Страница 16 из 21
– Никто из людей не способен спасти мир. Но работу свою делать надо. Ведь что владеет человеком за пределами Шамбалы? Четыре страсти: поесть, поспать, переспать с кем попало, и – страх перед смертью. Кто почище – думает о каре, идущей с небес. Страх превратил людей в животных. Я обязан ими заняться, потому что сам изнутри такой.
Эрнест Мартин качнул крупной головой, пожевал губами по-лошадиному. Он не возражал собеседнику.
– Принесло на нашу голову сверхлюдей. Фаэты…
– На нашу голову? – Агасфер улыбнулся, легко и просто. – Да семьдесят миллионов лет назад нашими головами на Земле и не пахло.
– Может, и так. Одно мне ясно: без Фаэтона не было бы и нашествия Чёрной планеты.
– В тебе, Эрнест, говорят чувства, а не рассудок. Этим ящерам всё равно деваться некуда, – все три звезды Сириуса отказались от жизни рядом. А ближе Солнца подходящего светила нет. Неизбежность, предрешённая ещё до рождения Вселенной. При чём фаэты?
– Выходит, это мы, люди Земли, накопили столько грехов? И никакая вода нас не отмоет?
Он смотрел на непрерывное рождение радуги в струях водопада, бьющегося об скользкие камни. Горный поток, берущий начало с дальних вершин… Из долины был виден только их зубчатый гребень. А за ним – Цитадель, ухоженная, разлинеенная. Здесь, в долине, трава растёт сама по себе, деревья стоят, не зная геометрии, воздух прозрачен и дик… В Долине Драконов пристало жить человеку, будь он землянин или фаэт. А не в продистиллированном лотосовом рае…
Вечный странник видел отражение дальних гор в чёрных глазах Мартина. Самому смотреть за горизонт не хотелось, – там жило его прошлое, невообразимо тяжёлое, гнетущее кошмарами бессонных ночей. Он оборвал прежнюю зависимость от Цитадели, но старость не приходила. Он не был ни фаэтом, ни землянином. Но всё же он был человеком, слабым и гордым существом. Слабость тянула к земле, гордость не позволяла забыть прежнюю зависимость от тех, кто вознёс себя к подножию чужого трона.
Гордость сказала:
– Однажды величие погубило их. И вот, замыкается второй круг.
Мартин вгляделся в глаза Агасфера: в них плясали огоньки безумия.
– Ты их не любишь. Не можешь простить… Так они обречены?
– Сердце говорит мне, – странно, что оно не окаменело, – что Чёрная пришла за душами золотоглазых. Даже им не дозволено повторять одну и ту же ошибку.
– Но ты сам сказал: предопределение. Срок бытия не увеличить, не сократить… А я думаю, надежда на помилование есть. Если только Земля не зона крайне строгого режима.
Агасфер вздохнул:
– Мы слишком разные, чтобы найти согласие. Обратимся к тому, ради чего мы здесь. Зверь наладил прямую связь с информатором по кличке Аполлион. Ящеры изучают психику человека. Понимаешь, что нас ждёт?
– Шантаж, похищение, вербовка… Что там ещё?
– Всё! Весь арсенал человеческого зла поступит на службу злу внеземному, внечеловеческому.
– «Нео-Силлабус»?
– Да. Крепнет подпёсок! Их цель – накануне Вторжения захватить Цитадель. В «Нео-Силлабусе» грядёт ротация. Иван Марьин, объявленный «Славянским Ангелом», уверенно тянется к головам иезуита и мормона. Москва вновь претендует на звание последнего Рима.
Мартин обратил взгляд на водопад. Вид падающей воды успокаивал и освежал сознание. Вода и есть планета Земля. Вода жила до человека, будет жить после.
– Рим на час… Недолго мельнице крутиться, пусть побалуются. Зачем я тебе?
– Ты начальник охраны… За твоей спиной – элита.
– Элита? Да мне бы с прикрытием Комитета Пятнадцати справиться!
– И Эрланг. Да?
– Да. Леран Кронин. Первый удар они нанесут по нему. Думаю, сам он недосягаем. А вот ближнее окружение… Ведь Леран никогда и никого из нас не попросит о помощи.
– Бессмертный.., – скривил губы Агасфер, – Бессмертные и ближний круг… Несовместимо! Разве они способны на любовь?
– Я ещё более далёк от фаэтов, чем ты… Но я знаю Лерана. Он – другой. Он достоин любви. Любви и помощи. Он не мумия, как некоторые, он живой. Знаешь, как представляется при знакомстве? Он говорит: «Кронин. Младший». И глаза при этом такие, что я вижу Нью-Прайс до расстрельной ночи. Разве ты забыл?
Агасфер помрачнел. Как судить другого, если сам осуждён?
– Ближнее окружение, – это его подруга, сестра юности?
– Тебе это известно не хуже меня.
– Но, Мартин, Кронин-младший – Эрланг. Вождь Фаэтона, носитель императорской короны. Леран Кронин меня простил. Для Кронина я – человек. Для Эрланга я – всего лишь маленький землянин, могущий принести какую-то пользу.
– Как бы то ни было, мы в одной упряжке. Против нас всех выступил один враг, один Зверь.
– Ты прав, Мартин, мы связаны накрепко. Но Зверь тот сидит в нас! Он – внутри и меня и тебя. И внутри Эрланга. А в небе – лишь отражение нашего родного Зверя, его символ…
Эрнест Мартин не видел Зверя внутри себя. Ещё меньше, считал он, места для Зверя в душах Лии, Леды, Лерана… В душах молодых из Комитета Пятнадцати… Разве не поэтому они вместе? Конечно, они не святые, и святыми им не стать. Но покопаться в себе, соскоблить ржавчину, накипь жизни, – это потом. А рефлексия Агасфера – его личное дело, он заслужил. Пусть сам платит по своим счетам. А не пытается пристегнуть других.
– Мы здесь не затем, чтобы вести душеспасительные… И не мне перед тобой трясти душу. И не тебе быть моим духовником, – Мартин постучал кулаком о ладонь, сдерживая неприязнь, готовую вырваться через слова, – Говори, зачем пригласил.
Агасфер будто и не заметил оскорбления. Только напрягся и спрятал пламя, рвущееся из глаз, внутрь.
– Прежде, – к вопросу об Аполлионе. На Йуругу блокировали психокопию фаэта. Взяли в плен, по-нашему. Что приравнивается к гибели разведчика. Первая потеря…
– Печально. Но какая война без потерь. И при чём Аполлион?
– Дело в том, что не зная досконально психику фаэта, проделать такое невозможно. Психокопия выскользнет из любого захвата. Они воспользовались знанием, полученным непосредственно от фаэта.
До Мартина наконец дошло. Он повернулся лицом к Агасферу, забыв о разногласиях и неприятии.
– Слушай внимательно, Эрнест. Тебе действовать. Мало того, что предатель – фаэт. Анализ психозахвата приводит к страшному выводу – ящерам помогает кто-то более могучий чем они сами. И, думаю, некто сильнее фаэтов. Вещь немыслимая, моим словам не поверят. Ты близок к Эрлангу, ты можешь убедить. Если поверишь мне. Как я узнал – не спрашивай…
– День сюрпризов, – вслух подумал Эрнест Мартин, и спросил, – Что-то ещё есть? В чём ещё мне придётся убеждать руководство?
Агасфер улыбнулся. На этот раз раскованно, без внутреннего напряжения.
– Однокрасочных, однознаковых людей нет. Как часто мы торопимся с осуждением или похвалами. И столь же часто ошибаемся… Третий мой вопрос касается Кронина-Эрланга. Его ближнего окружения.
Мартин был заинтригован. Только что он обвинил Агасфера в предвзятости к Лерану. А оказывается, странник пришёл на встречу с готовым предложением.
– Приход Чёрной планеты многое переменил. Страшен и неведом, там Крылатый Кто-то озарён огнём…
Увидев непонимание в глазах Мартина, Агасфер пояснил:
– Следствие моего интереса к «Славянскому Ангелу». Из стиха Валерия Брюсова «Видение крыльев».
– Какие такие крылья? – снова не понял Мартин.
– Будут ещё крылья. Увидим. Аполлион – слуга Крылатого. Атака на Эрланга начнётся с нападения на Леду. Так пусть они сделают то, что хотят.
– Что!? – Эрнест напружинился.
– Они похитят её. Будут уверены в этом. Нужен клон, копия Леды. Теперь ты понимаешь? Идея моя, но исполнить её я не в силах.
«С кем же я спорю? Считал врагом-перевёртышем, а он… Он с самого начала был на моей стороне. Как трудно быть круглым чёрным идиотом», – подумал Мартин и попросил:
– Клон, копия… Можно подробнее?
– Фаэты сделают копию Леды. Псевдо-Леду. Куклу, неотличимую от неё. Внешность, речь, мысли… Да, и мысли, модель психики обязательна. Остаётся спрятать Леду настоящую, а Леду-копию подсунуть этим… Решим разом две задачи.