Наблюдатели мрака

– Да, – согласился дядя Федя. – У нас до сих пор нет подозреваемого. Работает преступник очень грамотно, вообще не оставляя следов. Люди теперь каждый день пропадают.

– Ладно, – улыбнулась Нина Марковна, – горевать не будем. Будем танцевать.

Вином меня слегка «развезло», и я почувствовала шум в голове, с легким головокружением. На стол поставили пироги, я разливала чай. Наполнив свою чашку, я поняла, что еще не наелась, мне захотелось съесть немного мяса из фарфоровой лодочки. Я потянулась за паломником, случайно перевернула кружку, ошпарила себе ногу.

– Ай, блин! Блин-блин-блин! – нервно заговорила я, став вытирать со стола, а затем начав высушивать одежду.

– Маня, какая-же ты неуклюжая! – сказал дядя Федя, только каким-то неестественным басом. Я не сразу обратила на это внимание.

Мой взгляд был полностью сосредоточен на мокром пятне, которое я оттирала, и когда я закончила, то подняла взгляд. Родственники изменились до неузнаваемости. От их внешнего вида я почувствовала в сердце щемящую боль, мне стало трудно дышать. За их спинами висели отвратительные монстры, вцепившиеся отростками им в спины, обхватившие их шеи скользкими щупальцами. По щупальцам проходили токи светящийся энергии.

– Федя, а что ты скажешь насчет трагедии в Кемерово? – Ирина Александровна взглянула на дядю Федю.

Из ее глаз текла кровь, а изо рта ужасно воняло гнилью. Дядя Федя выглядел не лучше, люди за столом стали похожими на настоящих живых мертвецов, запах испуская соответствующий.

– Мерзостные твари, эти владельцы торгового центра, – злобно заявил дядя Федя. – Их самих надо живьем сжечь.

– Да-да, – охотно согласились остальные.

Как только мнение стало общим, родственники единодушно его разделили, монстры крепче вцепились щупальцами в их шеи, став перекачивать через отростки еще больше пульсирующей энергии. С ужасом я ощутила, что моя шея тоже обхвачена скользкими щупальцами, меня парализовало от страха. Я расширила глаза, испугалась так, что не могла издать даже звука.

– Машенька, что с тобой? – спросила Ирина Александровна.

Музыка играла на всю катушку. Некоторые родственники топтались танце за моей спиной. Я чувствовала, что в спину пыталось впиться нечто, но ему не удавалось. Ко мне были прикованы опустошенные взгляды всех гостей, сидевших за столом. Тела их были изрезаны, а раны усыпаны какими-то мелкими ужасными паразитами, сосущими кровь. К горлу подступил рвотный ком.

Родственники продолжали веселиться, как ни в чем не бывало, будто не разваливались на части, не были покрыты кровоточащими порезами. Не выдержав волны накатившего испуга, я завизжала, вскочила со стула, танцевавшую бабушку Галю. Бабушка Галя с криком врезалась в стеклянный шкаф, осколки водопадом посыпались на пол, блестя в свете лампы.

Я посмотрела на нее, но ее вид никакой жалости во мне не вызывал. Напротив, внезапно я испытала стойкое желание добить ее, а затем одернула себя. Щупальца крепче сжались на моей шее, стало труднее дышать.

– Отцепись от меня! – вскрикнула я, схватившись за щупальца, и заметавшись по комнате.

Стало очень страшно. Колени дрожали от ужаса, я чувствовала, как тварь за спиной пыталась пробиться через кожу, чтобы присосаться к позвоночному столбу. В приступе паники я бросилась к выходу, но бабушка Галя, оправившись после столкновения с сервантом, перегородила мне дорогу. Рядом с ней встали дядя Федя и тетя Таня.

– Машенька! – говорила тетя Таня, и вдруг у нее вывалился глаз, обвиснув на глазном нерве. – Что такое?

– Успокойся, Маша! – дядя Федя потянулся ко мне.

– Господи! – меня трусило так, как не трусило еще никогда. Адреналина в крови было море, и казалось, что это сведет меня с ума. – Отвалите!

– Маша! – возмущенно крикнул Константин Владимирович, вскочив со стула, и буквально обронив сгнившую челюсть в фарфоровую лодочку с мясом. – Нехоо пбрлгхх, – невнятно продолжил он, брызгая из горла зеленой жижей.

Меня окружали чудовища. Я метала взгляд от бабушки Гали к дяде Феде, захотела как следует вмазать им всем, чтобы очистить себе дорогу, но тело тут же охватила скованность, не позволившая мне предпринять решительных действий. Тогда я крепко зажмурилась, и, выставив перед собой локоть, прорвалась через оцепление, с криком рванув к ванной.

Забежав в ванную, я захлопнула дверь, закрыла на засов, и застыла перед зеркалом. В предбаннике послышался топот, – родственники сбежались к двери, стали в нее ломиться.

– Маша! А ну выходи! – тук-тук-тук-тук. – Маша! Немедленно выйди!

Я с ужасом глядела на дверь. С нее сыпалась краска, а петли ходили вверх-вниз, грозясь сорваться в любой момент. Перспектива попасться родственникам пугала меня, но она была отдаленной, в отличие от твари, которая дергалась у меня за спиной с диким визгом. Я впилась в щупальца пальцами, пытаясь оторвать их, но пальцы предательски соскальзывали.

– Маша! – кричала Ирина Александровна басистым голосом, и тарабанила в дверь. – Немедленно открой!

Тогда я крепко схватилась за раковину, и зажмурилась, пытаясь стабилизировать дыхание. Крайне трудно в такой ситуации вернуть самообладание, и тем более поступить так, как надо тебе, а не так, как требовали другие. Обычно, я привыкла подчиняться, но теперь нужно было восстать, и возразить толпе, что для меня было нелегким испытанием.

– Пожалуйста, – вежливо начала я, чувствуя дрожь в руках. – Уйдите. Мне просто надо побыть одной… Я рассталась с парнем. Я его любила, – совместила я правду с ложью, – и мне очень тяжело. У меня истерика. Пожалуйста, отстаньте.

Постояв под дверью еще немного, родственники ушли. Звуки отдаляющихся шагов вызывали у меня нарастающее чувство облегчения, и я смогла сосредоточиться на текущей ситуации. После оказанного толпе поведенческого сопротивления монстр сам отцепился от шеи, плюхнувшись на пол. Разглядев тварь, я ужаснулась. Она напоминала отвратительную сколопендру с щупальцами, и изворачивалась, измазывая кафель вонючей слизью. Визг монстра был мерзким и пронзительным.

Взбесившись, тварь вдруг заметалась по ванной комнате, и я испуганно завизжала. Расшибив зеркало резким ударом кулака, я схватила крупный осколок, решив использовать его как нож. Стекло тут же больно впилось в кожу, я сморщилась, но осколок не выпустила. Монстр метался по комнате, а я просто секла воздух наотмашь, даже не целясь. Попасть, разумеется, не получилось. Неловко шагнув во время очередного выпада, я поскользнулась на слизи, и рухнула на копчик.

Мир дрогнул у меня перед глазами.

Я отползла к стене, вжавшись в нее лопатками, и наблюдала за тварью, ставшей приближаться ко мне. Выставив перед собой осколок, крепко зажмурилась, надеясь, что смогу порезать чудище, но меня снова парализовало. Выронив оружие, я обхватила голову, и просто смирилась со своей участью.

Сначала монстр издавал жуткие звуки, стуча ножками по кафелю, а затем внезапно стих, совсем перестав шуметь. Чудище сдохло, застыв на полу. Оно медленно растворялось с отвратительным бульканьем, будто бы его разъедало кислотой, под ним расползалась густая органическая лужа.

Острая боль прострелила ладонь, напомнив о полученном порезе. Из глубокой раны сочилась кровь. Я торопливо достала бинт из настенного шкафчика, забинтовала ладонь. Порез саднил, отзываясь пульсирующей болью, монстр испускал пар и скворчал, начав поджариваться. Не выдержав психологического давления, я заплакала.

– Помогите мне… Кто-нибудь… – я обессилено соскользнула по стене на пол. – Пожалуйста…

Вдруг в коридоре снова послышались шаги. Видимо, родственники услышали крики, в этот раз став бесцеремонно ломиться в дверь. Они довольно быстро сорвали ее с петель несколькими мощными рывками, и тогда я увидела их, изуродованных, в дверном проеме. Меня снова охватил первобытный ужас. Я завизжала, рванув в противоположную сторону ванной комнаты, поскользнулась на органической луже, ударившись головой о край раковины.

После резкой потери сознания и черного провала не наступило моментальное болезненное пробуждение. Мной, напротив, завладело чувство, нехарактерное для такой ситуации. Я ощутила себя в центре безмятежного голубого океана. Тихая водная гладь, девственно ровная, тянулась до яркого горизонта, над которым только вспыхивал теплый закат. Стало очень хорошо, и вся боль вдруг куда-то ушла, позабывшись.