Страница 63 из 152
Порывом ветра качнуло машину, но Еве показалось, что это Земной шар сорвался со своей оси, вздрогнул и на миг замедлил своё движенье, но потом, словно нехотя, вновь медленно завертелся.
Картинки выстраивались в правильном порядке. Она всё словно видела своими глазами. И в тот момент, когда у Евы перед невидящими глазами Дэн снова сделал эти последние несколько шагов с Викторией на руках, сквозь белую пелену летящего снега Ева увидела белые фигуры белых людей. В белых одеждах с длинными белыми волосами они стояли сейчас в неясном свете за полукругом светящих фар и произносили её имя. Её имя и еще слова, которые она понимала: Она смогла! У неё получилось! Она овладела голосом!
Ева моргнула, видение пропало, и только сейчас она почувствовала, что по её щекам текут слезы. Она повернулась к Дэну, по его лицу тоже текли слезы. И это были слёзы, после которых не станет легче. Она отвернулась, не в силах видеть в его глазах эту боль, и через несколько секунд машина тронулась, а через несколько минут они уже входили в вестибюль больницы.
После полумрака улиц неестественно яркое искусственное освещение резало глаза. Их заплаканные лица никому не показались странными на фоне общего горя.
Алиенора разом постарела на сто лет, она стояла с безжизненным лицом у стеклянных дверей палаты, и её правая рука неестественно дергалась. Ева это просто заметила, Дэн же моментально отреагировал как врач, и когда её укладывали на каталку и увозили, пожилая женщина даже не сопротивлялась. Дэн убежал вместе с каталкой, а Ева стояла у стекла, за которым лежала безжизненная Изабелла и глядя на её спокойное и прекрасное лицо, не могла поверить. Арсений сидел спиной к стеклу, но эта его согнутая под тяжестью горя спина, и бессильно склонённая на грудь голова и безвольно висящие плетями руки, сложенные на коленях – все это просто кричало о том, что он не переживет её смерть. И Ева не просто плакала, она уже почти выла в голос. Чьи-то мягкие теплые руки обняли её, и прижав к груди, гладили по голове, пока она рыдала. Только немного успокоившись, она узнала маму Дэна, Софию. Она ничего не сказала ей, и Ева промолчала - никто не хотел обманываться лживыми обещаниями. Все надеялись на то, что там, у тех, кто в Замке, всё получиться, и Изабелле хватит сил их дождаться.
- Пойдём! – сказала София, и мягко толкнула дверь в палату.
Они подошли к кровати, но Арсений даже не шелохнулся. Ева подумала, что, наверно, он даже не слышал, что они пришли. Но он слышал.
- Из всех способов сведения счетов с жизнью она выбрала тот, при котором её нельзя спасти, - сказал он тихо, так и не подняв головы. Длинные темные волосы, спадая, почти полностью скрывали его лицо, но Ева боялась его увидеть.
Она, думала, что уже не будет плакать, но слезы всё текли, и текли, и текли.
- Мы попробуем влить еще один искусственный раствор, - прозвучал сзади звонкий девичий голос, строго и по-деловому, - Ну-ка расступитесь! – командовала она, подвозя к постели какой-то агрегат на каталке.
- Там у старушки, кажется, инсульт, - сказала Алька матери, - Но её, вроде, реанимировали.
- О, Боги Всемогущие, - взмолилась София, а Арсений прижался лбом к руке Изабеллы и заплакал.
Девушка спокойно и упрямо подключала какие-то провода.
- Ева, помоги мне! - она замахала рукой, показывая какой провод куда ей подать, и Ева рада была пригодиться хоть в чём-то – душа разрывалась на части от рыданий парня.
- Давай, давай, - подгоняла её Алька, протягивая руку, и вдруг замерла так и не взяв то, что протягивала ей Ева, - Подожди-ка!
Она выхватила из ящика у кровати одноразовый шприц, и стала сдирать с него упаковку.
- Мне нужна твоя рука, снимай эти тряпки! – скомандовала она Еве.
Ева безропотно повиновалась, скидывая вещи на руки Софии.
Алька все делала настолько быстро, что Ева даже не почувствовала, как игла вошла в вену.
- Зажми там как-нибудь, - крикнула она на ходу, выбегая с полным шприцом Евиной крови.
Проколотая вена кровоточила, но кроме как бумажным платком её ни обработать, ни зажать было нечем. Ева просто положила бумажку и согнула руку. И только после этого поняла, что Арсений перестал плакать. Тишину нарушал только мерно пиликающий монитор, и только от этого звука сейчас зависело как измениться вся их будущая жизнь. Монитор моргал и пищал, и веселая зелененькая змейка бежала по крошечному экрану, появляясь в одном конце и исчезая в другом. Ева смотрела сейчас на эту крошечную змейку и ни о чём не думала. И это было даже приятно, просто следить за зеленым огоньком и просто ни о чём не думать.