Роза для Палача

— Вот, — вывернула к его ногам горку бумажных клочков.

— Что это?!

— Все, что осталось. Выбрасываю мусор из своей жизни. Хочешь — забирай. А колечко секретарше подари, девочка насосала.

С этими словами захлопнула дверь перед ошарашенным Костиком. Макс дал мне пять, и я хлопнула по его руке.

— Надо замки поменять, а то с него станется к нам залезть.

— Сегодня займусь, — кивнул он и ухмыльнулся. — А ты у меня боевая!

— Дура!!! — донеслось из-за входной двери.

— Я тебя сейчас с лестницы спущу! — гаркнул Макс, и все затихло. Мы с ним переглянулись и улыбнулись. Костик всегда был трусоват, превознося ум, а не грубую силу.

— Ты не помнишь, где ключи от моей машины?

— Да ладно?! Неужели поедешь? — удивленно хлопнул себя по бедру братец.

— Поеду. С главным поговорить надо. Не хочу с этим дерьмом рядом работать. Пусть или переводит меня, или уволюсь.

— Не знаю, какая муха тебя сегодня укусила, но мне нравится результат, — хмыкнул Макс.

— Поумничай мне, — проворчала и пошла к себе собираться.

— А Мишке я позвоню! — крикнул он мне вслед, но я отмахнулась.

До работы доехала на машине без проблем. Наверное, я столько пережила за последнее время, что прежние страхи самоуничтожились от осознания своей никчемности. Разговор с главным прошел легко. Стоило дать понять, что я настроена увольняться, как вопрос с переводом он пообещал решить. Время до начала смены еще было, и я перелистала истории всех больных за последнее время. Как и ожидала, никакого Кристофа Морено и сбитой Максом девушки не было.

«Морено!» — пронзила меня мысль. Вот его имя и фамилию я знала. Адреса проживания не помнила, но если надо, найму частного детектива, и его найдут. А лучше подниму свои контакты, помнится, я оперировала одного генерала…

У Морено же фирма охранная, кажется. Богдан что-то об этом говорил. Точно! Его люди дежурили тогда у нас возле особняка. Я любыми способами вытрясу из него контакты Богдана!

Нашла номер генерала и, немного поговорив с Вячеславом Павловичем о его здоровье, озвучила свою просьбу. Не отказал, пообещав перезвонить. Я немного успокоилась и смогла отработать смену.

Больные были все те же, и у меня ехала крыша оттого, что все осталось по-прежнему, но не было ни одного доказательства существования Богдана. А что, если он плод моей фантазии на почве расставания с Костиком? Слишком яркий сон, в котором я прожила большой и насыщенный кусок жизни. Такие мысли отравляли своим ядом и вселяли сомнения. А утром меня добил звонок от генерала, который сообщил, что на имя Кристофа Морено в России не открыто никакого бизнеса. И в Москве его точно нет.

Уставшая после смены и убитая новостями, я поплелась домой. Одна радость — сегодня я на машине, и не нужно мерзнуть на остановке в ожидании автобуса.

— Миша, — натянуто улыбнулась встречающему меня молодому человеку. Без шапки, уши уже красные, в руках неизменная роза. Вот он настоящий и никуда не делся из моей жизни. Может, это знак?

— Миш, пригласи меня в театр, — слова вырвались сами собой, а сердце сжалось от тоски. Что-то подсказывало, что на этот раз я не встречу там Богдана. А вот ободренный Михаил оживился и стал спрашивать, куда бы я хотела пойти.

—Давай на «Анну Каренину» в Большой, — как мазохистка предложила я.

— Любой каприз, — счастливо улыбнулся он. Красивый парень, молодой, умный, перспективный. Я ответила улыбкой, а вот сердце не екало. Кажется, я как последняя дурочка влюбилась в плод собственной фантазии.

Мы обговаривали день, когда я смогу пойти, и уже подходили к моей машине, как проезжающий внедорожник резко свернул к нам и затормозил. Я напряглась, вспоминая похищение, и не поверила глазам, когда из машины выскочил Богдан.

— Тебя и на день оставить нельзя! — недовольно заявил он, но взгляд был напряженный, а в глубине светлых глаз застыла тревога.

— А если я тебя не помню? — задиристо поинтересовалась я, хотя сердце готово было выпрыгнуть от счастья из груди, и с трудом удерживалась, чтобы не броситься ему на шею.

— У меня есть средства убеждения. Придется напомнить, что ты моя женщина! Извини парень, но она моя и занята.

Не дав попрощаться с Михаилом, он запихнул меня к себе в джип и дал по газам.

— Богдан!

— Помнишь, — расплылся в улыбке он. — А я уже планировал тебя похитить и предаваться разврату, пока у тебя не разовьется Стокгольмский синдром.

— Какой же ты идиот! Моя машина там осталась.

— Ничего, потом заберем, — отмахнулся он.

— Куда мы едем?

— Ну как же — домой, предаваться разврату. Я снял наш коттедж, и, если желаешь, можем его купить. Агентство говорило с хозяином, он не против его продать. Возражения есть?