Элемента.М

            Она помнила Дэна. Где-то в середине груди тоскливо заныло. Он сказал, что он что-то типа инопланетянина, а она - биологический урод, потому что и не человек и не гуманоид. Внезапно проснувшийся мозг выдавал едкие и циничные комментарии. "Я, наверно, сошла с ума или была под действием каких-то препаратов", - с ужасом пыталась заново переварить пережитое Ева. "Это же бред! Как он сказал? Али-кто? Алисанги? И я поверила? Я даже якобы была в своём детстве. Господи, что они мне здесь кололи? Может это на самом деле психушка?" Она потрогала перебинтованное плечо. С пристрастием потрогала. Поморщилась от боли. "Может мне там какой катетер подшили и галлюциногены впрыскивают?" Она отодрала лейкопластырь. Шрам. Уродливый свежий ещё шрам, замазанный сверху, наверно, йодом. Ева никогда не смотрела, когда ей делали перевязки.

            Словно только что прозрев, озираясь по сторонам, Ева вышла из своей палаты. Дверь в соседнюю была приоткрыта. Она толкнула её, готовясь услышать скрип. Но дверь открылась совершенно бесшумно и распахнувшись, аккуратно остановилась у самой стены. Эта палата была меньше. Её была угловой, поэтому окно было справа от кровати, которая стояла по центру комнаты изголовьем к глухой стене. В этой палате кровать стояла изголовьем к стене с окном. И на кровати лежал сухонький старичок и внимательно разглядывал Еву неожиданно ясным и любопытным взглядом.

            - Ну, проходи, Ева Мещерская, - сказал он тихо, но внятно и показал сухонькой рукой на табурет.

            - Спасибо, - сказала Ева, - я слышала мы с Вами однофамильцы, - ничуть не удивилась она осведомлённости дедули.

Он хитро улыбнулся.

            - Можно и, так сказать. Иван Матвеевич меня зовут.

            - Очень приятно! Ева.

            - Тебя, значит, расстреляли в упор? - уточнил дед, ничуть не заботясь об эффекте, произведённым его формулировкой произошедшего.

            - Можно и так сказать, - повторила за дедом Ева, ужаснувшись своей судьбе, - А вы здесь по какому поводу?

            - Я тут по поводу старости, - улыбнулся дед, а потом добавил, - Каждому своё.

            -  Что? – переспросила Ева, но дед не ответил. Какие-то странные ощущения на секунду сбили Еву с толку. Словно кто-то выключил и снова включил свет, только не в палате, а в Евиной голове. Голова раскалывалась.

            - А снотворное Вам зачем? - решив тоже с дедом особо не церемониться, снова задала вопрос Ева, словно возвращаясь из далёкого путешествия к конечной точке их разговора.

            - Сплю плохо, - просто ответил дед.

            - Не знаю, что они Вам колют, но от этого снотворного ужасно болит голова, - и она убедительно потёрла лоб.

            - Хорошо, что сказала. Я уж думал, что придираюсь.

            - А давно вы здесь? - спросила снова Ева.

            - Да дней уж несколько.

            - Ну, вы до того, как в меня стреляли здесь или после?

            - После, милая, после. Я ж хотел с Зинкой прийти проститься, а вот не смог. Если бы твой доктор не пришёл, так и замёрз бы.

            - Где замёрз? - она настолько была поражена услышанным, что на "твой доктор" даже внимания не обратила.

            - В своём дому. Где ж ещё? Живу я один. Бобылём. Всю жизнь считай. А тут ноги то и отказали. Встать не могу. Печка не топлена. А морозы какие начались!

Ева невольно опустила глаза, чтобы не так были заметны навернувшиеся слезы. Но дед заметил.

            - Не плачь! Замерзать не страшно!

Она посмотрела в его проницательные и какие-то совсем не старческие глаза.

            - Я бы просто уснул и всё. Весной бы откопали, - и он хитро прищурился, глядя как она испуганно уставилась на него.

            - Неужели даже соседи вас не навещают?

            - Навещают, как не навещают! Соседи у меня хорошие! Только уехали они к дочке. А больше я никому и не нужен.

Он говорил таким спокойным жизнеутверждающим тоном такие страшные вещи, что Еву совершенно это сбивало с толку.

            - А ведь ты могла быть моей внучкой, - опять как-то обыденно и спокойно сказал дед.

            - Я как-то так и подумала, что наверно, мы не просто однофамильцы, - тоже не стала делать вид, что удивилась Ева, - Я знаю, что мама очень рано замуж вышла и оставила фамилию мужа. Мне очень жаль, что ваш сын умер.