Страница 16 из 78
Радость от того, что они выбрались, вытиснилась негодованием.
- Не смейте хватать меня, словно мешок с зерном! Я могу и хочу идти сама!
- Врете.
Совсем охамел, разбойник!
Злата ввязываться в баталию не спешила, тихонько шла следом.
- Я не просила вас о помощи, - Василиса попыталась произнести реплику с достоинством, но в положении, когда голова находится ниже филейной части, сделать это чрезвычайно трудно.
Получилось неубедительно. В ответ лишь хмыкнули. Что за неуважение?! Чем она, спрашивается, заслужила?
Нога, конечно, просто вопила «Спасибо!». Но кто бы ее слушал! В конце концов, достоинство превыше удобства.
- По какому праву вы своевольничаете? Я не безродная девчонка, которую можно вот так волочь, не получив согласия.
Царевич на ее доводы вздохнул, но не выпустил.
- По тому праву, что вы глупите, не принимая мою помощь.
Василиса почувствовала, как при его словах кровь в жилах застывает, подобно льду.
- Поставьте меня на землю! - она сказала это таким тоном, что сама испугалась.
Иван, похоже, тоже почувствовал ее настроение. Опасных слов про глупость повторять не стал.
- Если бы вы стали моей женой, вам пришлось бы меня слушаться.
- Слава богу, вы уберегли меня от этой ошибки, - совершенно искренне произнесла она.
- Нас, - поправил подлец.
- Вы правильно заметили – если бы. Но я все еще свободна и требую оставить меня в покое.
Царевич опять лишь нагло хмыкнул. Разбойник, не иначе! Перебранка зашла в тупик.
- Интересно, куда мы вышли, - робко поинтересовалась Злата, еле поспевающая за широким шагом Царевича.
Он будто о ней только что вспомнил – пошел тише.
- Замок вещателя стоит на окраине Семицветья. А черный снег, – он указал на диковинный кустарник с мелкими черными листьями, по форме напоминающими снежинки, - насколько мне известно, растет лишь в одном месте. Поэтому с уверенностью могу заявить, что мы в Трехозерье.
Злата кивнула, будто и сама обо всем догадалась, а спросила просто, чтобы напомнить о себе.
- Не будете пытаться спрыгнуть, - Иван вновь обратился к Василисе. – Поверну вас удобнее.
Не услышав ответа и приняв это за согласие, он переместил руку ей под спину, и сняв с плеча, вторую спустил под колени. Чтобы не смотреть ему в лицо, Василиса уставилась за плечо, провожая взглядом «черный снег». Она много о нем слышала, но видела впервые. Невероятная красота. Мелкие резные листочки превращали ветви кустарника в роскошные пушистые опахала. В книге он смотрелся куда скромнее.
- Лучше? - поинтересовался Иван.
Не поворачиваясь, кивнула. Внезапно Царевич остановился, и Василиса развернулась. Поляна закончилась, перед ними зеленой стеной возвышался лес, обступив путников со всех сторон.
-Вы когда-нибудь здесь были? – Царевич посмотрел на Злату.
- Нет, хозяин не выпускал нас из замка.
- Не люблю леса. Вечно там всякий сброд шатается, - поморщился Иван. – Но пути только два - либо вперед, либо назад. Да и помнится мне, за лесом находится замок правителя Трехозерья.
Василиса всегда леса боялась, но говорить о своих страхах не стала. Перевоплощаться в героя – так до конца.
Идти из-за плотно стоящих деревьев стали медленнее, да и усталость, наконец, доконала даже Царевича. В этот раз Василиса действовала тоньше. Примирительно сказала, поглядев прямо в глаза.
- Опустите меня на землю, давайте отдохнем.
Подействовало. Осторожно поставив ее, он некоторое время наблюдал за ее хромотой, а потом отстал, принявшись обустраивать место для отдыха.
Злата помогала Царевичу, а Василиса с опаской осматривалась. В детских неконтролируемых страхах, которые наведывались в маленькой девочке ночью, она всегда представляла себя в таком вот месте. Темном, влажном, почти не пропускающем сквозь широкие ветви вековых деревьев солнечный свет. День клонился к закату, заставляя ее нервничать еще больше. Насекомые, волки, разбойники… что еще она забыла?
- Не переживайте, вы не одна, - Иван заметил ее страх.
- Я не боюсь, - соврала Василиса, но получилось так хорошо, что она сама почти себе поверила.
Почти, потому что холодный комок в области живота скрутился теснее от безобидного шороха, донесшегося из кустов.
Она одернула себя, напустив на лицо маску равнодушия, но, как оказалось зря. Из тех самых кустов, и не только из них на трех путников вышла орава лесных разбойников. Вперед выступил молодой высокий усач.