Наблюдатели мрака

– Машенька, а может, ты передумаешь? Смотри, как деткам весело, – Ирина Александровна указала на задорно смеющихся играющих малышей.

– Не хочу играть, – буркнула Маша, скрестив руки на груди. – Хочу сидеть тут.

– Вот видите? – воспитательница сделала руки в боки. – С ней всегда так. А если и получиться уговорить, то она постоянно конфликтует с другими детьми.

– Каким образом? – Ирина Александровна вскинула брови.

– Отказывается подчиняться правилам группы, никого не слушает…. Сначала мы думали, что это пройдет, но не прошло до сих пор.

– Это уже другой коленкор, – Ирина Александровна задумчиво посмотрела на Машу. – И что думает насчет этого психолог?

– Говорит, низкий уровень социализации, тяга к насилию…. – Угрюмая выдержала небольшую паузу, думая, говорить или не говорить. – Она любит драться. Если Маша подвергается нападкам в группе, то спокойно может атаковать любого, кто стремится на нее влиять. Маша не любит и боится социального взаимодействия.

– Мы ее так не воспитывали, – Ирина Александровна покачала головой, испугавшись за судьбу дочери. – Она у нас воспитанная девочка. Да, Машенька?

Маша несколько раз кивнула, решив, что стоит согласиться с тем, что мама сказала.

– Практика показывает обратное, – пожала плечами Угрюмая. – Если так продолжится, у вашей дочери в будущем будут проблемы. Вы же знаете, что общество не любит отклонений от нормы.

– Знаю, – кивнула Ирина Александровна. – И что тогда делать?

– Есть один способ…. Но он вам может не понравиться.

– Если это ради ее блага, то я подумаю над ним. Так что это за способ? – Ирина Александровна вопросительно взглянула на Угрюмую.

***

Я сидела в комнате, листая эзотерическую книгу Ошо, на страницы которой падал свет лампы дневного освещения. В обед Саша ушел на встречу, оставив ноутбук открытым на столе. На экране были схемы каких-то помещений, заставленных многочисленными стульями, стоявшими перед доской. На одной из схем я даже увидела что-то на подобии огромного стадиона.

Стена перед столом была частично заклеена листочками самоклеящейся бумаги, на которой Саша записывал многочисленные номера телефонов. Звонил он довольно много, назначал кучу встреч, и постоянно ездил на них, этим только нервируя моих родственников.

В комнату постучалась Нина Марковна, я пригласила ее войти, улыбнувшись. Она подсела ко мне на диван, с интересом взглянув на Сашин ноутбук, а затем спросила:

– Как у Саши с работой?

В груди защемило от неприязни. Меня, откровенно говоря, уже начинал раздражать этот вопрос. «Сколько можно спрашивать?» – с раздражением подумала я.

– Бабушка, ты уже спрашивала, – сдержанно ответила я. – Саша сейчас не работает. Он накопил денег на повседневные расходы, и целиком отдался проекту.

– Я вот этого не понимаю, – пожала плечами Нина Марковна. – Все люди нормальные работают на работах, чтобы семьи содержать, а твой Саша вообще ни в какие рамки не залезает. Бездельничает, сидит целыми днями дома, копейки не приносит, – заявила она с укором.

– Я же сказала, что у него есть деньги. Просто ему нужно время на проект, и потому он не работает, – я закрыла Сашин ноутбук.

– А что этот проект ему приносит? Что он ему дает? Он уже целый год над ним работает, и что?

– Все не так просто, – попыталась я объяснить, но Нина Марковна продолжила настаивать на своем.

– Все просто, – перебила Нина Марковна. – Дурью твой Саша мается. Надо идти работать на завод. Работа это и стабильно, и престижно, и денежно…

– Хватит, – нахмурилась я. – Деньги у него есть. Что от него еще нужно?

– Он ненадежный. Он мечтатель, – назидательно сказала Нина Марковна. – С таким невозможно создать семью. Тебе деток захочется, а у него денег нет. Свадьбу сыграть захочется, а у него тоже денег нет. Откуда они их возьмет? А если на праздники надо подарки купить? На них он рассчитывал?

– Нет…. – тихо ответила я.

Именно в этот момент во мне стали прорастать семена сомнения, которые родственники так усиленно сеяли в душу. Может, бабушка была права? Может, Саша зря тратил время? И действительно…. А если праздники? Откуда он возьмет деньги на подарки?

– Даже взять Сашин компьютер, – Нина Марковна указала на ноутбук. – Вместо того чтобы купить родственникам подарки, он взял себе его. Ну, разве не безобразие?

– У него просто не было денег, а ноутбук нужен для работы. Будь у него свободные финансы, он бы купил подарки….

– Вот! Если бы они были, – сказала Нина Марковна, потрусив пальцем. – Они были бы, если бы он работал, а не дуристикой занимался.

– Но он не лодырь! – внезапно я разозлилась. – Ты говоришь так, будто бы он сидит на диване и пьет пиво! Но нет! Он много старается, и много делает! Он доведет проект до ума, вот увидишь, и тогда у него появятся деньги!

– Ничего у него не появится. Для этого связи нужны, – с тоном знатока сказала Нина Марковна. – И деньги. А откуда он их возьмет, если не работает?

– Бабушка! – сорвалась я на крик. – Хватит! Деньги можно не только на работе доставать!

– Ничего у него не получится, – хмуро сказала Нина Марковна. – Еще вспомнишь мои слова. А пока мой тебе наказ – ищи себе нормального молодого человека.

– Я разберусь, что мне делать, – прошипела я, с трудом сдерживая эмоции, и положив эзотерическую книжку на книжную полку.

– А эти его книги, – не унималась Нина Марковна, взглянув на полку с книгами эзотерической тематики. Разнообразные корешки с именами знаменитых писателей-эзотериков аккуратно стояли один за другим. – Это же просто глупо. Он ничего из себя не представляет, а делает вид, будто познал все тайны мира. Хотя у самого ни квартиры, ни машины….

– Это не главное! – криком перебила я, не сдержавшись, и ударив кулаком в стену. – Хватит! Пожалуйста! Хватит меня бесить!

– Вспомнишь еще мои слова! – повторила Нина Марковна.

Она вышла из комнаты, и хлопнула дверью

***

Я собралась выйти, но вдруг остановилась, обратив внимание на то, что совершенно не испытала боли, когда сжала кулак. Мне стало любопытно, чем такая бесчувственность раны могла быть вызвана, и я разбинтовала ладонь. К моему удивлению, раны совсем не осталось. Более того, даже шрам отсутствовал. Мне стало радостно и страшно одновременно. Откуда такая быстрая регенерация?

«Ладно. Думаю, Ян сможет объяснить мне, в чем дело» – подумала я, снова сосредоточившись на двери. Ох, как же мне не хотелось выходить в прихожую, но другого выбора просто не было. Меня напугали слова Яна о том, что я могла умереть, или превратиться в черного инфлура.

Сделав несколько глубоких вдохов, я вышла в прихожую, тут же наткнувшись на Константина Владимировича. Без нижней челюсти, с забрызганной зелеными пятнами одеждой, он выглядел в высшей степени пугающе.

– Привет, пап, – улыбнулась я, нервно глядя на него.

– Хо хухыух? – спросил он, брызнув жижей из горла.

– У меня просто стресс, – ответила я, предположив, что он спросил «Что случилось?»

Я неотрывно глядела на мерзко свисавший язык отца, меня едва не выворачивало наизнанку. Внутри меня словно распрямилась пружина, мне даже глазом моргнуть не удавалось.

Папа обнял меня, случайно влажно мазнув мне по щеке свисавшим языком, от чего по спине пробежались мурашки. Я сразу напряглась, судорожно вдохнув, обняла папу. Нельзя было выдавать волнения. Иначе меня никуда не отпустят. Ужасная жижа из горла папы капала мне на трапецию, и стекала по коже, капельками скользя по спине до самого копчика. У меня невольно свело ягодицы.

Кончиками пальцев я чувствовала жесткий панцирь жнеца, который выкачивал из отца энергию. Мне сделалось настолько отвратительно, что на глаза навернулась слеза. Я очень любила маму с папой, но подсознательный страх перед неизведанным и разложившимся заставлял бояться до смерти. Это кошмар. Кошмар наяву. Самый худший из тех, который я видела. Мамочка, папочка… Что с вами стало? Кто подверг вас такому жуткому испытанию, и кто сделал из вас чудовищ?