Страница 17 из 39
Однако трудно оспаривать положение, что оптимальное, по Парето, очень часто является социально неприемлемым[79]. Поэтому даже в русле неоклассического направления политической экономии формируются иные теории благосостояния.
3.5. А. Пигу и идея социализации рыночной экономики
Английский экономист А. Пигу (1877–1959) занимает почетное место одного из ведущих представителей кембриджской школы неоклассического направления экономической мысли, внесших существенный вклад в разработку большого круга теоретических проблем рынка.
Факты научной биографии
В течение первой половины XX в. Пигу не раз привлекал к себе внимание ученых постановкой новых оригинальных вопросов в сфере исследования системы рыночных отношений. Его долгая и в целом успешная карьера талантливого профессора Кембриджского университета совпала со сложным и даже трагическим временем трансформации капитализма: по планете прокатились две кровопролитных мировых войны, рыночная экономика пережила катастрофический удар «великой депрессии» 1929–1933 гг., резко обострились многочисленные социальные конфликты в условиях массовой безработицы, а «невидимая рука» рынка, провозглашенная Адамом Смитом, начала все более активно дополняться видимой рукой государственного вмешательства хозяйственных процессов. В России же произошла социальная революция, и здесь началось активное построение централизованно планируемой экономики, в результате чего мир оказался втянутом в эпохальное экономическое соревнование двух способов производства: капиталистического и социалистического.
Поскольку экономические воззрения обычно выступают либо непосредственном, либо опосредованным продуктом своего времени, постольку и теоретические разработки Пигу в большей или меньшей степени являлись отражением эволюции рынка, которую он начал претерпевать в двадцатом столетии. И здесь нельзя не обратить внимание на тот очевидный факт, что взгляды Пигу подвергались критике со стороны как западных ученых (прежде всего, Джона Мейнарда Кейнса), так и советских экономистов. Причем, если в первом случае они были объектом целенаправленной атаки за содержащееся в них дальнейшее развитие классической традиции, опирающейся на постулат саморегулируемого рынка, то во втором речь, как правило, шла о разоблачении полной научной несостоятельности его идей в связи с обнаруженным в них откровенно буржуазным, апологетическим характером. Так, например, в широко известной в советское время четырехтомной энциклопедии «Политическая экономия» говорилось о том, что теория Пигу «практически направлена на защиту интересов класса капиталистов, на повышение степени эксплуатации наемного труда».
Между тем сегодня, когда рыночный тип хозяйствования уверенно шагает по Европе, да и по всему миру не в качестве «призрака», обреченного якобы на уход в историческое небытие, а в виде реальной и динамично развивающейся (при всех ее недостатках) социально-экономической системы, требуется значительно более объективный подход к рассмотрению ключевых теоретических концепций Пигу как одного из предтечей идеи социализма современной рыночной экономики.
Пигу родился в Англии и получил блестящее образование в Кембриджском университете – одном из старейших университетов Европы (основан в 1209 г.), где он овладел фундаментальными знаниями в области математики, истории, философии, психологии и политической экономии и был любимым учеником патриарха англосаксонской экономической науки Альфреда Маршалла. В 1908 г. когда Маршалл оставил руководство кафедрой политэкономии Кембриджского университета, он передал свою должность тридцатилетнему Пигу, который в дальнейшем бессменно возглавлял эту знаменитую кафедру 35 лет и вышел в отставку лишь в 1943 г. Выступив в качестве наследника основателя кембриджской школы Маршалла, Пигу в течение всей своей жизни способствовал укреплению ее роли среди других течений экономической науки первой половины XX в.
Круг интересов Пигу отличался чрезвычайным разнообразием: он принимал участие в многочисленных дискуссиях, касающихся не только экономики, но и философии, религии, искусства и даже поэзии. Он считался талантливым оратором и уделял особое внимание работе с молодыми учеными. При этом Пигу нередко исполнял ответственные государственные поручения: в 1918 г. он состоял членом правительственного валютного комитета, в 1919 г. – членом королевской комиссии по подоходным налогам, а в 1924 г. – членом комитета Чемберлина по вопросам денежного обращения.
Пигу был плодовитым автором и написал большое число работ, среди которых следует назвать такие книги, как «Принципы и методы достижения мира и согласия в промышленности» (1905 г.), «Богатство и благосостояние (1912 г.), «Безработица» (1914 г.), «Экономическая теория благосостояния» (первое издание – 1920 г., а четвертое переработанное и существенно дополненное, – 1932 г.), «Очерки по прикладной экономической теории» (1923 г.), «Колебание промышленной активности» (1927 г.), «Теория занятости» (1933 г.), «Экономическая теория стационарных состояний» (1935 г.), «Занятость равновесие» (1941 г.), «Отклонения от полной занятости» (1945 г.).
Однако главным сочинением (и главной теорией) Пигу является «Экономическая теория благосостояния», тогда как большинство других его работ представляют собой лишь определенную детализацию в ходе анализа общих проблем благосостояния.
Время обнаружило вполне очевидные недостатки и пробелы в отдельных теоретических позициях Пигу. Но то же время рождает к нему новый интерес, вызванный в первую очередь его попыткой обоснования социальной справедливости как неотъемлемой составляющей рыночной системы экономики.
В связи с этим необходимо обратить особое внимание на определение главной целевой направленности экономической науки, как ее понимал Пигу. Уже в первой главе своей знаменитой книги «Экономическая теория благосостояния» он подчеркивает, что «социальный энтузиазм, который восстает против убожества грязных улиц и безрадостного существования обездоленных людей, есть начало экономической науки». В основания экономической теории он старался положить известный философский принцип утилитаризма – «наибольшее благо для наибольшего числа граждан», считая, что сам человеческий разум должен служить «социальному состраданию».
Рынок и социальная справедливость! взгляд в прошлое
Опираясь на триаду органически взаимосвязанных понятий – «социальный энтузиазм», «социальное сострадание» и, наконец, «социальная справедливость», уместно заключить, что все они являются не чем иным, как необходимыми компонентами социальной ориентации рыночной экономики.
Названная ориентация, нашедшая уже во второй половине XX в. свое отражение в известных западных теориях народного капитализма, диффузии собственности и демократизации капитала, общества изобилия и государства всеобщего благоденствия, некогда решительно отвергалась в политической экономии советского периода. Рыночная система целиком и полностью отождествлялась тогда с капитализмом, а сам капитализм трактовался исключительно в качестве системы «наемного рабства», системы жесточайшей эксплуатации наемного труда. Что же касается социализма, то он рассматривался как абсолютная противоположность капитализма и, разумеется, рынка. Все это четко вписывалось в следующую идеологизированную конструкцию. С одной стороны, социализм в виде «научного социализма» и одновременно первой ступени коммунистического общества мог возникнуть и развиваться только там, где был полностью ликвидирован капитализм, а, с другой стороны, капитализму была изначально и внутренне чужда какая-либо социализация, ему было навсегда отказано в возможности социальной ориентации экономики.
Отсюда, прежде чем обратиться к выяснению теории благосостояния. Питу не будет лишним совершить краткий экскурс в общую проблему достижения социальной справедливости на базе рыночных отношений, ибо ее реальное воплощение в жизнь отличается и сегодня неснижающейся актуальностью. Например, не секрет, что в нашей отечественной экономике, переходящей к рынку достаточно трудно и даже болезненно, все еще практически далек от завершения спор о несоциальной ориентации, о высокой социальной цене проводимых рыночных преобразований и, следовательно, об их социальной справедливости. В горниле названного противостояния есть желающие вернуться (не полностью) к прошлому, к огосударствленной экономике, поскольку именно в ней они продолжают видеть абсолютное торжество социальной справедливости. Есть и их прямые антиподы, призывающие неуклонно следовать курсом рыночных реформ, не учитывая число социальных жертв. При этом широким слоям населения нередко внушается мысль, что любая серьезная трансформация экономики всегда и объективно требует новых издержек, или, иными словами, – прежде думай о величии построения рыночной системы, а потом о себе.
79
В частности, никто не может доказать, что частная собственность всегда и во всем распределяется справедливо. Но достаточно несправедливости однажды утвердиться, как принцип священности и неприкосновенности частной собственности эту несправедливость увековечивает.