Запятнанный ангел

- Она мне небезразлична, - сказал я.

- Ей придется очень нелегко. Она во всем винит себя. Я знаю, как это бывает.

- Время, - сказал я. - У нас с ней впереди вся жизнь.

В голосе Пенни зазвучали игривые нотки.

- У нас с вами вечером свидание, - заявила она. - Мы идем есть жареную свинину.

- На вечеринку? После вчерашней ночи?

- Это не так бессердечно, как вам кажется, Дэйв. Ее планировали задолго. Люди приготовили еду. Забили свинью. Это не потому, что они ничем не хотят помочь. Но Эд Брок, знаете ли, не был одним из них.

- Предпочел бы отказаться, если вы не возражаете, - сказал я.

- Не знаю, стоит ли вам это делать, Дэйв. В некотором смысле вы ведь вынуждены начать с самого начала, да? У вас есть шанс увидеть колонию и достаточное число горожан в их привычной обстановке. Все разговорятся. И может найтись какая-нибудь ниточка: что-то, что окажется полезным.

Я заколебался. Она была права. Надо же откуда-то начинать.

- Давайте договоримся, что я пойду, если ничего не произойдет, ладно?

- Заезжайте за мной около шести, - ответила она.

Я попытался связаться с Келли. В участке его не было. Мне сказали, что он уехал спать и просил его не трогать без крайней необходимости.

Я побрился, принял душ, оделся и спустился вниз поесть чего-нибудь: обнаружив, что голоден как волк, я вспомнил, что вчера не ужинал, а сегодня не завтракал. Бармен приготовил мне яичницу с ветчиной и кофе, после чего я почувствовал себя родившимся заново. Я отправился в гараж Уотсона, чтобы забрать машину. Тихая главная улица Нью-Маверика выглядела совершенно такой же, как вчера. Столько всего произошло, но ничего не изменилось, и, если Полу Фэннингу будет нечего нам рассказать, вероятно, ничего и не изменится.

Я остановил машину у студии Пенни ровно в шесть. До этого на своем "ягуаре" с новыми шинами я съездил в госпиталь в надежде повидать Гарриет. В палату меня не пустили - ни Гарриет, ни Дики еще не были в состоянии кого-то видеть, - зато я поговорил с врачом, который заверил меня, что с точки зрения физического здоровья никаких проблем возникнуть не должно. Я смогу увидеться с Гарриет завтра, и, возможно, сказал врач, это даже пойдет ей на пользу.

Пенни открыла мне дверь, одетая в зеленую крестьянскую блузку и пышную клетчатую юбку. В ушах у нее были большие золотые кольца, а вокруг талии вместо пояса повязан яркий зеленый шарф. В ее веселости чувствовалось что-то вымученное.

- Надеюсь, вы успели проголодаться, - сказала она. - Еда на таких вечеринках - это нечто. Пройдемся пешком? В моем дворе с вашей машиной ничего не должно случиться.

Она взяла меня под руку, и мы углубились в лес по одной из тропинок. В отдалении слышались голоса и смех, а в воздухе витал соблазнительный аромат жарящегося мяса.

В конце тропинки открылась широкая поляна, окруженная белыми березами на фоне гигантских сосен. Это было великолепное место. Меня сразу окружили люди, и я понял, что мы с Пенни пришли одними из последних.

В самом центре поляны была выкопана яма, в которой горячие угли костра шипели и выплевывали языки пламени, когда на них попадали капли горячего жира, стекавшего с целой свиньи, медленно поворачивавшейся на тяжелом железном вертеле. Я прикинул, что вокруг жарящегося мяса стояли в кружок человек семьдесят пять. Некоторые уже держали наготове бумажные тарелки, ножи и вилки. Другие перемещались от одной огромной бочки пива к другой. Я заметил своего приятеля О'Фаррелла, сидевшего на траве на расстоянии вытянутой руки от крана пивной бочки. Четыре длинных стола для пикников были уставлены тарелками с хлебом, маслом, солью и перцем, бутылками с соусом барбекю.

Ларри Трэш стоял перед свиньей в большом белом мясницком фартуке, закрывавшем его от шеи до голени, и белом поварском колпаке набекрень. Он и еще один мужчина, оба в брезентовых перчатках, готовились перенести зажаренную свинью с костра на огромную железную решетку, установленную рядом. Они подхватили двухсотфунтовую тушу свиньи и опустили ее, дымящуюся и похрустывающую, на решетку. Трэш наклонился, а потом повернулся лицом к толпе, держа в руках гигантскую вилку и длинный, сверкающий мясницкий нож. С его красного лица градом катился пот.

- Ну, народ! Налетай! - прокричал он. - Берите кукурузу и картошку, прежде чем доберетесь до меня. Накладывайте себе побольше. - Он перехватил мой взгляд и взмахнул ножом. - Почему бы заодно и не развлечься, раз есть такая возможность, старина.

Женщины принялись накладывать в миски сладкую кукурузу и обугленную печеную картошку, потом все стали вереницей продвигаться от столов к ухмыляющемуся мяснику. Пенни и я наполнили свои тарелки и пристроились в конце очереди. Случившаяся трагедия никого здесь не задела, подумал я. Я ожидал, что люди начнут расспрашивать Пенни о Фэннинге и Броках, но никто не задал ни единого вопроса. Это была вечеринка, и они не собирались портить ее. Они давно примирились с нераскрытым убийством Уилларда, и новые преступления точно так же их не интересовали.

Трэш обслужил нас, и мы нашли себе местечко на краю поляны; я отправился к бочкам принести пива. О'Фаррелл, небрежно расположившийся на траве, посмотрел на меня с озорной улыбкой.

- Сдается мне, вы снова захотите со мной побеседовать, - заявил он.

- Дайте мне знать, если когда-нибудь решитесь рассказать, что вы на самом деле видели той ночью, - ответил я.

- Я ничего не видел. Я уже говорил вам. Но если позже у вас появится настроение за что-нибудь заплатить...

- Сначала товар, потом деньги, друг мой, - отрезал я.

Я наполнил два больших бумажных стакана пивом и отнес их Пенни. Я и не думал, что мне захочется есть, но еда была просто восхитительной. Я чувствовал себя чудесно. Смех и веселая болтовня вокруг помогли мне на некоторое время забыться.

- Как это обычно происходит? - спросил я Пенни. - Все поедят и разойдутся по домам?

Пенни рассмеялась.

- Если вы были язычником в своих прежних воплощениях, крепче держитесь за шляпу, - сказала она. Свет от костра падал на ее лицо. Она сидела, обхватив руками поджатые колени. - В эту ночь мы с Тэдом ушли бы вместе - в первый раз - навсегда. - Тень промелькнула в ее глазах. - Такова традиция. Ночь, когда ты становишься невестой - или, во всяком случае, женщиной. - Она опустила голову и закрыла лицо руками.