Зов дельфина

Что там Макс про Данию говорил? Вообще-то странно: где Дания и где дельфины?

Но, вбив в поисковую строку «Дания, дельфины», она получила невероятное количество ссылок.

Ткнув в одну из первых – «Жестокая традиция: кровавые датские фьорды», – Лера вздрогнула. Уж на что она привыкла – особенно пока фельдшерила на «скорой» – к всякому, но это… Красная от крови вода небольшой бухточки, кровавые потеки на скалах, люди с какими-то палками (или копьями?) в руках и – дельфиньи тела. Много, очень много. Загружать предлагаемое автором видео она не стала – с нее довольно было и фотографий. Больше всего ее поразили деловитые лица орудующих копьями людей. Кто-то сосредоточен, кто-то улыбается… И, о боже, сколько же тут молодых! Почти мальчиков… Они же совсем еще дети!

Сглотнув и глубоко подышав, она взялась за текст. Автор не скупился на детали. Оказывается, на принадлежащих Дании Фарерских островах (где это, нахмурилась Лера) существует древняя традиция. Каждый год в бухту загоняют группу дельфинов – и убивают их. Вручную. Острогами. Мальчик, убивший на этой «охоте» дельфина, с этого дня считается полноправным мужчиной. Несмотря на многочисленные обращения зоозащитников, датские власти делают вид, что ничего «такого» не происходит, а проще говоря – отмалчиваются. Традиция, дескать.

Традиция? Леру затошнило от отвращения. И это – рафинированно европейская Дания?!

Впрочем, вспомнилось ей, именно в этой самой рафинированной Дании убили и разделали на корм львам жирафа, у которого оказались какие-то «не те» гены. И не просто, а – на глазах у десятков, если не сотен зрителей. В том числе – детей! Их туда чуть не целыми классами приводили – чтоб детишки собственными глазами могли увидеть, «как устроен жираф».

Сейчас Лера, пожалуй, понимала бешенство Макса.

Если можно устроить подобное шоу в центре Копенгагена, понятно, почему датские власти сквозь пальцы глядят на традиции Фарерских островов. Хотя для любого хоть сколько-нибудь нормального человека такое – дикость. Убивать беззащитных (жираф тоже не сопротивлялся) дельфинов – ради того, чтобы мальчики могли называть себя мужчинами?! Кто же из таких вот… доказавших свою как бы мужественность мальчиков вырастет? Вот, должно быть, откуда берутся террористы… Ну да, тут ведь главное – чужую жизнь ни в грош не ставить. Проблемы индейцев шерифа не интересуют… Фашисты, фашисты, фашисты!

От бессильного злого отчаяния ей хотелось плакать. Только глаза оставались сухими.

Отвернувшись, чтобы не видеть ужаса на мониторе, Лера сделала несколько глубоких вдохов. Успокоить дыхание – успокоить нервы, это правило она знала очень хорошо. Как и то, что эмоции – худший помощник в критических ситуациях. Если хирург будет истерично сочувствовать каждому пациенту – он никогда и никому не поможет. О да, человек силен своими эмоциями, ибо он человек, а не бездушная машина. Но и поддаваться им постоянно тоже не стоит, иначе превратишься в аморфную амебу, которая вся состоит из одних ощущений: наткнулась на питательную крошку – впитала, кольнули – съежилась. Нет уж, амебой Лера быть не желала. Вот Макс – это почти сплошные эмоции… Ой ли, мелькнуло в голове, но Лера эту мысль отодвинула – не время. О Максе она подумает потом, а сейчас нужно сосредоточиться на другом. Дикость лилась на нее с монитора, но… откуда известно, что это – правда?

Скепсис, выработанный годами учебы, да и работы – врач она, в конце-то концов, или так… философ какой-нибудь? – заставил искать дальше. Потому что обряд инициации, замешанный на крови, ничуть не лучше людоедства. Ну не может, не может такого быть! Мы в каком веке живем, а? И все это происходит не в дебрях экваториальной Африки, где, по слухам, и каннибализм до сих пор существует! Не среди первобытных дикарей – среди цивилизации. И главное – слишком уж эмоциональны, почти истеричны были вопли тех, кто рассказывал о «фарерском ужасе». О да, фотографии явно настоящие (тем более там и видео предлагается), но – что именно показывают эти снимки?

После изучения более академических источников ситуация стала видеться если не менее страшной, то хотя бы более понятной.

Во-первых, Фарерские острова были датскими лишь относительно. Сперва они находились в норвежском владении, затем в совместном норвежско-датском и в девятнадцатом веке стали наконец принадлежать Дании единолично. Но после Второй мировой войны заявили о собственной независимости и после сложных перетурбаций хотя и остались в составе Дании, но скорее номинально. В ведении Копенгагена – внешняя политика, законодательство, полиция и вопросы обороны. Ах да, еще валюта общая. И все. Повлиять на то, как островитяне устраивают свою жизнь, Дания практически не в состоянии. А жизнь там – Фареры лежат между Шотландией и Исландией – довольно сурова. Благодаря Гольфстриму здесь не бывает морозов, но это и все преимущества. Ни зерновые, ни даже овощи здесь толком не растут, основная пища – рыба и мясо. Да, в том числе и мясо дельфинов. Точнее, черных гринд. Традиционную охоту на них вряд ли правильно называть ежегодной. В теплый сезон она происходит более-менее регулярно и ни к каким обрядам инициации отношения не имеет. Фарерцы просто добывают себе пропитание: добытое (около тысячи голов в год) используется исключительно для внутреннего потребления и составляет около трети пищевого рациона островитян. На общую численность поголовья гринд (около миллиона голов) многовековая охота, судя по всему, не повлияла.

Любопытно – Лера, хмыкнув, покачала головой, – что такой же охотой занимаются жители Гренландии, но общественный резонанс от этого почему-то гораздо меньше.

Столь шокировавшие ее кровавые картины традиционной охоты объяснялись просто. Чтобы убить дельфина мгновенно, не причиняя мучений, нужно попасть в определенную точку на затылке. И не обычным китобойным гарпуном, а специальным, с узким, очень острым лезвием. При этом невозможно не задеть проходящую рядом крупную артерию. Обильное кровотечение, превращающее воды бухты в маленький ад, свидетельствует как раз о том, что удары наносились точно. Будь крови меньше, это означало бы, что удар неточный и смерть наступит не сразу… Лере вспомнился эпизод из прочитанного в юности романа Войнич «Сними обувь твою»: героиня спрашивает рыбацкого мальчика, поразившего ее своей невероятной среди грубости его окружения тонкостью, кем бы он хотел стать, когда вырастет, и юный «ангел» отвечает – забойщиком свиней. Почему же, спрашивает она, с трудом скрывая отвращение. Свиньи так визжат, отвечает мальчик, я убивал бы их быстро. Откуда – в тринадцать лет! – этот мальчик уже знает, что есть милосердие в даровании быстрой смерти, думает героиня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.