Страница 3 из 4
«По лестницам безумных городов…»
По лестницам безумных городов,Невидимые в вывертах метели,Скользят мои прошедшие апрели,Как в кипени невиданных садов.До самого весеннего теплаТерпеть? О, Боже мой, какая скука!В стволах деревьев кровь вскипает глухо,Ломая заскорузлые тела.Мне стало жаль горящих изнутриДомов и тех, пылающих от жажды.Их скорбный пепел пролетит однаждыНад Эйфелевой башней «Бон Пари».Над Пушкинской, в бензиновом дыму,И вовсе пропадет под каблуками.И лишь ребенок вдруг прижмется к мамеОт грусти, не понятной никому.«Блаженный молвил…»
Блаженный молвил: «Вы – со мной.И потому не пропадете».И удалился в мир иной.Взревели звери за спинойИ трубы на высокой ноте.«Чудное время настаeт», –Шепнул сосед, лицо скрывая.И вышла женщина вперeд –Красивая, полунагая.И, волосами срам прикрыв,Рыдала, преклонив колени.Был гром, и ветра злой порывЛомал тела сухих растений.И будто не произошлоНи чуда, ни иного знака.И солнце медленно зашло,И где-то лаяла собака.Шла стража, по камням звеня,Как будто изгнанная тьмою.И кто-то, тайный для меня,Сказал: «Утешься, Бог с тобою».«Дымящийся окурок сигареты…»
Дымящийся окурок сигареты,Бокал вина, ожесточенный дух…Наверно, так врываются поэтыВ слова, когда за полночь больше двух?Что бесконечно спать? Что будет сниться?Подвалы, горы мрака, миражи?Или чужие мраморные лица,Давно закостеневшие во лжи?Их не разбить, они уже в осколках,Себя в ночи укравшие для дня.Их, не смолкая, вырывает колоколИграть чужие роли для меня.А я и так уже лечу над безднами,Срывая пену желтых фонарей,Молясь за них, за сирых и растерзанных,Улыбками оскаленных зверей.Их каждый день дверей глотают лопастиАвтобусов, метро и дискотек.Как страшно им! Им места нет на глобусеСредь игровых притонов и аптек…Мы сладко ждем, когда качнется маятникИ будет тишь на выжженной земле.Все наши толпы слабых и отчаянныхУтонут в этой синеватой мгле.Лишь только птицам будет жить повелено,Чтоб от полета все начать с нуля,Лететь и знать, что, тихо и растерянно,Внизу одна вращается Земля.Последняя ночь
Глазами, где извечно – мука,У облупившейся стены,В телеэкран глядит старуха,Перебирая письма внука:Не будет ли вестей с войны?Экран же, как посланец ада,Играющий на смерть игрок,Сочится кровью, словно ядом.Прошепчет старая: «Не надо…»И вдруг присела на порог…Сгорит последнее полено,И ветер запоeт в трубе,Опять метель, светло и пенно,Упорно и обыкновенно,Сугробы наметeт к избе.Привычно зазвучат сирены,И «Оппель» Красного Креста,Гудя, укатит из деревни,И пропадут в дали: деревья,Погост, домишко у моста.Но к ночи, на огонь заката,Угрюмы, строги и легки,Пройдут российские солдаты,Примкнув трeхгранные штыки.За ними – танки строем грозным,«Катюши» призрачных полковИ «Миги» в облаках морозных,И монстры будущих веков…Доколе им шагать, доколе,Им, исчезающим к утру?Об этом знает ветер в поле,Да гроздь рябины на ветру.«Когда поутру рифмы зазвучали…»
Когда поутру рифмы зазвучали,То день пропал – хоть злись, хоть пей вино.Тебя, как лодку утлую, качаетНад этой бездной, что глядит в окно.И ты не понимаешь: что творитсяС тобой и с миром на крутой волне,Где, словно блики, проступают лица,Смеясь взахлeб и плача обо мне.Что я опять блуждаю в этой рани,Забыв о хлебе и глотке воды…И ангелы с печальными глазамиМне что-то шепчут до ночной звезды.«Блуждая дальними путями…»
Блуждая дальними путямиВ безумных песнях соловья,Я думал, что спешу за вами,Любовь безвестная моя.Из искр и трелей для свиданьяЯ долго свой сплетал венок,Но там, на тропах мирозданья,Я с вами встретиться не мог.Всe ложные слова звучали,Тонули в страсти, как в песке.И одинокими свечамиОни истаивали все.Какой восторг, какая сила,Играющая роль судьбы,Меня от глаз твоих сокрылаТуманной тканью ворожбы?Теперь, в часы ожесточенья,Я рвусь сквозь ночи чeрный лeд,Я слышу, слышу ваше пенье,Угадываю ваш полeт!Не зря старалась эта птица