Паранойя

Такого поворота событий мне не хотелось. С уголовным делом, даже не доведенным до логического конца, я вылетел бы с работы в два счета. О репутации своей компании, вроде той, где я возглавлял отдел, заботятся ревностно… пускай и несколько своеобразно. В том смысле, что мухлевать с налогами они считают для себя допустимым, а вот держать в штате сотрудника-уголовника - ни-ни.

Но даже если хозяин “жигуленка” вздумает обойтись без суда - разобраться со мной самостоятельно, что называется, по-пацански - такой вариант не радовал тоже. Да, несмотря на свою напускную задиристость, достойную деревенского петуха… гы-гы, опять слово, которое в меру испорченности он мог бы понять превратно. Так вот, несмотря на попытку изобразить из себя крутого, шибко грозным паренек не выглядел. Дрищ, как я уже говорил. Такого, наверное, даже ветром унести может. По крайней мере, очень сильным. Вот только этот дрищ мог прихватить с собой против меня нож, бейсбольную биту, монтировку или хотя бы пустую бутылку. Либо, как вариант, целую свору дружков.

Это сейчас мне смешно вспоминать свои тогдашние треволнения. Фига ли, терять-то нечего… уже нечего. Можно и посмеяться. Но в ту пору проклятые вопросы и высасываемые из пальца предположения терзали меня, мешая спать по ночам. А днем тем более не давали покою.

Я и прежде не так много ходил по улицам пешком, но после атаки на “жигуленок” и вовсе постарался свести эти походы к минимуму. Очередная вылазка в торговый центр, например, прошла в трусливой суете, с поминутными оглядками да судорожными перебежками между стоянкой и входом.

На обед я уже не ходил к ближайшей кафешке. Но бежал изо всех сил. Что не очень-то легко для человека, занимающегося сидячей работой, да к тому же не гнушающегося ни пива выпить, ни закусить какой-нибудь вредной пищей. Тем более напрягало меня бегать обратно в офис после обеда - с полным желудком. Понятно, что никакого удовольствия от прошедшей в таком режиме трапезы я не получал. Да и польза для организма была очень сомнительной.

Потом я попробовал подъезжать на “крузаке” чуть ли не к самому входу в кафешку. Что не только выглядело нелепостью, барской прихотью - типа, несколько сот метров трудно пешком пройти - но и тоже бывало затруднительно, если аналогичная идея приходила кому-то еще. И он успевал занять заветное место раньше.

А когда в очередной раз парковочные места у заветного входа оказались сплошь заняты, я… нет, не оставил дурацкую на мой теперешний взгляд затею ездить на обед за рулем. Но принялся объезжать центральную часть города и перебирать одно за другим заведения общепита. Где-то приткнуться да удавалось. Вот только времени я на эти передвижения тратил с каждым разом все больше, из-за чего даже опоздал пару раз с возвращением на рабочее место. И если первое опоздание осталось незамеченным, то после второго раза меня вызвал к себе сам руководитель сектора, включавшего помимо прочих и мой отдел. Вызвал и принялся распекать, не пожалев на это занятие почти получаса.

Так что пришлось мне, тратя все больше времени на поездки, все меньше его расходовать, собственно, на поглощение пищи. Есть второпях. И не скажу, что мне это нравилось.

Но что хуже всего: и в очередном заведении, выбранном для обеда, и при перемещении по залам и закуткам торгового центра, и сидя за рулем, и в краткие мгновенья нахождения на улице я не забывал озираться по сторонам. И вздрагивал - то от визга шины неподалеку, то от звуков высокого, но мужского голоса, то при виде в поле зрения старой машины, окраской похожей на злополучный “жигуленок”.

Однажды я вскочил среди ночи на супружеском ложе, заодно разбудив и жену, просто из-за того, что услышал, как откуда-то неподалеку доносятся звуки, похожие на “Бу-у-ум! Бу-у-ум!” с тем гребаным речитативом. Правда, испугался я в тот момент не столько за себя, сколько за “крузака” - он-де мог пострадать аналогично “жигуленку”. Про камеры видеонаблюдения, натыканные чуть ли не через каждый метр территории жилого комплекса (курите нервно в сторонке, Оруэлл и создатели проекта “Дом-2”!) я тогда отчего-то не подумал.

Еще однажды, едва я выбрался из “крузака” на парковку перед офисом, как мне навстречу выскочила худощавая фигура… оказавшаяся, впрочем, всего лишь очередным подростком, раздающим рекламки. Но прежде, чем заметить сей факт, я едва не врезал этому парнишке кулаком если не в нос, то в челюсть. Чисто на рефлексах, усиленных копящимся напряжением.

Добро, подростку хватило проворства вовремя отскочить. Не то бы, наверное, либо на асфальт грянулся и позвоночник сломал, либо голову бедняжке снесло с одного удара - весу-то в нем было примерно вдвое меньше, чем во мне… тогда.

А вот листовки паренек не удержал в руках, выронил. И пока я, пробурчав “извините”, шел к офисному крыльцу, собирал их, обескураженный, присев на корточки.

“Интересно? - ехидно вопрошала по дороге к рабочему месту совесть, - будь там, с рекламками, девчонка, ее бы ты тоже… так? Хуком правой?”

*

Когда мне надоело мотаться по городу в поисках хотя бы последней из рыгаловок, но со свободным парковочным местом, я решил брать еду из дома и обедать прямо за рабочим столом. Да, время при этом экономилось, спешить, заглатывая пищу, больше не требовалось, да и вероятность опоздания снизилась до нуля. Но… продолжалась такая лафа чуть больше недели. А потом я получил втык аж от руководства филиала, коему в количестве целых трех человек приспичило навестить наш отдел. Не иначе, думал я тогда, донес кто-то из сотрудников - офисных не хомячков, а самых настоящих крыс. Что, как известно, не гнушаются жрать друг друга. Хотя с тем же успехом сигнал мог поступить от уборщиц, обнаруживших на столе крошки.

Как бы то ни было, а обед за рабочим столом считался у нас в компании нарушением внутреннего распорядка. Увы и ах! Так что пришлось восполнять недостаток калорий на ходу, всякой дрянью вроде чипсов и шоколадных батончиков. Запихивать их в себя по дороге через коридор в туалет или курилку. В лучшем случае удавалось перекусывать возле кофейного автомата.

Со стаканчиком кофе в одной руке и каким-нибудь “сникерсом” в другой я почти не спешил, не давился. Вот только злоупотреблять походами за кофе тоже было чревато. Не безвредно даже без прямого запрета - просто с точки зрения производительности. Ведь пока я глушу кофе и перекусываю, никто за меня мою работу не сделает.

И, кстати, о производительности. Недоедающий, с беспокойным сном и головой, занятой тревожными ожиданиями, я стал тем еще работником. Рассеянным, раздражительным - и, как следствие, все чаще проявлял небрежность в делах. Все больше документов, проходивших через мои руки, я подписывал механически. Потому, в том числе, что даже при всем желании оказывался не в силах вникнуть в их содержание. Видел фигу, проще говоря.

Вероятность ошибки, была, конечно, минимальная - бумажки те тоже не дураки составляли, и направляли их в отдел тоже не глупые люди. То есть, в большинстве случаев, если документ попадал на мой стол, то имел ко мне и моему отделу хотя бы малейшее отношение. Однако закон Мерфи неумолим: если что-то плохое может случиться, оно случается. Рано или поздно.

В моем случае из-за небрежного обращения с документами плохое успело произойти трижды.

Первый раз, когда я утвердил заявку на командировку сотрудника, который на деле числился в другом отделе. Как эта заявка угодила на мой стол - ума не приложу, но руководитель сектора на пару с главным бухгалтером филиала нашли здесь достаточный повод немножко потрахать мои мозги.

Вторым случаем ошибки стала заявка на замену картриджа для принтера притом, что старый картридж со своими обязанностями вроде справлялся. Руководитель сектора так и сказал: “работает же вроде”, когда не поленился лично заглянуть к нам в отдел и проверить работу принтера. И парень из техподдержки, сопровождавший его, это подтвердил. Так зачем деньги компании на ветер швырять?