Эффект Дросте... – отозвался Аркадий Петрович. – Рекурсивное изображение.
Оба замолчали.
Наконец Большова решила нарушить тишину:
– Моя дочь умирает, в прошлом году диагностировали синдром Вернера: это болезнь, при которой организм начинает стремительно стареть... Медицина абсолютно бессильна.
– Можете не объяснять, в этой действительности я – психолог... – слово «этой» он произнёс с особой интонацией и многозначительно посмотрел на женщину. – Несмотря на то, что болезнь крайне редкая, сталкиваться приходилось...
– Это как снег на голову... До восемнадцати лет у неё не было никаких признаков болезни! Цветущая молодая девушка! Умница! Студентка «Оксфорда»! А сейчас! Вы бы видели её сейчас... Высохшая старуха, волосы и зубы выпали, глухота, катаракта... Все старческие болячки... С постели не встаёт, ходит под себя... И постоянно стонет! Это невыносимо, как она стонет!
Елена Павловна заплакала, закрыв лицо руками.
– За всё надо платить, – медленно произнёс Аркадий Петрович. – Много приобрёл – много отдай! Ты не отдала... Сама не отдала... Никому не помогала, даже сестре родной... А небесные весы, их не обманешь: раньше, позже, но всё уравновесят. Тебе сколько лет? Сорок пять? А выглядишь на тридцать... Пришло время жить чужой болью... Боялась молодость потерять, так сама у дочери и отняла...
– Аркадий Петрович! Мне сказали, что вы можете всё исправить. Кажется, это называется «Переклад»... Я готова заплатить сколько скажите...
– Не сомневаюсь... Ты же перфекционистка... Всё должно быть самое лучшее! И дом, и машина, и дети! И муж? Ты замуж собралась... Он моложе... Намного моложе... Про дочь твою ничего не знает... Стесняешься? – Аркадий Петрович засмеялся. – При таком раскладе очень много денег отдашь, столько, чтобы мучится от их потери не меньше, чем от болезни дочери...
– Я на всё согласна... – заверила Елена Павловна. – На всё.
– Тогда выпьем на дорожку, и... В путь! – объявил Сытин и, посмотрев на недоумевающее лицо заказчицы, пояснил. – Здесь работать не получится... Всё, что касается запредельных возможностей... Следует решать в запредельной действительности... Нам – туда!
Сытин махнул в сторону стены, на которой висела картина.
– Но сначала следует изменить сознание, чтобы лоб об стенку не расшибить, – его сизые губы растянулись в неприятной улыбке. Он достал из-под стола пыльную бутылку тёмно-коричневого стекла и, открутив пробку, протянул Большовой. – Хлебни, матушка, не побрезгуй, там... Микробов не водится.
Большова приняла ёмкость и, зажмурившись, сделала глоток.
– Вот и славно! – Аркадий Петрович подхватил из её ослабевших рук бутылку и, закрутив пробку, вернул тару на место.
– Отделяйся сущностью и двигай за мной! Наступай точно в след! Больше чем на два шага не отставай! Будешь перемещаться за счёт моей силы. Если отстанешь или прикоснёшься к чему в пути – начнётся отток твоей энергии... Можешь застрять! Вставай!
У Большовой сильно закружилась голова, к горлу подступила тошнота, она сделала несколько судорожных вздохов и лишилась чувств...
Ей казалось, что она наблюдает со стороны, как раздваивается её тело. «Она», которая первая, полулежала в кресле и тихо посапывала, свесив на грудь безвольную голову. Другая «Она», неуверенно поднялась из кресла, еле устояв на ногах...
Пол, словно палуба корабля при сильной качке, ходил под ногами ходуном...
– А можно за вас держаться? – Елена Павловна еле ворочала непослушным языком.
– Ты – слабая! Порвёт! Разнесёт на мелкие куски! Частоты потоков совсем другие... Говорю: «Иди за мной...», – значит, иди и не рассуждай!
Он подошёл вплотную к стене и сделал шаг вперёд.
Мощный ураган словно вырвался из неволи, порывы ветра чуть не сбили с ног по-девичьи худенькую депутатшу, мебель в комнате затряслась, стёкла в окнах зазвенели, шторы взвились к потолку и затрепыхались, шелестя выцветшим шёлком.
Внезапно раздался оглушительный стук металла по металлу. Кто-то нервно стучал по батарее.
– Давай быстрее! – заорал выглядывающий из стены Сытин. – Пока телишься, всех соседей разбудим! Хочешь, чтобы полицию вызвали?!
При слове «полиция» Елена Павловна собралась, сгруппировалась и, закрыв глаза, шагнула вслед за Аркадием Петровичем...
Они шли внутри каменного туннеля уже несколько минут. Поверхность стен из дымчато-серого, местами искрящегося камня была необыкновенно красивой.
Елена Павловна приноровилась к ширине шагов Сытина и уже без труда наступала на отпечатки его следов. Как ни странно, но брести по невесть откуда взявшемуся переходу ей было не страшно. Больше волновала судьба её «второго тела», так неосмотрительно оставленного в чужой квартире.
Вдруг проснётся?!
Что тогда произойдёт?
Проснётся и уедет домой?
А как же она, как её сознание? Неужели навсегда останется среди этих камней?
– Пришли! – наконец объявил колдун и, навалившись плечом, с силой толкнул возникшую перед ним массивную дверь из кованого железа.
Яркий свет ослепил Елену Павловну. Проморгавшись, она осмотрелась вокруг.
Они находились на опушке леса перед старой покосившейся избёнкой. Около входа в жилище стояла огромная бочка, доверху наполненная тёмной водой.
Большова подошла поближе и ужаснулась, увидев своё отражение. Сморщенное лицо, узкий рот в складках морщин, седые волосы и уставшие маленькие глазки под набухшими веками.