Нана

Весь стадион в эти секунды замер, слушая речь устроителей Чемпионата в честь победителя.

– Неужели, ты так слеп, что не видишь, как это бросается в глаза?

– Что именно? – Взял ее за локоть и оттащил с дороги, ближе к фургону.

– То, что вы такие разные. Я не первый раз бываю на ваших заездах и тренировках. С тех пор, как Нина стала с встречаться с твоим братом. Хожу и наблюдаю. Вы… вы… да вы же только внешне похожи. В остальном – небо и земля! Думаешь, Псих такой идиот? Нет. Уверена, он насторожился. Так что ты крепко влип, Илья. И он обо всем догадается, вот увидишь.

Ее брови сдвинулись, взгляд казался острым и непримиримым. Дерзким. Готовым к бою.

– Откуда? – Внутри меня рождалась злость. – Ты ему скажешь?

Лицо девушки расплылось в довольной улыбке.

– Вот и признался.

Мурашки расползлись по телу, сразу стало как-то зябко и некомфортно.

– Нет. – Устало выдохнул я. – Просто не хочу, чтобы кто-то зря распространял глупые слухи и совершенно фантастические домыслы.

– Можешь не переживать. – Беззвучно усмехнулась. – Я ничего не скажу. Но люди не слепые. Единственное, чего не могу понять так это, зачем все это тебе? Ты победил, а лавры достались ему. Какой в этом смысл для тебя?

Закрыл глаза и медленно выдохнул:

– Он – мой брат.

Она резко покачала головой.

– Да Кирилл же никогда не оценит! – Девушка взяла меня за руку, сжала пальцы. – Понимаешь? Ему же плевать на всех.

– Нет. Ты его совсем не знаешь.

– Ему все легко достается, поэтому он ничего и никого не ценит, не задумывается о цене, которую приходится платить людям за его поступки.

О чем это она?

– Так, все. – Поднял руки, показывая, что не нужно больше меня касаться. – Не хочу больше это слышать. Мы с Кириллом – одно целое, ясно? Мы – братья. У нас все общее. И у меня нет никого ближе, чем он. Все, тема закрыта. Раз и навсегда.

– Да как хочешь, – Карина обиженно надула губы. – Он никогда не сделает ради тебя ничего подобного. Мне жаль, но это правда. И тебя жаль. Ты не можешь отличить хорошего от плохого.

– Мне пора. Прости, Карин. – Накинул капюшон куртки, застегнулся.

– Я никому ничего не скажу, не переживай. Просто хотела…

Вскинул руки.

– Не важно. – Отмахнулся, не желая продолжать бессмысленный разговор. – Ступай на награждение, там начинается самое интересное.

– А ты? – Ее голос сорвался. – Разве не пойдешь?

– Мне нужно прогуляться.

Развернулся, спрятал руки в карманы и направился мимо импровизированной сцены к продуктовым лоткам. Взял бутылку воды и забрался на самый высокий холм. Сел на траву, вытянул ноги, выпил залпом сразу пол-литра. Приятная прохлада растеклась по пустому желудку. Помассировал ноющее плечо.

В пятидесяти метрах внизу, на сцене, Кирилл уже вовсю размахивал в воздухе кубком. Собравшиеся зрители визжали и улюлюкали, подбадривая его. Особенно девчонки. Даже Тим ликовал, поддерживая друга. Жестами звал упасть к ним вниз, в толпу, чтобы подкинуть лидера несколько раз в честь победы.

Только Ян держался поодаль. Его явно мало интересовало происходящее на сцене, увешанной воздушными шарами и залитой брызгами шампанского. Он, поглаживая свою массивную челюсть кулаком, смотрел вдаль. Прямо на меня.

3

Кирилл

Симпатичные попки. В количестве пяти упругих подтянутых штук. Так и пересчитал бы их по очереди своей пятерней. Шлеп, шлеп… шлеп! Чтобы кожа на колыхающихся половинках потом еще долго горела красным.

– Что там разглядываем, девчонки? – Подошел к собравшимся у окна подружкам и скользнул руками по талиям двух из них.

Девушки захихикали, оборачиваясь.

– Кирилл, там твой брат приехал. – Зажатым в руке бокалом с шампанским Нина указала на окно. Пытаясь перекричать музыку, повысила голос: – Похоже, нервничает, что не может свой фургон в гараж загнать.

– Хм. – Наклонился и прижался лбом к стеклу. – Сейчас разрулим.

Выпрямился и не удержался – легонечко хлопнул Нинку и ее подружку Светку по ладным ягодицам.

– Хулиган, – подмигнула мне Света.

Нина промолчала. Проводила меня недовольным прищуром. Ей было проще договориться с подругами о разделе территории, чем качать свои права передо мной. Это всегда было совершенно бесполезным занятием. И она либо принимала нашу модель «отношений», либо оставалась ни с чем. А мне… мне обычно было откровенно фиолетово на всю эту фигню.

– Кирюха, выпей с нами! – Один из приятелей Тима, рыжий Костя, перегородил мне дорогу к лестнице, ведущей на первый этаж. Тряхнул перед лицом бутылкой пива, едва не расплескав ее содержимое.

– Не сейчас, Костян. – Сухо произнес я, отодвигая его к стене.

– А когда? Пф… Сейчас самое время! – Заплетающимся языком промычал он.

– Слушай, брат, если захочешь блевануть, – указал ему на туалет в конце коридора, – уборная там. Но советую тебе больше не пить, даже за мою победу.

Хлопнул его по плечу, развернулся и, протискиваясь через толпу танцующих ребят, направился к лестнице.

– Там твой брат. – Остановил меня Тим на пороге.

– Видел. Уже иду.

– Все будет нормально? – Ухватил меня за локоть.

Отдернул руку.

– Конечно. – Заверил, кивнув для верности, и вышел на улицу.

Какого черта Илья возился на стадионе чуть ли не до полуночи? И почему не оставил фургон с мотиком на охраняемой стоянке? Приспичило же пригнать его домой именно сегодня и сейчас!

Пока я спускался по ступеням, буквально ощущал его гнев на себе. Чувствовал, как он закипает. Да, мы разные, и всегда такими были, но лепили-то нас определенно из одного теста.

Братья…

Буквально с рождения каждый из нас развивался по-разному, по-своему реагировал на мир, даже карандаш мы держали в разных руках и по мячу били тоже: он – левой, я – правой. Но у нас всегда было словно одно сердце на двоих. Он ударялся – мне было больно, он убегал – я шел за ним следом. Все и всегда, не задумываясь, делили пополам. У близнецов, знаете ли, есть один потрясающий феномен: током бьет одного, а трясет всегда обоих.

– Брат, брат, брат, эй! – Вздымая руки к небу, попросил я. – Хватит сигналить, ладно? Ты зачем шум поднимаешь? Хватит с соседей и той вечеринки, которую я закатил. Между прочим, в твою честь. А ты еще и шумишь на всю улицу.

Нет, наглое вранье меня сейчас точно не спасло.

Обойдя несколько байков, припаркованных возле двери гаража, приблизился к фургону.

– Шутишь? – Сквозь зубы прорычал Илья, хлопнув дверцей автомобиля.

Сделал несколько решительных шагов и замер напротив меня. Бросил короткий взгляд на темные окна особняка, расцвеченные цветными пляшущими всполохами, и покачал головой:

– А я, как дурак, рассчитывал сегодня выспаться. – Резким движением скинул капюшон с головы. – Опять тусовку собрал?

Неужели, я обычно выгляжу так же борзо, когда сержусь? Брат напоминал сейчас просто огромный сгусток гнева и возмущения. Красноватые прожилки в глазах, желваки на напряженных скулах, сжатые губы. Будучи того же роста, буквально скалой возвышался надо мной сверху.

– И давно ты перестал любить наши вечеринки? – Хлопнул его по плечу, желая ободрить.

В черном прямоугольнике окна все еще виднелись силуэты девчонок, продолжавших пялиться на него и хихикать. Наседки, блин…

– С тех пор, как все эти вечеринки перестали нести хоть какой-то смысл. – Илья выдохнул и спрятал руки в карманах куртки.

– Ты просто устал. – Обнял его и похлопал по спине. – Такую работу проделал сегодня. Просто монстр! – Сжал в объятиях до хруста и уже тише сказал: – Куда бы я без тебя…

– И на хрена они понаставили здесь свои машины и байки, а? Прямо перед гаражом? – Он продолжал игнорировать мои слова. Тупая, скажу вам, и очень раздражающая привычка. – Ты что не мог сказать своим друзьям, чтобы бросали свои тачки перед забором? И куда мне сейчас ставить фургон?