Тебе меня не сломить

– Как дела с проверкой? Извини, вчера не смог тебе помочь. Срочный вызов, – облокотившись о стену, Воронов навис над девушкой и с удовольствием ее разглядывал. – Но сегодня я весь к твоим услугам.

– Спасибо, я пока сама справляюсь, – ответила она, бросив свои попытки увернуться от опера, и посмотрела ему прямо в глаза: – Пропусти, пожалуйста.

– Так, может, продолжим в моем кабинете? – проигнорировав ее слова, предложил Саша, все так же улыбаясь. – У меня тоже имеется кое-какое имущество.

Юля сделала глубокий вдох, прикидывая, как бы помягче его послать, и крепче прижала к груди папку с документами, в этом жесте пытаясь отгородиться от его взгляда. Однако говорить ничего и не пришлось. В следующий миг диалог был прерван одним из оперов, который неожиданно появился в коридоре и решительно направился в их сторону.

– Сань, Федька отзвонился, – сказал он, подойдя ближе. – На Лесной реально бордель, только что несколько малолеток привезли. Может, уже пора вмешаться?

Воронов неохотно убрал руку, и Юля быстро прошмыгнула вперед, скрывшись в кабинете сотрудников ПДН, у которых уже начала перепись имущества. Парень проводил ее взглядом и повернулся к сослуживцу.

– Собирай ребят, кто сейчас здесь, и поехали, – сказал он.

***

Когда несколько часов спустя опера во главе с Вороновым вернулись в отдел, возле дежурки стоял Шведов, подписывая рабочие бумаги. Один из задержанных, которых они втащили, казалось, скончается в любую минуту. Опера затолкали хозяев притона в обезьянник, а девиц, большинство из которых были несовершеннолетними, отвели в отдельную комнату для дачи показаний.

– Саш, ты можешь, хоть иногда, обойтись без рукоприкладства? – меланхолично заметил Константин Николаевич, оторвавшись от бумаг и кинув взгляд в их сторону.

Воронов дотронулся пальцами до разбитой губы.

– Черт с тобой, иди умойся, – мужчина махнул рукой и, отдав бумаги дежурному, направился к кабинету.

Саша прошел в туалетную комнату и, открыв вентиль крана, склонился над раковиной, подставляя лицо под обжигающе холодную воду. Посмотрел на себя в зеркало – разбитая губа кровоточила.

Один из задержанных поначалу всерьез думал, что сможет справиться с пятью операми. Саша не ожидал такой прыти от бледного худощавого парня и на долю секунды замешкался, за что и поплатился разбитой губой. Однако этот камикадзе очень скоро пожалел о своем необдуманном поступке. Опера даже не пытались остановить Воронова, понимая, что это бесполезно. Пока Саша избивал в комнате несчастного, они успели вывести из борделя его дружка, не оказывающего ни малейшего сопротивления, и всех девиц. Когда Саша наконец выволок из квартиры полуживого парня, лицо того превратилось в кровавое месиво. Воронов понимал, что Шведов за избитого подозреваемого по голове не погладит, но остановиться не мог.

Выключив кран, опер вытер лицо бумажным полотенцем и направился к своему кабинету, через открытую дверь следствия заметив, что Юля сидит за столом возле окна и что-то записывает в ведомости. День клонился к вечеру, и у следаков уже совершенно не было рабочего настроя. Из кабинета периодически доносился мужской смех и визг тормозов в компьютерной игре. Только Юля оставалась безучастна к этому веселью, сосредоточенно глядя в бумаги перед собой. С трудом оторвавшись от нее, Воронов вошел в свой кабинет и, открыв шкаф, принялся искать в аптечке перекись. Ее, как назло, нигде не было, и это был отличный повод зайти к соседям.

Только, как выяснилось, пока он рылся по шкафам в поиске лекарства, Юля вышла из кабинета.

– Мужики, перекись, зеленка, йод, что-нибудь есть? – спросил он у парней, которые при его появлении попытались сделать вид, что усиленно трудятся. Саша с разочарованием глянул на пустой стул. Один из следаков порылся в своей аптечке и, обнаружив перекись, протянул пузырек оперу. Воронову ничего не оставалось, как развернуться и уже во второй раз за день столкнуться с Юлей. Ее бумаги разлетелись по паркету.

– Можно быть и повнимательнее, – не удержалась от замечания девушка, опускаясь на корточки.

– Ничего не могу поделать, меня просто тянет к тебе магнитом, – пожал плечами Саша и, тоже присев, стал помогать собирать бумаги. – Кроме того, у меня производственная травма.

Подняв глаза, Юля только сейчас обратила внимание на то, что его губа разбита, а бровь слегка рассечена.

– Поможешь залечить боевые раны? – помахав пузырьком перекиси, попросил парень и постарался улыбнуться, но эта попытка отозвалась болью в губе.

За всей этой сценой с интересом наблюдали следаки, совершенно позабыв про компьютерную игру, и даже тетка-дознавательница, оторвавшись от монитора, взглянула из-за стекол очков с неодобрением.

– Или боишься переступать порог моего кабинета, думая, что я тебя там съем? – с усмешкой поинтересовался опер, поднимаясь и протягивая ей собранные бумаги.

– Волков бояться – в лес не ходить, – резковато ответила Юля, поднявшись на ноги и складывая документы аккуратной стопкой.

– Буду тебе очень благодарен, – сделав приглашающий жест, Саша направился к себе в кабинет.

Сильно сомневаясь в правильности своего поступка, девушка последовала за ним. Когда она вошла, парень прикрыл дверь, однако небольшая щель осталась, и это успокаивало ее. Ничего он мне не сделает, уверяла себя Юля, в очередной раз мысленно ругая себя за беспочвенные страхи. Саша протянул девушке перекись и диски, а сам присел на краешек переговорного стола, чтобы немного поравняться с ней ростом.

Такая близость смущала и пугала Юлю, но внешне она не подала виду. Уверенно открыв пузырек и смочив диск, девушка подошла ближе и осторожно приложила его к губе парня. Воронов даже не поморщился, продолжал смотреть на нее тяжелым стальным взглядом, и от этого ее пальцы чуть дрогнули. В следующий миг он перехватил ее ладонь и, притянув к себе, решительно склонился к лицу.

Сердце Юли упало в пятки и зашлось там в нервном припадке. Губы обжег солоноватый привкус крови. Одной рукой парень крепко держал ее ладонь, другой за спину прижимал к себе. Юля во все глаза смотрела на опера, не в силах шевельнуться. Тело будто онемело, в горле пересохло. Саша целовал ее, увлекаясь все больше и больше. Она чувствовала себя в какой-то ловушке, захотелось убежать, спрятаться.

Приложив усилия, девушка резко отстранилась. Воронов же не спешил разжимать руки, по-прежнему удерживая ее в своих объятиях.

– Отпусти, – тихо попросила Юля, потупив взгляд, лишь бы не смотреть в его глаза, наглые и холодные.

Опер отпустил неожиданно легко. На его губах заиграла привычная усмешка, однако вслух он ничего не сказал, лишь молча проводил ее взглядом.

– Нравится, не нравится, терпи, моя красавица, – задумчиво произнес Воронов, когда она скрылась за дверью. И понял, что готов на все, чтобы только заполучить ее. После того как он ощутил вкус ее губ, дотрагивался до ее тела, это уже стало делом принципа. Добиться своего, почувствовать миг победы, а дальше… Что будет дальше, его не волновало.

Юля влетела в кабинет и, плюхнувшись на стул, отвернулась к окну, стараясь успокоить сбившееся дыхание и бешено стучащее сердце. Какого черта она пошла за ним?! Ведь знала же, что он не просто так все это затеял! Нельзя подпускать его так близко. Нельзя давать ему малейший повод. По-хорошему, вообще стоило бы уносить отсюда ноги.

– Поаккуратнее с ним, – взглянув на девушку, серьезно обронила Валентина Ивановна, когда следаки в очередной раз ушли на перекур.

– О чем вы? – Юля медленно повернулась и посмотрела с недоумением, хотя сразу поняла, что та имеет в виду.

– Не играй с ним, – строго заметила женщина и снова вернулась к работе.

Юля ничего не ответила.

Восемь дней. Три – на этой неделе, пять – на следующей. Это время нужно просто пережить. И забыть о Воронове, как о страшном сне.

Глава 9

Воронов вылез из машины и не спеша прошел вглубь двора-колодца. Дом был давно заброшен, часть стекол отсутствовала, двери подъездов забиты досками. В центре дворика на земле на коленях стоял мужчина, рядом с ним замерли двое Сашиных оперов. В руке одного из парней был пистолет.