Транзит

– Я сказал… серебристый?.. – заволновался швейцарец.

Эти милые люди всегда испытывали огромное чувство вины, поставив кого-то в неудобное положение. На гнусном и бесстыдном использовании данного факта и строилась сейчас моя тактика – но, в конце концов, мне-то тоже жить с чего-то надо!

– Я уж не знаю, были это вы или ваша фрау, но мы точно ехали за серебристой машиной, – уже более уверенно наседал я, заметив его «правильную» реакцию.

– А… а этот цвет вам совсем не подходит? – промямлил обескураженный хозяин.

– Ну…

Далее, после получасовой дискуссии о возможной корректировке цены, с учётом всех сложившихся обстоятельств, я вытащил свой второй «козырь» – достав из кармана пачку наличных, сообщил, что в случае достижения консенсуса готов заплатить ему прямо сейчас и, к тому же (О-о-о! На это они клюют почти все!), в купчей мы напишем гораздо меньшую цену, что для продавца означает экономию на налогах. И… Дело было сделано! Хозяин «упал»: в результате переговоров цена съехала вниз на целых две тысячи франков (тогда где-то около 1300 долларов), и мы перешли в дом, чтобы подписать все необходимые документы и передать деньги.

Выпив кофе и отметив с продавцом сделку рюмочкой изысканного коньяку (в Швейцарии допустимо определённое количество алкоголя за рулём), мы с Климом в прекрасном настроении расселись по машинам, решив перед возвращением перекусить в ближайшем ресторане.

Теперь мне было необходимо найти третьего водителя. Прямо из Лозанны я звякнул в Чехию и быстро договорился с одним из своих друзей – Либором, что уже сегодня вечером он выедет к нам поездом через Вену. Так как чехам визы для передвижения по Европе были не нужны, то это означало, что уже завтра утром я могу встречать его на вокзале ближайшего к нам города – Фрауенфельда. Всё выходило как нельзя лучше, и всю дорогу обратно я уже размышлял только о Ганновере…

Следующие два дня мы занимались переоформлением документов в полиции, получением страховок и транзитных номеров, а также походами по магазинам и «культурными акциями» – мероприятиями, которые я всегда проводил для своих друзей, в первый раз попавших сюда. Обязательными «гвоздями» культурной программы являлась прогулка по центральной улице Цюриха и, как говорят, «самой дорогой улице мира» – Банхофштрассе, на которой существует самая высокая на свете концентрация дорогих магазинов на метр длины, а также посещение самого большого и, наверняка, самого красивого в Европе водопада – Рейнфалл – у городка Шаффхаузен. Во всём этом участвовал и присоединившийся к нашей маленькой компании Либор, который заодно и привёз нам наконец-то сумки с нашими вещами.

На следующее утро мы попрощались, и Клим с чешским другом на «Вольво» и «Фольксвагене» отправились на восток, к австрийским границам. Я же нервно сидел на кухне почти два часа, пока не зазвонил телефон и Клим не сообщил о благополучном въезде в Австрию. Значит, у них всё в порядке. Теперь и мне пора было собираться.

Особо много багажа у меня, как обычно, не было, поэтому, кинув в «Ровер» свою единственную сумку, я потрепал за ухом лохматого Миро и сел за руль: Лени и Йенс были на работе, так что прощаться мне было больше не с кем, кроме этого добродушного пса.

Предварительно заправившись «под горлышко», я направился к очередной известной мне «дырке» в границах, но на этот раз на севере, с немецкой стороны.

Недалеко от замечательного городка Шаффхаузен и прекрасного водопада реки Рейн начинался не менее замечательный и очень большой, по европейским меркам, холмистый лесной массив, во всех направлениях пронизанный достаточно густой сетью грунтовых лесных дорог и дорожек, в некоторых местах даже аккуратно посыпанных гравием. По этим местам в сухое время года можно было совершенно спокойно передвигаться даже на легковом автомобиле, не говоря уже о таком вездеходе, как «Рейндж Ровер». В последний раз я проезжал здесь на «Форде Скорпио». Дорожки эти, судя по всему, служили для вывоза спиленных деревьев и общего ухода за лесом. Никаких знаков здесь, естественно, почти не существовало, и ориентироваться приходилось только лишь сохраняя направление с помощью компаса. Кое-где грунтовки были «слепыми», то есть кончались просто лесным тупиком. Там, куда я должен был попасть, находился лесной пункт пересечения границы, с двумя деревянными пограничными будками по сторонам гравиийной дороги – немецкой и швейцарской, с соответственно болтавшимися около них флажками обоих государств и даже шлагбаумом. Но эти посты, созданные, видимо, для контроля случайных велотуристов или охотников во время летнего сезона, сейчас, как и большую часть года, должны были быть закрыты, а скрипучий деревянный шлагбаум я легко открою и сам…

Тем не менее, уже третий раз попав в тупик, я понял, что, видимо, всё-таки заблудился. Не оставалось ничего иного, чем, как слепой котёнок, начать тыкаться в разные дырки и искать дорогу наобум. Причём самое жуткое было то, что в случае, если я завязну в каком то болоте или, не дай Бог, у меня в этом лесном лабиринте кончится бензин, то при полном отсутствии какой-либо связи с внешним миром моя ситуация могла бы быть более чем плачевна – рассчитывать на то, что кто-то вдруг случайно проедет мимо и найдёт меня, было абсолютно бесполезно. А не зная точно своё местонахождение, выбираться отсюда пешком по компасу я мог и два дня, на что не было ни еды, ни воды, ни сил.

Почти через четыре часа болтания туда-сюда в огромном лесу, по разным тупикам и опасным глубоким осенним лужам, на конце одной из дорог показалось какое-то строение, и, подъехав поближе, я обнаружил маленькую лесопилку, за которой уже начинался асфальт. Ещё через десяток километров мой по крышу заляпанный грязью джип с почти уже пустым бензобаком влетел в небольшой населённый пункт, который, судя по номерам запаркованных всюду автомашин, находился уже, слава Богу, в Германии. В центре деревушки, на перекрёстке, стоял большой указатель, на котором я с радостью увидел обозначение дороги в направлении на Роттвайл и Штутгартский автобан «A-81». Не теряя зря времени, я повернул в нужную сторону и поспешил побыстрее убраться из небезопасного приграничного района.

IV

Староста, не без участия местного жителя Янке, проявил такую щедрость к отступающим немецким частям, что около десяти фон Шенкоф послал связного в лагерь за одним из грузовиков для перевозки провианта и раненого полковника во временное расположение колонны СС. Гораздо быстрее бы с этим заданием справился полугусеничный транспортёр, но подумав, что в случае, если их увидят с воздуха, крытый брезентом грузовик без опознавательных знаков выглядел бы более безобидно, оберштурмфюрер приказал выкинуть мебель и пригнать в деревню наименьший из имевшихся в наличии и единственный не покрытый пятнами камуфляжа – трёхтонку «Рено» грязно-мышиного цвета. Машина пришла через час, с одним из эсэсовцев дивизии «Das Reich» за рулём, который сообщил, что водители-венгры сбежали и со своими винтовками, а Крошка, оставшийся за командира, узнав об этом, даже не послал никого на их поимку.

Война для Венгрии уже фактически кончилась, фон Шенкоф и сам, собственно, не видел причин задерживать этих людей, даже не находившихся официально в его распоряжении, тем более, что колонна направлялась на запад, в сторону противоположную их родному дому. Единственное, что его беспокоило – это возможность их поимки патрулями противника и, соответственно, быстрое обнаружение его колонны.

«У этих несчастных мадьяр[10] нет ни малейших причин рисковать собственной шкурой перед русскими, чтобы нас крыть. Тут уж каждый за себя, а мы им сейчас совсем не братья и далеко не товарищи, так же, скорее всего, сдадут сразу, даже если их не будут специально спрашивать, просто чтобы заслужить доверие “Иванов” и купить себе пропуск домой… Но и в этой ситуации Крошка, видимо, был прав: в любом случае, специально нарываться на советские части вооружённым венграм в немецкой форме не было резона, так что наверняка постараются проскользнуть незаметно. Организация же карательной экспедиции с целью их поимки на совершенно открытой местности только привлечёт ещё больше внимания, если что…» – с такими мыслями он наблюдал, как несколько его подчинённых затаскивают в кузов серого «Рено» свежевыпеченный хлеб, копчёности, домашнее вино, трёх свежезарезанных свиней, картофель и ещё много того, что он и сам уже долго не видел. При этом староста всё время стоял рядом и припоминал, что он сделал действительно всё, что мог и что обещал, а теперь очередь за ними – чем быстрее, тем лучше отъехать отсюда и не ставить под угрозу деревню, которая им так помогла.

10

Мадьяры – венгры, термин, используемый в европейских странах и в самой Венгрии.