Страница 45 из 131
Толстый мужчина был Авдей Иннокентьевич Доменов, чернобородый - Роман Шерстобитов, а девушка, привлекшая Митькино внимание своим беззаботным весельем, - дочь Авдея Иннокентьевича Марфа.
- Супостат этот всех наших приисковых модниц с ума свел... А потом вижу, сукин сын...
- Папа! - предупреждающе крикнула девушка и топнула ножкой в синем башмаке.
- А ты ступай вперед и не слушай, - отмахнулся Доменов. - Вижу, лиходей на Марфушку взгляд кидает, в дом зачастил. Тэ-экс, думаю... Рожа-то у тебя смазливая, на фортепьянах брянчишь, а вот как ты работать, не знаю, будешь... Проследил, вижу, парень дошлый... Ну, а ежели бабенки на него зарятся, так это не в диковинку, усики там и прочее... Мужчина казовый... Наблюдаю за ним дальше, специальных людишек поставил. Знаю, что инженер наш в меняльную лавку захаживает, золотишком промышляет... Хотел его выпороть да в дальнюю дорожку на Бодайбо направить, смотрю, дочь заступается, другие тоже... Ну взял да и прогнал...
"О ком это они?" - подумал Митька.
Выйдя из гостиницы, Шпак столкнулся на улице с Доменовым. Хотел было перебежать на другую сторону, но Доменов его окликнул. Пришлось остановиться и выслушивать от этого самодура разные дерзости. Особенно неприятно Шпаку было встречаться с его дочерью, на которой Шпак едва не женился. Начитавшись романов, впечатлительная Марфа с первой же встречи заинтересовалась им. Петр Эммануилович только того и хотел. Невеста была красивая и богатая... Но ему не повезло. Выгнал его тогда Авдей Иннокентьевич с позором. Хорошо, что Хевурд заступился. Сейчас Доменов, остановив Шпака, как ни в чем не бывало поздоровался, играя заплывшими глазками, спросил:
- Чем теперь, Петр Эммануилович, промышляете?
- Пока ничем, Авдей Иннокентьевич, - сдержанно кланяясь поодаль стоявшей Марфе, ответил Шпак.
Девушка наклонила головку и торопливо стала застегивать у зонтика замок. Роман Шерстобитов, покуривая длинную папиросу, что-то тихо ей говорил и на Шпака, с которым почти не был знаком, не обращал внимания.
- Значит, не у дел? Тэ-экс, - разглаживая расчесанную на обе стороны пышную бороду, сказал Доменов. - А где Степанов с Шихана? У кого он остановился?
- Кажется, на постоялом дворе, - замялся Шпак.
Ему вовсе не хотелось, чтобы Митька встретился с этим степным владыкой. Доменов не только занимался добычей золота, но и торговал скотом и имел винокуренный и конный заводы.
- Не финти, Петр Эммануилович, - грубо отрезал Доменов. Помолчав, решительно добавил: - Разыщи его и приведи ко мне. Ежели обиду помнишь, так сам виноват... Больно тогда скоро чужую шапку начал на свою голову напяливать, а башка-то мала оказалась... Подрасти малость. Умен будешь, мешать не стану... Иди, да просьбу мою не забудь, - почти с угрозой закончил Доменов.
От этих слов Шпака даже в пот бросило. Надо было поторопиться и обо всем доложить Хевурду. Он знал, что в это время управляющий всегда находится у себя в кабинете, просматривает многочисленные газеты и журналы. Это был его предвечерний отдых. Шпак зашел в управление и позвонил по телефону. Выслушав его, Хевурд охотно согласился немедленно принять владельца Синешиханского прииска.
Через несколько минут Шпак подвел Митьку к чугунной решетке. Задержавшись у калитки, дал несколько советов и наставлений, как называть хозяина и как вести себя. Однако о Доменове пока умолчал.
- А вы разве не пойдете? - спросил Митька.
- Нежелательно видеть этого господина. Он на меня немножко обижен... Я только недавно отказался от службы в их компании...
- Отчего же?
- Так, знаете... Условия неподходящие...
- Приезжайте к нам на Синий Шихан, все условия предоставим. Мне управляющий говорил про инженеров... Нужны они нам будут.
- Признаться, я уже думал об этом. Надеюсь, после беседы с господином Хевурдом вы не откажетесь от совместного ужина?
- Там видно будет, - не задумываясь, ответил Митька и быстро зашагал к парадному подъезду.
Если номер, который занимал инженер Шпак, произвел на казака впечатление, то обстановка в комнатах Хевурда его просто ошеломила. Мягкие ковры, бронзовые люстры на потолках, массивная кожаная мебель, кресла и диваны с высокими спинками, тяжелые драпировки на дверях и окнах - все это просто давило на него своей внушительностью.
Хевурд встретил его посредине большой, застланной ковром комнаты и с улыбкой протянул ему длинные, жесткие руки.
- О-о! Вы не можете себе представить, дорогой коллега, - кажется, Дмитрий Александрович? - как мне приятно в лице вас приветствовать такого знаменитого человека! Русская империя никогда не забудет вашего замечательного открытия!
- Мы о вас тоже наслышаны, господин Хеворд, - перемогая хрипоту, ответил Митька, проваливаясь в мягкое, удобное кресло.
Услышав искажение своей фамилии, хозяин повел седой бровью.
- Что о нас говорить, мистер Степанов. Мы маленькие коммерсанты, копаемся на чужой земле, а вы хозяин, русский деловой человек! Мы работники вашего государства...
Как ни наивен был Митька, но и он понял, что этот седой, остроскулый человек, называя себя "маленьким коммерсантом", начинает плутовать, словно плохой игрок в дурачка. "Всем известно, что он несусветный богач, а говорит дребедень", - подумал Степанов и насторожился.
Все же велеречивые излияния Хевурда придали Митьке смелости. Посматривая на хозяина, Митька соображал: "К чему он ведет этот разговор? Ладно, мы тоже не лыком шиты".
Какой-то лысый человек, в коротенькой, зеленого цвета куртке, принес большой круглый поднос. На тарелках лежал тонко нарезанный сыр, кусочки мяса, мелкие рыбешки и желтые лимоны. Все это было поставлено перед гостем на стол.
- По русскому обычаю, сначала гостя накорми, напои, а потом веди разговор... Так я говорю?
- Правильно. Только вы уж извините, выпивать не хочется... Я в трактире пил. У меня к вам дело есть.
- По маленькой рюмочке можно. Вы, я вижу, очень аккуратный молодой человек, это похвально.
Англичанину понравилась Митькина непосредственность и деловитость. Кроме того, он терпеть не мог пьяных людей.
- Ради нашего знакомства, мистер Степанов, по одной рюмочке!