Страница 15 из 16
23 июня 1827 года экспедиция оставила корабль у семи островов на северо-востоке Шпицбергена. В путь она отправилась, буксируя двое саней с вельботами. Команда насчитывала 27 человек, запасов провианта должно было хватить на 70 суток. Каждая лодка имела 10 человек экипажа и двух офицеров. На одного человека приходилась почти сотня килограммов груза в упряжке. Главным препятствием при движении оказался сам лед с его многочисленными торосами, разводьями, проталинами и прочими неожиданными препятствиями, из-за которых к 29 июня отряд Парри смог достичь лишь 81-го град. 23-й мин., одолев всего 8 миль по прямой к северу, временами при встречном ветре, сносившем лед к югу. В создавшейся ситуации на 82-м град. 41-й мин. 23 июля Парри принял решение возвращаться к судну. Однако его 48-дневное пребывание на дрейфующих льдах принесло не только разочарование, но и бесценный опыт, которым предстояло воспользоваться его последователям. Сам Парри в Арктику не возвращался, но думать о ней не прекращал. Именно он предложил использовать для маршрутов по дрейфующим льдам оленьи упряжки.
С критикой этой идеи как несуразной и невыполнимой в самом начале деятельности Русского географического общества выступил Фердинанд Петрович Врангель, неоднократно передвигавшийся по морским льдам у побережья Чукотки в 1821–1824 годах на собачьих упряжках. По выбору маршрута к полюсу он высказал следующие соображения.
«Мое мнение, – писал русский моряк, – заключается в следующем плане: экспедиционному судну зимовать близ селения эскимосов около широты 77 град. у западного берега Гренландии; туда же должны быть доставлены на особом транспорте 10 нарт с собаками при ловких, смелых проводниках… а также провизия и корм в достаточном количестве. По замерзании вод, осенью, экспедиция должна начать рекогносцировки на север, переходя в пролив Смита, а оттуда далее на север, стараясь отыскать в широте 79 град., на берегу Гренландии или в долине между горами, удобное место для складирования части запасов. В феврале экспедиция может передвинуться в это место, а к началу марта основать другую складку запасов, еще на 2 град. севернее. От этого последнего пункта полярный отряд экспедиции может отправиться окончательно, в течение марта, по льду, не покидая берегов или следуя по ложбинам гор или по хребтам их, смотря по удобствам для самой езды, держась по возможности меридианального направления и сокращая прямыми переездами поперек бухт, заливов и проливов. Часть людей, собак и запасов должна ожидать возвращения отряда у последней складки. Отряду осталось бы таким образом проехать до полюса и обратно около 1800 верст по прямому направлению или с изгибами не более 2000 верст, а это возможно на хорошо устроенных нартах с избежными собаками и исправными проводниками.
Если бы самый северный предел сплошного берега Гренландии, или архипелага гренландских островов, оказался в расстоянии слишком большом от полюса и достижение его – невозможным, то экспедиция могла бы совершить опись этой страны, никем еще не исследованной, и тем принести важную услугу общей географии» (Врангель, 1849, с. 119–120). Читателю предстоит убедиться в прозорливости русского полярника, поскольку у него нашлось немало последователей.
Указанное Врангелем направление со временем получило название «американского пути», успехи на котором у различных экспедиций отмечены следующими достижениями: Э. К. Кэн в 1873 году оказался на 78-м град. 37-й мин., И. Хейс в 1860 году достиг 81-го град. 35-й мин. (на несколько минут южнее широты, покоренной Парри), а Ч. Холл в 1871 году побывал уже на 82-м град. 11-й мин. Эти экспедиции широко использовали собачьи упряжки и помощь эскимосов. Результаты перечисленных экспедиций не только позволили нанести на карту берега системы проливов и промежуточных бассейнов, соединяющих Баффиново море с морем Линкольна, но и вызвали к жизни идею открытого полярного моря, свободного ото льдов, ярым сторонником которой выступал известный немецкий географ А. Петерманн.
Экспедиция на кораблях «Алерт» и «Дискавери» под общим командованием опытного моряка Джона Нэрса, имевшего опыт санных походов по арктическим льдам, также добилась важных результатов. Используя помощь вспомогательных отрядов, он достиг в 1875–1876 годах в море Линкольна широты 83 град. 20 мин., столкнувшись с необычно сложной ледовой обстановкой и низкими температурами, из-за чего ежедневные переходы упали до 2–3 километров. В результате Нэрс решил возвращаться, проведя тем не менее съемки северного побережья острова Элсмир. Результаты вояжа были отражены Нэрсом в первой же короткой телеграмме: «Северный полюс недостижим». С его средствами так оно и было, а что касается специфической ледовой обстановки, то она объяснялась двумя причинами. Первая – при существующей системе дрейфа в акватории, примыкающей к Канадскому Арктическому архипелагу, море Линкольна служило своеобразной ловушкой для старого многолетнего льда на заключительной стадии дрейфа. Ветры и течения буквально заталкивали его в ограниченную акваторию данного моря, создавая при этом разнообразные нарушения и нагромождения. Нэрсу они показались наследием былых ледниковых эпох, однако в действительности возраст самых старых льдов в море Линкольна едва ли превышал 20 лет.
Определенный вклад в изучение арктических территорий, где в будущем развернется деятельность Пири и Кука, внесла также американская экспедиция по программе Первого международного полярного года (1882–1883) во главе с Адольфом Грили, базировавшаяся на Форт-Конгере. Маршруты с этой базы открыли озеро Хейзен и горный хребет Юнайтед Стейтс с многочисленными ледниками. Весенние маршруты привели к открытию ледяного моря Агасиза и верховьев фиорда Грили. Таким образом, удалось установить ширину острова Элсмир на одном из его участков.
Несмотря на столь удачное начало, финал экспедиции Грили оказался трагическим. Так как зимовщиков не удалось вывезти с завершением намеченной программы исследований в 1883 году, две трети персонала экспедиции погибли от голода и холода и только немногие (среди них сам Грили, оставивший описание экспедиции) вернулись на родину в 1884 году.
Следует отметить, что идею международного сотрудничества в изучении Арктики удалось претворить в жизнь еще раньше. Так, в середине 60-х годов ХIХ века последовал обмен мнениями по полюсной проблеме между английскими и русскими полярными исследователями. В письме к президенту Санкт-Петербургской академии наук Федору Петровичу Литке президент Королевского географического общества Родерик Импи Мурчисон сообщал: «Ученые моей страны при моих горячей поддержке и сочувствии решили побудить наше правительство снарядить экспедицию для исследования северных полярных областей… Я буду весьма благодарен Вам, если Вы представите это дело на рассмотрение Академии, а также… Географического общества… Если бы мне дано было увидеть единение русских и британских моряков в общих усилиях достичь Северного полюса, то я сердечно порадовался бы…» (Пасецкий, 1967, с. 301–302)
Ответ был подготовлен академиком Карлом Максимовичем Бэром, известным исследователем Новой Земли, который предлагал сосредоточить усилия на разрешении вопроса о том, «…находится ли вокруг полюса обширное море или еще значительное пространство суши». При этом в части непосредственного осуществления полюсного проекта академик ссылался на разработки Врангеля, приведенные выше, особо отметив отношение ученых всего мира к полюсной проблеме, поскольку «дело ведь не в самом полюсе. Это такая же точка, как и все другие».
Американцы к тому времени настолько вошли во вкус «международных полюсных гонок» (как назвал полюсные экспедиции Карл Вайпрехт в известной речи 1875 года в обоснование проведения Первого международного полярного года), что предшествующие неудачи их не испугали. Издатель «Нью-Йорк Геральд Трибун» Джеймс Гордон Беннетт (тот самый, который в свое время направил Генри Стэнли на поиски Дэвида Ливингстона в дебри Африки) выступил спонсором очередного полюсного предприятия, которое возглавил американский военный моряк Джордж Де Лонг.