Stalker: Еретик

- А, пополнение! Лейтенант, стафь потпись, та я саймусь тфоими орлами. Фот, молотса. Так, пойцы, все умеют стрелять? - засмеялся только Гудериан. - И што фы фсе такие унылые? Как у фас гофорят? Фыше нос! Та! Костюмы у фсех в порядке? Чинить некогта - там нофый.

Остальных Гудериан снарядил почти таким же арсеналом, только автоматы выдал дешевле - “Грозу”. В любом случае нас вооружили до зубов, причем лучшим из того, что имелось на складе. Лишнее подтверждение важности возложенной на нас задачи.

Памятуя наказ Седова, я тщательно проверил снарягу, чем вызвал у немца глубокую обиду. Гудериан следил за вверенными ему вещами, как швейцарский часовщик за часами.

- С каких пор Гутериан утратил товерие? - возмутился немец.

- Доверяй, но проверяй, старик. Не хнычь, - сказал я и хлопнул кладовщика по плечу.

- Не в Майями едем, - проворчал Стельмах, осматривая затворный механизм автомата.

- Так, у всех все работает? - громко спросил я. - Отлично. Идем в казарму, сдаем в оружейку и обедать. До скорого, Гуд.

- Wer nicht wagt, der nicht gewi

Хоть я в школе изучал немецкий, смысл сказанного Гудерианом остался для меня загадкой.

- Чего это он отчебучил? - взыграло в Гноме любопытство.

- Кто не отважен, тот не выигрывает, - сухо перевел Горбатый.

- Посмотрел бы я на его тучную задницу под обстрелом, - проворчал Стельмах. - Товарищ старший лейтенант, есть догадки, что мы забыли в Припяти?

- Пока нет. Наша задача: во что бы то ни стало сохранить жизнь полковника. Зачем и почему - не ваша головная боль.

Треснул, рявкнул грозовой разряд. Мы дернулись в сторону и тут же разразились матом. На бордюре сидел-скучал Бабич, кидал камешки на газон, за поставленную дозиметристами оградку. На каждый бросок неустанно огрызалась “электра”. Я вспомнил мать и прамать Бабича и отослал его в помощь наряду по столовой.

В казарме мы заперли снарягу под замок, а сами с мыльно-рыльным инструментом протопали в умывалку. Кто выполнял инструкции для галочки, небрежно и по своему усмотрению. Я же выполнял их с точностью до секунды. Сказано намыливать руки дважды - намыливал дважды. Сказано мыть минуту и две соответственно - время выдерживал. Лишние радики мне ни к чему. Больной, я семью не накормлю, не защищу.

На выходе из умывалки висел своеобразный дозиметр, упрощенный. Всего одна кнопка. Жмешь, подносишь к нему вымытые руки, смотришь на табло. Если руки “грязные”, снова растираешь серый порошок в обильную пену, трешь, трешь обозначенное время, смываешь с неменьшим усердием, сухо-насухо вытираешь и проверяешь фон. Естественно, для большинства это слишком муторно, долго и сложно. Я в их число не входил, за что за спиной меня называли Енотом. Их счастье, я не обидчив.

После обеда мы вернулись в казарму за снаряжением. Вертолет еще не прибыл, нам выпало свободное время. Хотел написать жене да так и замер с поднесенной к бумаге ручкой. Я собирался в Припять, словно в последний путь. В таком состоянии напишешь еще что не так. Женщины, они чувствительные. Прочтет Люда, подумает, будто я прощаюсь, станет метаться по дому, плакать… Нет, брат дал обещание, он словами не раскидывается. Это у нас семейное. Если что… С какими мыслями я иду в Припять!

Я вытащил за цепочку крестик, поцеловал, закрыв глаза и прося Божьей помощи, сжал крепко. Ну, с Богом!

Перелет в Припять был самым долгим в моей жизни пребыванием в вертолете. Малое расстояние растянулось вдвое, если не втрое, из-за аномалий. Поначалу мы делали редкие маленькие виляния. По мере приближения к Припяти количество невидимых преград росло, а их масштабы заставляли совершать неимоверные крюки и зигзаги. Атмосфера еще буйствовала после выброса.

Перекричать шум винта достаточно сложно, поэтому все молчали. Я занял себя изучением карты Припяти. На первый взгляд нам предстояло плевое дело: пройти несколько сотен метров и спуститься в подземную лабораторию. Что за гений решил соорудить научный центр под землей, история умалчивала. Я применил логику и пришел к выводу, что местечко, должно быть, секретное. Опять же, СБУ почем зря не привлекают. В секретных местах много мишеней не бывает, но нас снарядили лучше, чем на штурм Дудаевского дворца. Видимо, лаборатория потеряла ВИП-статус, а нас послали разобраться с любопытными.

Меня хлопнули по плечу - Дегтярев указал вниз. Вот она, Припять… Город совсем не походил на тот, что я видел в детстве по телевизору. Теперь Припять и городом-то назвать было сложно, ее поглотил лес. Под нами чернело от многочисленных скелетов деревьев и кустарников. Реально ли здесь отыскать посадочную площадку? Разве что на крыше дома? И похоронить себя в обломках аварийного здания?

Движения на улицах я не заметил. Один из плюсов зимней Зоны: врагу труднее спрятаться, нет покровительственной листвы.

Пилот начал снижение. Мы приближались к относительно свободному от растительности пятачку. Вдоль него вытягивалось белое трехэтажное здание с пристройкой дугой. На фасаде большие потертые буквы гласили: “Энергетик”.

Стельмах смотрел на здание пристально, жевал нижнюю губу. Гном озадаченно потирал лысину. Горбатый удивленно косился на Дегтярева. Мужики знали то, чего не знал я.

Легкий толчок обозначил посадку. Какафония внутри кабины перешла в отчетливые размашистые “фух”. Высаживаться никто не спешил.

- Товарищ полковник, - произнес Стельмах хмуро, - разрешите обратиться?

- Так, солдат, бросай уставщину. В Зоне каждая секунда дорога. Пока ты спросишь разрешение, замеченный тобой снайпер снесет мне голову.

Мы схватились за оружие, завертели головами. Дегтярев изогнул бровь, пояснил:

- Я к примеру.

Твою дивизию! Расслабиться, расслабиться…

Перцу пример тоже не понравился. Об этом ясно говорили взгляд исподлобья и сжатые губы. Перец словно ждал очередную шутку.

Стельмах смущенно кашлянул, подчеркнуто вежливо продолжил:

- Товарищ полковник, разве мы сели не у базы монолитовцев? Это ведь местный ДК, я не ошибаюсь?

- Все верно, солдат.

- Стельмах.

- Стельмах, - кивнул Дегтярев. - Когда-то здесь был штаб монолитовцев. Потом по Припяти девятым валом прошел сталкер по прозвищу Стрелок, а за ним - толпа ветеранов Зоны. Остатки подмели военные.

- Я вижу человека! - крикнул Левша и застучал пальцем по стеклу.

Из дворца культуры вышли пятеро сталкеров. Клином, как стая птиц. Одеты в белые комбезы - подготовились к зиме.

- Спокойно, свои, - сказал Дегтярев. - Газы. Выходим.

Хорошо, что перед полетом полковник дал время на перекур. Я чувствовал, в Припяти противогаз лучше не снимать.

Настороженно всматриваясь в сталкеров, мы высадились. Искатели стояли на ступенях парадного входа. Дегтярев в момент оказался рядом и принялся пожимать руки. Наши челюсти плавно отвисли.

- Вот те финт… - растерялся Стельмах.

- А полковник-то коммуникабельный, - усмехнулся Гном.

- Чересчур, - процедил Перец, отворачиваясь от неприятной картины.

- Может, они того, на госбезопасность работают? - подал идею Левша.

- Да что тут такого? - возразил Горбатый. - Ловлей сталков занимаются не СБУ, а военсталы.

- В целях госбезопасности, - напомнил я. - Даже не так: в целях мировой безопасности. Кто знает, что искатели могут вытащить в мир из этого гадюшника.

- Тише вы, полкан идет, - пресек разговоры Перец.

- Ну, чего рты раззявили? - донеслось глухо из противогаза Дегтярева.

- А что, и в масках заметно? - удивился Гном.

- Да от вас за версту разит вопросами.

- Товарищ полковник, - обратился Перец, - разве мы не должны этих… - Перец благоразумно проглотил ругательство, - задержать?

- Они обеспечивали безопасность нашего приземления. Хочешь отблагодарить?

- Но…

- Можешь попросить их сесть в вертолет. Отчего-то мне кажется, что ответом будет пуля во лбу. Мы не за ними, Злобин, а благодаря им.

- В смысле? - затряс головой Горбатый.