Страница 20 из 152
- Как звали твоего отца?
- Пеон, - ответила Ева, не задумываясь и коротко глянув на Дэна, заметила, как он подавил улыбку.
- А в каком году ты родилась? – посмотрела старушка на Еву, - Хотя, зачем я спрашиваю? Тебе явно меньше пятидесяти.
Она поднесла телефон прямо к глазам, явно пытаясь лучше разглядеть Евиного отца, Ева помогла ей, сделав изображение больше, и крестила под столом пальцы всё еще надеясь на удачу. По лицу Алиеноры ничего невозможно было понять. И вдруг она положила телефон на стол, зажмурилась и зажала пальцами переносицу. Секунд через двадцать гробовой тишины, которые показались бесконечными, она открыла полные слез глаза.
- Я не уверена, что это может иметь какое-то отношение к тебе, - наконец сказала Алиенора, промокая глаза салфеткой, - И это было лет шестьдесят назад. Мне тогда было, примерно, столько же лет как вам сейчас. Вы, кстати, ешьте, ешьте, чай пейте, пока он совсем не остыл, - она посмотрела в почти полную Евину кружку, - Чего вы застыли как истуканы?
Движение за столом кое-какое появилось: Дэн начал жевать, Виктория одним глотком допила свой чай, Изабелла положила на стол вилку, которую зажимала в руке, а Арсений просто откинулся на спинку стула, готовясь внимательно слушать.
Алиенора не заставила себя ждать и, пошмыгав носом, заговорила тихо и медленно.
- Я работала в тот год с архивами одного музея и обнаружила совсем ветхий отрывок рукописи неизвестного античного автора. Описывалась какая-то битва, всего несколько предложений, но неожиданно, она ожила, и я оказалась на поле сражения. И первое что я увидела – был истекающий кровью воин. Не задумываясь, я кинулась ему помогать, стала стягивать с него доспехи. Он был еще совсем мальчик, светловолосый кучерявый мальчик с пронзительно синими глазами, смотрящими в небо. Ему уже не было больно, но он был еще жив. Я пыталась остановить кровь, зажимала руками его рану. Я даже успела подумать: «Сейчас бы его в нашу операционную», когда глаза его остекленели. Я увидела летящее в меня копье и моментально перенеслась назад. Но оказалась не в музее, а как раз там, о чем последнем подумала – на полу в операционной. И я была в шоке, когда увидела рядом с собой бездыханное тело этого юного вояки.
Она ненадолго замолчала, глотнула чай, перевела дыхание, сделав несколько глубоких вдохов. Никто не шелохнулся и в глубокой тишине она продолжила.
- Наши врачи, к счастью, не задают лишних вопросов. Парень тут же оказался на операционном столе. Его сердце завели, его раны залатали. Потом он долго лежал у нас в госпитале. Я его навещала, он был стабилен, но никак не приходил в себя. Но я все равно с ним разговаривала. Однажды я сказала, что все зовут меня Нора, но мне больше нравиться мое полное имя - Алиенора. Оно редкое и красивое. И вдруг он очнулся. Он был испуган, беспокоен, дезориентирован, хватался за свой отсутствующий меч, пытался уйти. Я очень испугалась и хотела бежать за доктором. Но также внезапно он вдруг схватился за голову и затих. «Мой меч?» – наконец спросил он, превозмогая боль. «Остался там!» - и я даже махнула рукой в неизвестном направлении в подтверждение своих слов, но он понял и согласно кивнул. Его повязка кровила, из-за сорванных датчиков монитор пищал - с минуту на минуту в палату должны были прибежать врачи. «Как тебя зовут?» - спросила я.
И он поднял на меня свои невероятные синие глаза и смотрел долго и пристально, но наконец, ответил: «У меня много имен. Меня зовут Ситалк – дарующий хлеб, Ферей – страж дверей, Эпикурий – помощник и еще сотни прозвищ, но самое любимое из них Пеон – так называла меня мать, но имя, под которыми я буду известен в вашем мире – Феб или Аполлон».
- Аполлон!? – не выдержала Ева.
Алиенора посмотрела на неё с удивлением, словно первый раз увидела.
- Вот я тоже не поверила, - кивнула она девушке, - «Аполлон, который брат Артемиды и сын Зевса?» - пыталась я блеснуть познаниями древнегреческой мифологии, но он в ответ только поморщился. Я подумала от боли, потому что он снова лег, прежде чем ответил, но ему не понравилось упоминание отца. «Я сын Лето и внук титанов. Я Аполлон Гиперборейский» - сказал он и замолчал, когда в палату пришли врачи. Я была там лишняя, меня попросили выйти. Но мне и так уже было пора и я ушла, а когда пришла на следующий день – его уже не было. Я так и не узнала, что это была за битва, даже ветхий пергамент рассыпался и стал бесполезен. Мне было жаль, что так и не удалось с ним как следует поговорить. И я помню, когда узнала, что он сбежал, в сердцах воскликнула: «Хоть бы спасибо сказал!»
Алиенора вздохнула и улыбнулась.
- Что-то мне подсказывает, что это - то самое несказанное «спасибо!», - предположила старушка.