Страница 2 из 4
– Всё это осталось на месте преступления?
– Да. Но кое-что всё-таки пропало.
– Что именно?
– Одна туфля.
– Туфля?
– Да.
– Выходит преступник носил с собой сумку или мешочек, – предположил Морис.
– Он мог туфлю и за пазуху положить, – не согласилась Мирослава.
– Но было бы заметно.
– Ночью? И потом мало ли что человек может нести за пазухой.
– Камень!
– Собачку…
– Ладно, оставим пока предположения. Скажи, чем он их убивает, – обратилась Мирослава к Наполеонову.
– Ножом.
– Оппа! Тогда на нём, как минимум должен быть тёмный плащ…
– Или просто что-то тёмное, – сказал Морис.
– Просто что-то тёмное замыть от крови сложнее, чем плащ.
– Нож он уносит с собой?
– Да. И вытирает его об одежду жертвы.
– Гад!
– Как он их убивает?
– Сильным ударом в спину.
– Одним?
– Одним единственным.
– Шур! А следы, отпечатки?
– Ничего, что можно было бы с чем-то сравнить.
– Действует он, несомненно, в перчатках, – проговорила Мирослава и навряд ли оставляет на месте преступления окурки.
– Не оставляет, – подтвердил Наполеонов.
– Может, на одежде жертв обнаружены посторонние волокна?
Наполеонов пожал плечами.
– Так да или нет?
– Неоднозначно. И потом могу с уверенностью заявить, что следов борьбы не обнаружено.
– Значит, жертвы не ожидали нападения…
– Значит. Видимо он действительно ходит в тёмной одежде и в мягкой обуви.
– Либо выглядит безобидным и не вызывает опасений…
Мирослава помолчала минут пять, потом спросила Наполеонова, – ты не будешь возражать, если я поговорю со свидетелями?
– С какими свидетелями? – удивился он.
– С подругой одной из жертв, с женихом другой и с теми, кто был в филармонии с третьей.
– Говори. Но учти, что их всех уже не раз опросили.
– Учту. Ты дай мне их координаты.
Наполеонов кряхтя, написал на бумажке всё, что она хотела.
– Координаты тех девочек тоже напиши.
– Каких тех? – удивился он.
– Нетяжёлого труда…
– А их зачем?
– Да надом! – отрезала Мирослава
– Понятно. Пишу.
Глава 2
Рано утром Мирослава набрала номер телефона подруги погибшей Кати Самойловой Алевтины Ракитской.
Ей ответил заспанный голос, – эй, кто там в такую рань?
Оригинально, – подумала Мирослава, – видно девушке на работу не к восьми часам. И представилась, – вас беспокоит детектив Мирослава Волгина.
– Так вы из-за Катьки звоните? Господи! Я очухаться никак не могу! Всё не верю, что Катюхи больше нет.
До слуха Мирославы донёсся тихий всхлип, потом прозвучал голос, – простите, вчера сорок дней было, вот я и раскисла.
– Вам во сколько на работу? – спросила Мирослава.
– К девяти. А что?
– Уже полдевятого.
– Ой! А будильник не звенел!
Было слышно, как Алевтина спрыгнула с кровати, зашлёпала по полу босыми ногами.
И вдруг всё стихло.
А затем голос в трубке спросил, – вы на связи?
– На связи, – подтвердила Мирослава.
– Я же на сегодня отгул взяла, забыла вот! Хотела отоспаться…
Мирослава не стала извиняться перед Ракитской за то, что разбудила. Вместо этого она сказала, – Алевтина! Соберитесь с мыслями, вы ведь хотите, чтобы преступник был найден?
– Конечно, хочу! Гад! Урод! – закричала Ракитская в трубку и даже, как показалось Мирославе, затопала ногами.
– Тогда нам с вами нужно поговорить, – проговорила Волгина ровным голосом, – где мы можем с вами встретиться?
Раздался тяжёлый вздох, потом Ракитская сказала, – я, конечно, понимаю, что это ужасное свинство, но я не могу выйти из дома.
И не давая детективу возразить, девушка быстро добавила, – пожалуйста, приезжайте ко мне. У меня везде страшный бардак, но до вашего приезда я успею привести себя в божеский вид и прибраться на кухне.
– Хорошо. Продиктуйте адрес.
– Улица Попова, дом 120 квартира 18. Вы скоро приедете?
– При благоприятном стечении обстоятельств в виде отсутствия заторов часа через полтора.
– Хорошо, я буду ждать.
Мирослава успела позавтракать и спросить у Мориса, – ул. Попова это Безымянка?
Он уже хотел пустить шпильку типа, кто тут коренной житель я или вы? Но передумал, нашёл в телефоне улицу на карте и протянул Мирославе.
– Спасибо! Ты незаменим!
– Приятно это слышать.
Уже когда она садилась в салон своей «волги», он спросил, – вы надолго?
– Не знаю, Морис, – ответила она честно и пообещала, – я тебе позвоню.
– Свежо преданье, – пробормотал он себе под нос по-литовски.
– Что ты сказал?
– Что буду ждать.
– Ага. Пока.
– Пока.
Обстоятельства Мирославе благоприятствовали, в пробке пришлось постоять только на въезде в город минут двадцать, а затем она по шоссе домчалась до Безымянки и повернула на искомую улицу.
Улица Попова заросла старыми тополями. Мирослава представила, как они пылят во время цветения в июне.
Почти все дома на улице были кирпичные сталинками, не допустившими в свои ряды ни хрущёвок, ни более поздних советских девятиэтажек.
Места для новых застроек здесь не было, а рушить вполне приличное на вид жильё, отцы города, видимо, не решались.
Впрочем Мирославе доводилось бывать во многих домах такой застройки и там в отличие от хрущёвок были высокие потолки, большие прихожие, коридоры и что особенно удобно – ванна и туалет раздельно.
Высмотрев нужный ей номер дома, Мирослава заехала во двор и поставила машину на импровизированную стоянку.
Никто из жильцов не выскочил из подъезда и не появился на балконе, чтобы высказать своё возмущение, как это бывало ни раз.
– Всё спок, – сказала себе Мирослава, направилась к первому подъезду и набрала цифру восемнадцать.
– Алло, – раздался уже вполне бодрый женский голос, знакомый Волгиной по утреннему разговору по телефону.
– Здравствуйте, Алевтина! Это Мирослава.
– Да, да, я вас жду, заходите.
Дверь подъезда открылась, Мирослава вошла и стала подниматься по лестнице.
Она недолюбливала лифты и к тому же ей всегда было интересно посмотреть, как выглядят лестничные площадки в том или ином доме. Ведь они как бы являлись лицом жителей данного подъезда.
В доме сто двадцать площадки и лестницы были чисто вымыты, и чувствовался запах цветочного освежителя.
Но вот живых цветов нигде видно не было.
Дверь восемнадцатой квартиры, когда Волгина дошла до неё уже была открыта.
– Ой, вы по лестнице? – растерянно проговорила встретившая её на пороге девушка и тут же проговорила,– вы заходите.
Вскоре они оказались, как и предлагала изначально Ракитская, на кухне. Небольшой столик, застеленный чистой клеянкой в клеточку, был сервирован для чая.
– Садитесь, пожалуйста.
Мирослава села и внимательно оглядела хозяйку. Она успела умыться, причесаться и её простенький халатик голубого цвета, расписанный цветочными узорами, был ей к лицу.
А вот на лице опытный взгляд мог заметить следы слёз и обильно принятого накануне алкоголя.
Заметив взгляд детектива, Алевтина быстро сказала, – я вообще-то не пью. А вчера такая тоска накатила, хоть вой. Я ведь сначала и не хотела на сорок дней идти, да как не пойдёшь? Мы ведь с Катькой пять лет дружили, с той самой поры, как она устроилась в наш магазин. А у Катьки из родных только тётка и старенькая мама.
– У вас были с Катей какие-то общие интересы? – спросила Волгина.
– Интересы? – переспросила Алевтина и грустно улыбнулась, – можно и так сказать, обе незамужние, одинокие и женихов на горизонте не предвиделось.
– Думаю, вам рано себя в старухи записывать, – обронила Мирослава.
– Да, – вздохнула Алевтина, – Катя теперь навсегда останется молодой.
– Алевтина! Прекратите!
– Что? Ах, да, простите, вы же поговорить о том дне пришли.
– О том дне, вернее вечере. А вам нужно встряхнуться!