Страница 26 из 64
- Я видел одну, - сказал Альт крайне серьезно, смотря вдаль, в прошлое. - Издали, да благославен будет Аллах. Если заметишь эту тварь, слейся с травой, землей - что там будет вокруг - и не шевелись, жди, пока химера уйдет. Вступать в бой не советую. Тварь хитра, что человек, сильна, как кровосос, быстра, как Тесла. Всегда нападает со спины, а пули ей, что пчелы.
Я слушал и не верил. Альт больно впечатлился Зоной, и здесь, явно, преувеличивал.
- Плохие разговоры мы затеяли на ночь глядя, - поежился Альт.
От солнца осталась лишь блеклая розовато-желтая полоска на краю неба. Холодало. Из коридора тянуло пугающей неизвестностью.
Альт поспешил забаррикадировать вход. Закончив, утер пот со лба и промолвил:
- Заболтал ты меня. В желудке эхо гуляет.
Псина тявкнула.
- Тоже голодная, - пояснил сталкер с усмешкой.
Пока они жевали, я читал псалмы. В голове вертелась одна строка: “Исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены”.
Ночь провел беспокойно. Мерещились кровососы, химеры, глодающие скелет псы, хохочущий Альт в обнимку со скалящимся Магомаевым, парализованная мраморная Люда, плачущая дочь… И все на одном фоне: тихого, далекого зова. Он притягивал, как свет - коматозника. Наконец, я разогнал хороводящих вкруг меня мутантов и людей, вышел на длинную каменную лестницу. Каждый шаг приближал меня к двери, из-за которой вырывалось ослепительное сияние. Я поднимался на костылях, корчась от боли. Рухнул, костыли стукнули о ступени и исчезли в туманной пропасти. Я пополз, волоча за собой вывихнутую ногу. Над головой шипели пули. Позади ревел комбат, с флангов взрывались невидимые мины. Ползти становилось сложнее. Кожа ссыхалась, трескалась. С обеих сторон взметнулись языки пламени. Сквозь дрожащий воздух я потянулся к ручке двери. Кожа быстро покрывалась волдырями, но я открыл. Глаза затмил яркий свет. Властный голос отчетливо произнес: “Ты мой”.
Я проснулся в холодном поту. Сжал крестик. От маленького кусочка серебра шло тепло, умиротворяющее, как чашка горячего шоколада у камина. Я вскочил на колени, зашипел от боли, совсем забыл, что резкость - мой враг на ближайший месяц. Перекрестился. Нашарил в темноте Псалтирь, подставил страницы под лунный свет и зашептал один из псалмов:
- Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей; да обратятся назад и покроются бесчестием умышляющие мне зло.
Не помню, как и когда уснул, но глаза открыл, едва небо начало розоветь. Ночные кошмары, неизвестный опасный путь, который предстоял мне уже завтра, ввергли в отчаяние. Я ощутил острую необходимость выговориться, необходимость в чьей-либо поддержке, пусть и надуманной. Необходимость в молитве. Без всякой подсказки, без Псалтиря, без церковщины. Просто искренне обратиться к Богу. Как тогда, в ночь возвращения Машки домой.
Я встал на колени лицом к заре, склонил голову, зажал в ладонях крест, уперев костяшки больших пальцев в лоб, закрыл глаза и беззвучно, шевеля одними губами, зашептал. Таким и застал меня Альт.
- Э, друг, да ты никакой ни Череп, - поразился он, протирая сонные глаза, - ты - самый что ни на есть настоящий Поп.
Я не вздрогнул, не испугался, не смутился. Казалось, ни что не в силах было поколебать устоявшуюся внутри гармонию. Я поднял веки, плавно опустил руки, коротко кивнул сталкеру. Говорить не хотелось. Боялся, звук нарушит ту благостную атмосферу, что окутала меня.
Альт копался в рюкзаке и поглядывал на меня искоса. Достал обрубок колбасы с белым хлебом, мрачно сокрушился:
- А запасы-то подходят к концу. Ох, если б каждый день был праздник…
Я не спешил поддержать разговор. Во мне зародилась мысль. Стоило решить: разумная или нет.
- Как бы нам не пришлось есть суп из утки, - продолжал сталкер. - Знаешь историю? Однажды ходжа Насреддин увидел на озере уток. Хотел поймать, да все улетели, только он подбежал. Сел бедный ходжа на берегу и давай мокать в озеро хлеб да есть его. Мимо проезжал знакомый. Увидел странную картину и спросил ходжу, чем он занимается. Ходжа ответил: “Ем суп из уток”.
Альт ожидал от меня смеха, но я слушал вполуха.
- Ты сегодня молчалив, - заметил сталкер.
- Альт, куда ты ходишь днем? Вчера, позавчера?
Сталкер состроил невинную гримасу и уже раскрыл рот, но я опередил:
- Только не говори, что в Припять. Я имею в виду, как далеко ты уходишь?
Альт сжал губы, повращал глазами и растянуто ответил:
- Ну-у, сегодня я думал дойти до набережной. Заприметил там интересное место.
- Я с тобой.
Альт смотрел на меня секунды три. Потом родил:
- Почему бы нет? Да, ты пригодишься. Вопрос: не свалишься ли по дороге?
- Брось, меня крепко побило, но не изломало. Выдюжу. Надо ведь проверить силы перед долгой дорогой.
- Как говорят у меня на Родине, кто просит не беспокоится о нем, тот достоин большего внимания.
Мы выдвинулись сразу же после завтрака. Я чувствовал себя выпущенным из клетки зверем. Правда, радость убавила необходимость напялить противогаз. В нем кружок по плацу - неприятная вещь, а боевые действия да часовые прогулки не для слабонервных. Если же дневать-ночевать в нем, как сталкеры, того гляди в снорка превратишься: резину за родную кожу будешь считать.
- Про тыл не забывай, - наказал Альт, и я рефлекторно обернулся.
Мы пересекли улицу и снова вошли в лесную полосу. Псина постоянно забегала метров на двадцать вперед, обшаривала все кругом и опять отбегала. Альт внимательно следил за ней, за деревьями, за снегом - за всем. Я прилагал усилия в основном к тому, чтобы не отставать от сталкера. Быстрый шаг учащал сердцебиение и дыхание, грудная клетка двигалась активнее, а, значит, и боль в ребрах становилась все ощутимее. Да и палец на ноге пускал иглы под колено.
Жилые дома обступили нас со всех сторон. Волоски на теле встали дыбом: вспомнились кавказские ущелья. Взгляд цепляется за каждое потенциальное укрытие врага. С трудом отвлекаешься на другую точку и холодеешь при мысли: вот сейчас из той, что потерял из виду, раздастся выстрел. Альт, на кой черт ты нас сюда завел? Видимо, мало попадал под обстрел. Да пребудет со мной щит Господень.
Я взглянул на свисавший с запястья крестик, еле поборол желание сжать его. Покрепче перехватил “феньку”, втянул голову в плечи, сгорбился. Если стрелять будут, то в меня. Альт худенький и ростом ниже.
Между деревьев что-то мелькнуло. Я вскинул автомат и застыл на месте. Альт продолжал движение как ни в чем ни бывало. Угловым зрением я уловил серую тень, дернулся и чуть ли не разрядил обойму в красные глазища Миледи. Будь он неладен, полоумный сталкер! Надо же додуматься приручить монстра.
Мы вышли из “капкана” к Н-образному зданию. Кусок стены точно снарядом срезали.
- Будь начеку, - сказал Альт. - У школы Зулус наткнулся на целую ораву снорков.
Я не стал спрашивать, кто такой Зулус. Какая разница? А вот об осторожности Альт мог бы и не напоминать. Я давно усвоил урок: в Зоне расслабляться смертельно.
Впереди возвышались четыре красно-белых высотки. У одной из них метался огромный факел.
Псина остановилась, зарычала. Слева у низкого здания с крупными ржавыми буквами “КБО” шатался зомби.
- Миледи, фу, - прошептал сталкер. - Миледи.
Псина непонимающе посмотрела на хозяина, возмущенно проскулила и потрусила дальше, то и дело оглядываясь на зомби.
- Тихо, не привлекаем внимания, - сказал Альт уже мне. - Ориентир - вон то бегающее пламя.
Как назло, растительность поредела. Мы оказались в более беззащитном положении, нежели зомби. Слава Богу, обошлось. Разминулись.
У высотки ожидало впечатляющее зрелище. Я словно попал в сказку про Джека и бобовое зернышко. Из ямы поднимался толстенный ствол виноградной лозы. Изгибаясь змеей, она вцепилась в стену высотки и вытянулась до верхнего этажа. Там, вверху, и носилось бешено ядовито-салатовая комета. Воронка, из которой вырос виноград, тоже светилась едва уловимым зеленоватым туманом.
- Вот мы и пришли, - воскликнул Альт, положил автомат на землю, а за ним - рюкзак. - Постереги добро, а я наверх.