Шаги за спиной

Храмы тут помочь не могли. Молись,  не молись,  что Королям до Ардена? Люди с ужасом глядели на море, и предчувствовали новые беды для несчастного королевства...

***

Солнечный зайчик запрыгал по комнате, остановился на колыбельке с малышом, и проскользнул под полог - кто там такой?

Устроился на маленьком вздернутом носике, пощекотал его, шкодливо перепрыгнул на ухо...

Малыш чихнул, проснулся, и позвал маму. Заплакал.

Алаис встала с кровати, и отправилась кормить ребенка. И только потом осознала, что на ней - ни клочка одежды. По счастью, пеньюар был рядом, на кресле. Она закуталась в кружево, взяла на руки малыша и приложила к груди. Младенец чмокал и похрюкивал, словно маленький поросенок, мордочка была довольной и счастливой. А что надо?

Мама рядом, теплые руки, молоко, незримое облачко любви, которое его окутывает, пеленка тоже была сухой - кормилица постаралась...

В жизни юного Карнавона все было хорошо и правильно. А вот его мать испытывала определенное душевное неудобство. Сидела, покусывала нижнюю губу, и пыталась определиться с разговором. Такой ее и увидел Луис.

Подсвеченный солнцем силуэт напротив окна, пепельные волосы пронизаны солнцем, кожа светится, и вся Алаис такая...

Словно выточена из жемчуга.

Мужчина неловко пошевелился, и прекрасное видение повернуло голову, улыбнулось...

- Доброе утро?

- Доброе...

Чего боятся мужчины в таких случаях?

Наверное, женских планов. Где поставить кровать, как назвать ребенка, и вообще - ты меня что, не любишь? А зачем в постель тянул?

Как будто постель и любовь тождественны друг другу. Или женщина не знает, что предложить и чем удержать мужчину, кроме постели...

Луис и сам не знал, чего он сейчас боится, но Алаис сумела его удивить.

- Ты знаешь, мне такой сон приснился...

- Сон?

- Да. Очень откровенный. И ты там был... даже признаваться стыдно.

Луис отчетливо понял, что ему предлагают путь для отступления. Если бы Алаис сказала: 'давай останемся друзьями', он бы понял, что это разрыв. Если бы завела речь о чувствах - счел бы ее занудой. Женщина не сделала ни того, ни другого, она перевела все в шутку, и предоставила ему право решать. Хочешь?

Признаем все сном и забудем.

Захочешь продолжения? Что ж, можем обговорить этот вопрос... Только о любви речь не пойдет, это уже сейчас видно.

Луис подумал пару минут. Можно, можно сейчас все отыграть назад, она не обидится, это ясно. А хочет ли он, чтобы все оставалось, как прежде?

Спокойное лицо, дружелюбная улыбка, равнодушные глаза... даже на Далана она смотрела с большей симпатией, чем на него! И Далан так и пас ее глазами, щенок сопливый!

Мужчина потянулся на кровати.

- Мне тоже снился сон. Чудесный сон, который я не прочь посмотреть еще раз. Или несколько раз... несколько сотен раз.

- Эх раз, еще раз, еще много, много раз...* - пропела Алаис, шкодно блестя глазами, словно девчонка.

* В. Высоцкий, 'Эх раз, да еще раз.' прим. авт.

Луис согласно кивнул. Именно так - раз, еще раз и много-много раз. А что не так?

- Тебе еще долго кормить малыша?

- Около часа.

Луис сник. Столько он не пролежит, не дадут. Слишком много дел у них... Кажется, Алаис поняла его переживания, и улыбнулась еще веселее.

- Дети...

Впервые Луис понял, почему знатные дамы отдавали детей кормилицам. Очень правильный подход!

***

А глаза у Эртало Диона были ярко-ярко синие. Бездонно синие, не выцветшие даже за триста лет, прошедших с момента написания портрета. Королевские глаза.

Луис стоял, смотрел, как дурак, на фреску на каменной стене, и в голове у него было абсолютно пусто.

Что же это получается - Алаис права? Арден просто взят обиженным бастардом, чтобы отомстить не признавшему его отцу и деду? Потом и Ирион...

Портрет Эртало вообще был торжеством символизма. Первый Преотец сидел на троне, попирал ногой громадного морского змея (правда, художник изобразил, скорее, очень крупного ужа), а за его спиной восходило солнце. Восходило, заливало все золотистыми лучами, и казалось, что Преотец сам светится...

Хороший художник, ничего не скажешь...

У портрета Луиса и застал Эттан Даверт.

- Что ты здесь делаешь?

Луис развернулся, опустился на одно колено и послушно поцеловал отцовскую руку, милостиво протянутую глупому отпрыску.

- Преотец мой...

На лесть, даже в такой форме, Эттан был падок. Да и не лесть это, а чистая правда. Взгляд мужчины смягчился, тигриные глаза зажглись двумя солнышками.

- Как приятно, что мой сын помнит свой долг. И все же, что тебя привело в галерею с портретами?

Луис пожал плечами.

- Алекс спрашивала. Ей интересна история, а мне не жалко побаловать ее рассказами.

- История? Женщине? - неподдельно удивился Эттан. Действительно, Вальеру это никогда не интересовало. Женщина жила домом, детьми, хозяйственными заботами, любила сама составлять духи и травяные бальзамы, но и только. А история...

Нет, в представлении Эттана Даверта одно с другим никак не сочеталось. Ладно еще вышивание!

- Алекс особенная.

Эттан наградил сына снисходительной улыбкой. Конечно, особенная, любимая женщина для влюбленного всегда невероятная, потрясающая и восхитительная. Обычно это проходит через три-четыре месяца, здесь, правда, срок дольше...

Ладно. Мать первенца - это тоже серьезно, можно понять сына.

- Хорошо, что я тебя нашел. У меня есть дело...

- Какое, отец?

- Мне нужно, чтобы ты съездил в Атрей.

- Атрей?

- Да. Там творится что-то непонятное. Разрушен дом герцога Атрея...

- Что?!

Луис выглядел настолько ошарашенным, что Эттан не сдержался и тихо рассмеялся.

- Да, именно так. Не знаю, что произошло, но поместье Атреев стерто с лица земли, и никто из семьи герцога не уцелел.

- Семьи... а кто там был?

- Жинетта Атрей, вдова предыдущего герцога, двое ее сыновей, слуги.

- А внуки? Или они еще не женились?

- Почему же, старший сын женат, но герцогесса отправилась навестить родню. И - нет, она не беременна, так что получается - род Атреев прервался.

Луис открыл рот, и несколько минут выглядел удивительно глупо. Потом с трудом взял себя в руки, тряхнул головой.

- Отец, но получается, что Атрей теперь ждут беды и невзгоды? Если герцоги мертвы?

- Вполне возможно. А может, и не ждут, - Эттан был доволен и спокоен, его-то эти беды точно не затронут, - в любом случае, нам надо все разузнать до мельчайших подробностей. Если все Атреи уничтожены, значит, настало наше время. Мы можем усилить позиции Храма в герцогстве, особенно это хорошо действует, когда кругом беды и проблемы. А если остался кто-то из Атреев, возможно, ему потребуется наша помощь. Ты меня понимаешь?

- Разумеется, - Луис блеснул белозубой улыбкой. - Храм должен помогать людям, и люди должны быть ему благодарны.

- Обязаны, - строго поправил Эттан. - Неблагодарность - большой грех перед Арденом.

- И кому, как не нам его исправлять?

Эттан похлопал сына по плечу.

- Ты правильно все понимаешь. И я хотел бы, чтобы ты поехал в ближайшее время.

- Через три дня? - предположил Луис.

Эттан подумал пару минут, не стоит ли настоять на более ранних сроках, но потом все же кивнул.

- Да, это будет оптимальным решением.

- Александра расстроится...

- Не волнуйся за подругу и ребенка, я о них позабочусь.

Особенно об Александре. Тьерина Тан привлекала Эттана Даверта своей хрупкостью, нежностью, глубоко спрятанным внутри стальным стержнем... с ней будет очень интересно. Мысль о том,  что плохо соблазнять любовницу своего сына,  Эттану и в голову не приходила. Ему же хочется! И вообще,  жену он уже соблазнял,  чем любовница хуже?

Мнение Александры Преотца тем более не интересовало. Кто в таких делах спрашивает женщин? Все они продажны,  разница только в цене. Кому и медяка хватит,  а кому - колье с бриллиантами. Александра тоже обойдется достаточно дорого,  но сейчас в распоряжении Эттана Даверта были все богатства Ордена, и он не собирался экономить. Подать Преотцу новую игрушку!

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.