Перевела

«Понимаешь, что это из-за тебя?..»

Ощущение горячего члена, вжимающегося в неё, заставляет зажмуриться от прилива бабочек в животе. Она тоже его хочет. Сейчас. Алекс зарывается носом в её волосы. Персиковый запах дурманит его рассудок. Черт, он просто дико ощущает потребность коснуться её. Сейчас. Холодные пальцы приподнимают футболку, снимая её через голову девушки, и теперь беспрепятственно скользят по выступающему своду рёбер и животу, заставляя мышцы под нежным касанием сокращаться, пробираются вверх, к груди, касаясь нежной кожи. Её никто не трогал до него, Алекс чувствует это. И неопытность девушки не отталкивает его, как бывало раньше, лишь заводит сильнее. Ведь это Агата. Бёдра слегка толкаются к ней, трутся. Девушка поднимает на него широко распахнутые глаза, приоткрывая рот. Новый толчок. Он просто не может больше себя контролировать. Начинает двигаться, скользя пахом по её тазовому выступу, вглядывается при этом в доверчиво раскрытые глаза девушки.

— Хочу тебя… — Низкий голос звучит с придыханием. Касается щекочущим теплом нервов и направляется под самую кожу, растекаясь. Впитываясь. Заполняя собой.

Из глотки вырывается шипение, прямо в её ухо. Агата внезапно касается ладошкой его паха, очерчивая маленькими пальчиками округлость, и хриплый стон едва не оглушает её. Голодный, сильный, отчаянный, жаждущий. Агата не знает, что делает, и инстинктивно сжимает пальцы, обхватывая его смелее. Она ощущает пульсацию прямо в своей руке, сквозь шершавую ткань джинсов, и продолжает ласкать.

Его рука в ответ проникает под юбку девушки. Костяшки пальцев скользят по её влажному белью, пока дразнят. Тело ломит, а он, будто с цепи сорванный, въедается в её рот, яростно всасывая в себя её влажный язык. Безумное желание, растекающееся по каждой клеточке тела. До обжигающей боли в грудной клетке, между рёбрами. До кипящей крови. Просто. Невозможно. Алекс оглаживает выступающие косточки ключиц, вылизывает.

Она глотает дрожащий выдох, когда его пальцы вновь касаются.

— Ты такая влажная, чёрт…

Алекс опускает глаза, задыхаясь от возбуждения. На миг перед его глазами всё темнеет. Алекс вожделённо смотрит, как влажные пальцы выскальзывают из неё, затем проникают вновь, заставляя хрупкое нетронутое тело извиваться под ним.

Она открывает рот, ловя воздух и сотрясаясь в конвульсиях, а затем тихо хнычет. Он просто не в силах терпеть дальше.

— Я должен был взять тебя в тот же день, — цедит парень, и его взгляд цепляется за чёртовы берцы. Алекс возбуждается сильнее — хотя куда ещё сильнее?

Кровь забивается в сосудах, рвётся сквозь кожу, сжигает живую плоть.

«Хочу её, как проклятый».

Пальцы приспускают бретельки бюстгальстера, охватывают небольшую грудь, ласкают возбуждённые соски, ощущая биение взбешенного сердца под ладонью. Губы обхватывают сосок, и по его слуховым рецепторам резко ударяет глухой стон. Позвоночник выгибается навстречу движениям, и Агата сжимает его волнистые волосы у корней, тянет, почти больно, но Алексу, кажется, всё равно. Девушка расстёгивает его рубашку, с наслаждением скользит по горячей коже ладошками, спускается по торсу, чувствуя под пальцами мышцы. Ткань спадает на стол. В следующую секунду девушка обхватывает его обнажённые плечи, трётся носом об изгиб шеи, посылая миллионы мурашек по всему телу. Алекс стаскивает материю её трусов и слегка отстраняется, позволяя обутым ступням коснуться пола. Лишняя ткань легко скользит с бёдер и падает под ноги. Она вновь запрыгивает на стол, небрежно спихивая бумаги на пол. Раздается шелест. Плевать. Её пальцы тянутся к подтяжкам парня, и Агата притягивает брюнета к себе за ткань, впиваясь в его губы. Алекс перехватывает инициативу, сжимая девушку за скулы, и сразу врывается в её рот, жадно вылизывает, отчего Агате удаётся расстегнуть застёжку его джинсов только с третьего раза. Остранившись, он помогает ей, трясущимися от возбуждения руками избавляясь от брюк. Девушка робко сжимается и судорожно выдыхает.

Говорить об этом было проще, представлять — тоже, но когда все происходит в текущий момент времени… Агата стыдливо прикрывает лицо руками, услышав звук расстегнувшейся молнии. Он подхватывает девушку под бедра, раздвигая её ноги в стороны, и прижимается к ней сам. Агата рвано дышит, ощущая Алекса через ткань его белья. Твёрдый, горячий… Её одолевает приступ непонятной паники, смешанной с возбуждением.

— Тшш, — Алекс гладит девушку по волосам. — Расслабься, куколка.

Агата кивает.

— Алекс… — неосознанный шёпот ему в ухо. Произнесённое имя отдаётся резкой пульсацией в висках, разносится кипящей кровью до кончиков пальцев.

— Обхвати меня теснее, — хрипло приказывает он, не узнавая свой голос. Но Агата слушается, беспрекословно повинуется.

Худые колени охватывают Алекса за талию, и его рука соскальзывает между её ног. Парень удовлетворённо прикусывает губу от приятного ощущения липкой влаги на пальцах. Она вновь мокрая. Насквозь. Для него. Девушка сжимает ноги, давя на его ладонь, и Алекс стискивает зубы, едва не зарычав. Пальцы едва проникают внутрь, и Агата выгибается. Слишком. Мать её. Узко. Алекс готов молиться вслух, ощущая отчаянную пульсацию в члене, упирающемся в боксеры. Он убирает руку от девушки, стягивая последнюю разделяющую их ткань.

— Я так хочу тебя… — прикусывает ямочку между ключицами, приобняв Агату.

— Алекс… — девушка прячет лицо на его шее. Одно мощное движение бёдер — и он уже внутри. Громкий вскрик боли на миг оглушает парня.

Девушка впивается ногтями в его плечо, оставляя на коже следы в виде полумесяцев, и Алекс прижимается к ней всем телом, дрожа от того, как невыносимо узко внутри неё.

Он первый, кто ощущает её. Нетронутые губы целовали и ласкали только его. Тело принадлежит одному ему. Как он и мечтал.

Алексу почти срывает крышу от чувства восторга и возбуждения, но ощущение на своей шее холодных слез отрезвляет. Парень с трудом держит себя в руках, рвано и шумно дыша через рот.

— Мне остановиться, Агата? — сдавленно выговаривает он, стирая слезы с её красивого лица большим пальцем руки.

Девушка качает головой, боясь шевельнуться, кусает губы, затем наклоняется к его уху, невесомо проведя по нему носом.

— Просто… Давай помедленнее… Хорошо? — её дыхание касается его щеки. Девушка подается навстречу, ненамеренно сжимая его внутри, и вырывает из горла Алекса полурык.

— Что ты де… — он не договаривает, потому что Агата приподнимается и насаживается на него сама. Разрывая на куски остатки самообладания. Челюсть стискивается так сильно, что Алексу кажется, будто у него зубы просто треснут сейчас от давления. Взгляд карих глаз, таких же, как и у него, только на тон светлее, доверчиво обращён на него. И Алекс безнадежно падает, падает, падает… Тонет, валуном выпадая на самое дно.

Он подхватывает Агату под коленки, толкаясь к ней тазом, входит до основания, ощущая, как волна дрожи и удовольствия расходится по каждому сосуду и нерву.

Надо быть медленным, чтобы не причинить ей боль. Просто. Быть. Медленным. Слишком тесно. Просто не надо думать о том, как охуительно крепко сжимают её горячие влажные стенки его член.

«Держи себя в руках, Алекс», — приказывает парень сам себе. Контроль трещит по швам.

Блять. Она с такой силой стискивает его внутри себя, что Алекса выворачивает наизнанку от дикого наслаждения. Затуманивает сознание. Он медленно двигается, плавно подаваясь назад и вновь в неё, проникая до конца. Слышит тихий вздох.

— Больно? — гладит по щеке, с непривычной лаской смотря в глаза.

Она не отвечает, лишь ведёт тонкими пальчиками по его позвоночнику, не позволяя отстраниться. Её губы скользят по его шее, кусая, облизывая теплую кожу, и перед глазами Алекса взрываются яркие звёздочки.

Как же трудно дышать. Он не спешит. Из последних сил. Естественно, ей больно. Но она доверяет ему, не отталкивает, с трудом заставляет себя расслабиться и почти беззвучно шепчет: «все в порядке». Алекс со стоном прижимается ко влажным губам, настойчиво целуя, и возобновляет плавные глубокие толчки. Агата что-то неразборчиво шепчет ему в поцелуй, двинув бёдрами навстречу, и он замечает в карих глазах помимо боли неприкрытое желание и наслаждение. Она готова его принять. Парень гладит её по щеке, и Агата доверчиво трётся о его руку. Мать вашу. Резкий толчок, и Алекс понимает, что теперь не остановится. Он впивается в напряжённые бедра, слегка разведя их, и поддерживает, в упор смотря в потемневшие глаза. Слишком хорошо. Алекс шипит, дышит сквозь крепко сжатые зубы, запрокидывает голову, ощущая прижавшиеся к своим ключицам тёплые губы.