Четыре оклика судьбы

За столом сидела маленькая сухонькая старушка, Галина Степановна, старая коммунистка, которая ничего в музыке не понимала, но хозяйством школы управляла железной рукой. Нина помнила с детства, что курила она папиросы «Казбек», что на работу приходила первой, с работы уходила последней и, что взбалмошный женский коллектив беспрекословно выполнял все ее приказы, не обсуждая. Удивительно, но все директорские решения были взвешенными, мудрыми и шли только на благо и развитие школы. Два года назад ее отправляли на пенсию, но молодой баянист, ставший директором, за полгода так развалил дело, что Галину Степановну вновь попросили вернуться в старый коллектив.

Галина Степановна, увидев Нину, покрутила папиросой в пепельнице, гася ее, рукой разогнала дым, и пригласила будущего педагога присесть.

– Ну, как настроение? – спросила она.

– Ничего, все нормально, – ответила Антонина.

– Нам нужны педагоги по фортепиано, возьмешься? – директриса хитро прищурила глаза.

Но у меня же диплом не фортепианного отделения, а хорового.

– Знаю. Выбора нет. Все абитуриенты на фортепиано учиться хотят. На скрипку – недобор. На баян – недобор! Отправим тебя на курсы повышения квалификации при консерватории. Будешь работать и учиться. Согласна?

– Конечно, согласна, – призналась Нина, предвосхищая интересные и полезные встречи с сокурсниками.

– Предупреждаю, нагрузка – четыре ставки. Работать придется шесть дней в неделю с часом перерыва на обед, в две смены.

– Это как?

– Это значит, что уроки будут начинаться в восемь утра, и заканчиваться в восемь вечера.

– Ничего себе! А когда же учиться?

– Раз в месяц по субботам ночью – будешь отправляться поездом в Свердловск. Утром слушать лекции, потом заниматься с педагогом по фортепиано, в ночь опять сядешь в поезд, и в понедельник на работе как штык.

– И сколько быть в таком режиме?

– Курсы – двухгодичные. Что, страшно?

– Ну, если надо, значит, надо!

– Договорились. Тридцатого августа – педсовет, а пока отдыхай!

Мать, узнав, что Нине дали нагрузку четыре ставки, всплеснула руками:

– Это же огромные деньги будешь получать!

– Какие огромные, мама? Ставка – 65 рублей.

– Отец твой – начальник цеха на заводе – 120 рублей получает, а у тебя за двести выйдет!

– Это еще поглядеть надо, – засмеялась Нина.

В счет будущих заработков родители решили отправить ее к морю, чтобы загорела, набралась здоровья перед учебным годом, в котором она должна была предстать в новом качестве.

Для первой поездки к морю, Нина выбрала Крым. Вместе с ней поехала Варя, подруга с района «Химмаш». У Вари только что абортом закончился очередной роман, и она нуждалась в небольшой передышке.

Нина все время думала, что ее собственная девственность – просто архаизм. В чем ее смысл? Есть на свете ценности поважнее девственной плевы. Но ничего с собой не могла поделать! Хотела, чтобы утрата ее случилась, если не по великой любви, то хотя бы по взаимной привязанности. Однако «Любовь» с большой буквы не приходила! О первом – Кольке она узнала, что он погиб в армии. О втором – Вите – не знала ничего. От Бориса – осталась обида в сердце и глубокое сожаление. Он вполне подходил на роль мужа, – умный, деловой, ироничный, перспективный, только не срослось! Надежда, что на юге она встретит того самого, единственного, тихонько закралась в ее сердце. А, если не встретит, то твердо решила, что отдастся первому встречному, кому понравится. В музыкально-театральной молодежной среде старые традиции, что девушки должны беречь себя до замужества, ломались без сожаления и страха. Это еще не было сексуальной революцией, как на Западе, но было протестом против несвободы в духовной жизни общества. Хоть тело – то нам принадлежит? Или телом тоже родина распоряжается по своему усмотрению?

Все было интересным в этой нечаянной поездке на юг. И паромная переправа через Керченский пролив, и станция Джанкой, где веселый парнишка продавал каких-то пузатеньких рыбок горячего копчения. Рыбки были удивительно вкусными. От Симферополя до Ялты они ехали троллейбусом по новой дороге. В Ялту прибыли вечером. Было уже темно, но двух девушек не страшила неизвестность и южная ночь.

На вокзале к ним подошла худая, изможденная женщина и предложила проживание за рубль в сутки. Цена тогда всюду была одна, и девушки не стали торговаться. А зря. Хозяйка привела их в жуткую сараюшку с верандой. Веранда предназначалась им, а в единственной комнате без окон уже проживала семья из трех человек. Утешило только то, что все соседи были женского пола, бабушка, мать, внучка. Нина от соседей узнала, что в Ялте было очень плохо с водой. До двух часов канализация в общественном туалете во дворе еще кое-как работала, после двух туда лучше было не заходить. В единственную городскую баню стояли страшные очереди.

Нина поняла, что лучшим вариантом в этих обстоятельствах станет умение не обращать внимания на подобные мелочи.

Девушки решили, что на завтрак они будут покупать на рынке фрукты, часов в двенадцать обедать и съедать мороженное, а после полудня делать перерыв до вечера. В одно и то же время они покидали центральный городской пляж, шли на обед, а потом принимали на своей веранде двухчасовой сон, который назывался «послеобеденным отдыхом фавна». На горушке рядом с пляжем была знаменитая столовка, в которую после открытия ровно в полдень сбегались все отдыхающие. В этой столовой практику проходили студенты кулинарного техникума из Симферополя. Поскольку они не имели в Ялте семей, то и мясо домой не таскали. Шашлыки были большими, нежными, вкусными. Нина впервые оценила прелести восточной кухни. Девушки быстро приспособились к простому и понятному питанию. Так вольно и беззаботно они прожили полмесяца, по вечерам прогуливаясь на Ялтинской набережной, где можно было встретить всех тех, кто утром лежал рядом с ними на пляже, ел в полдень в столовой шашлык и покупал на рынке фрукты. Многие лица уже примелькались, как примелькались и они сами.

В один из дней девушки решили посетить дом-музей Чехова. Слушая экскурсовода, Нина никак не могла понять, зачем Чехов женился на Ольге Книппер, которая после свадьбы так и не захотела или не смогла ни разу навестить своего мужа в Ялте. По всей вероятности, этой женщине нужно было только его громкое имя.

Из-за экскурсии обычный распорядок отдыха сбился, девушки зашли пообедать в какую-то другую столовую, и тут Нина встретилась глазами с высоким красивым мужчиной, сидевшим напротив. Таких синих глаз, как у него, Нина никогда раньше не встречала. Что-то сразу потянуло ее к нему, то ли его глаза, то ли ее воскресшие на отдыхе гормоны. Он откликнулся на Нинин гормональный призыв, подсел к ним за столик, молчаливый, отрешенно-небрежный, уверенный в себе. Такой, за которым без всяких раздумий хотелось идти на край света. Такой, которому хотелось подчиняться и исполнять любое его желание. Она встречала подобного во сне и там, во сне, позволяла делать с собой все, что он хотел. Он назначил Нине свидание. Утром на причале.

Подруге Варе пришлось смириться, что завтра она одна отправится на городской пляж, где у них уже было свое «пригретое» место.

Счастливая Нина, как загипнотизированный кролик, весело бежала поутру на свидание, нисколько не задумываясь о том, что у сказочного Александра с синими глазами где-то есть семья, и из этого романа все равно ничего не получится. Возможно, семья была даже не где-то, а здесь, в Ялте, но Александр что-то придумал и освободился на время от ее присутствия.

Они встретились перед самым отплытием катера. В окрестностях Ялты был хороший песчаный пляж, но до него нужно было добираться морем. Вот на этом пляже Александр и предложил Нине провести день.

Сейчас Антонина уже не помнила, о чем они тогда разговаривали. И разговаривали ли вообще? В голове запечатлелась лишь картинка, что они сидят на песке рядом, не глядя друг на друга, и молчат. Нина уже знала, что именно с этим человеком ночью она потеряет свою девственность.