Страница 113 из 188
- Ты помнишь, как попала сюда? - спросил Дэн.
- Помню, - неожиданно сказала Сара. - Только я не знаю, как именно это произошло. Я думала, что умерла и попала в рай. Или в ад. Я не понимала куда я попала.
- И всё же как это произошло? - настаивала Ева.
- Я была в роддоме. И у меня родилась чудесная девочка. Я помню её маленькое личико с опухшими глазками. Я помню, как мне показали каждый её крохотный пальчик. И как я была счастлива. Только потом что-то пошло не так. Что-то сильно неправильно. И я умерла. Я точно помню, что умерла. Помню своё бездыханное тело. Помню врача, который не переставал бороться за мою уже потерянную жизнь. Помню плач моей малютки. Он режет мне сердце до сих пор. Но я уже ничего не могла сделать. И я помню, что милая рыжеволосая девушка взяла меня за руку и сказала, что мне больше не надо ни о чём беспокоиться. И я поверила ей и готова была с ней пойти, но потом все словно затрещало, как в сломанном радио и я очнулась здесь. Ни в раю, ни в аду. В чужом теле. И в чужой жизни.
- Сколько тебе было лет? - спросила Ева.
- После прошлого разговора с доктором, я точно вспомнила. Мне было 25, когда родилась моя малышка.
- Двадцать пять? - переспросил Дэн. По крайней мере то, что Сара потеряла ребёнка в двадцать пять бабка знала точно.
- Ты помнишь какой это был год? - спросила Ева.
- Не помню, - с сожалением ответила Сара.
- Сейчас посчитаем! - сказал Дэн, - Ты родилась в гетто, и тебя забрали из детского дома в 1949 году, тебе было лет 10. Значит, где-то в 1965-67 годах ты родила свою дочь.
- Откуда вы всё это про меня знаете? - удивилась Сара.
- Частично ты рассказала сама. Я видел твои воспоминания своими глазами, - ответил Дэн.
- Да, да я понимаю, и вы сейчас здесь, потому что это умеете. И я так много всего вспомнила тогда, - она вздохнула, - Но потом снова этот ужасный звук и дверь захлопнулась, и всё исчезло. Всё - моя память и с ней вся моя жизнь.
Она поднялась и стала водить руками по кирпичному окну, беспомощно оглядываясь.
- Они там! – сказала она, обращаясь к Дэну.
- Кто? – переспросил он.
- Мои воспоминания. Они там, за этой стеной.
Дэн не понимал, что все это значит, но обязан был что-то сделать и как-то ей помочь! Но он не знал, что. И не знал, как. Единственное что приходило ему в голову – это попытаться избавиться от этой ненавистной кирпичной кладки. Он подошёл к Саре и толкнул стену руками, потом упёрся в неё плечом, потом спиной, помогая себе ногами, потом ему стала помогать Ева, и они толкали её вдвоём. Бесполезно! Окно было замуровано намертво.
Дэн отрицательно покачал головой, но Ева не была настроена сдаваться.
- Давай! Давай! – обращалась она скорее к холодному кирпичу, чем к Дэну, снова наваливаясь.
Он едва успел отдёрнуть Еву назад в комнату - стена рухнула наружу целиком. Они зажмурились от яркого света. Но когда глаза привыкли, за исчезнувшей стеной все разом увидели огромное бескрайнее жёлтое поле. И рожь клонилась и шуршала на нем спелыми колосьями. И три корявых сосны по-прежнему торчали на фоне бесконечно-синего неба. В-общем, все как на центральном экране этого "кинотеатра". Только девочки нигде не было видно.
Ева попробовала выйти. Получилось легко, но Дэн настоял, чтобы она вернулась обратно. Он знал, что это было опасно. Она ещё нет. Сара тоже вышла. Ей бояться было нечего.
- Удивительно, какой густой воздух, - сказала она, глубоко вдыхая, - Смотрите, это ласточки!
Дэн помнил этих чёртовых ласточек и эти корявые сосны. И эту картину Шишкина, будь она не ладна!