Цивилизация

— Альтамира, что ли?

— Ага, она самая. Датировка росписей, кстати, какая?

— Ну, это мадленская культура, от пятнадцати до восьми тысяч лет.

— Я думал, немного раньше, но тебе виднее, да и не в том суть. Мир по Библии когда сотворён?

— В пять тысяч пятьсот восьмом году до нашей эры… так-так, а у нас сейчас сто восемьдесят пятый до неё же, — и лезет на своём аппарате в куркулятор.

— Правильно, пять тысяч триста двадцать третий от Сотворения мира, — я ни разу не гуманитарий, поэтому несложные расчёты в уме делаю быстрее, — Ну и как, по твоему, церковь должна относиться к этой пещере, которая вдвое старше созданного Яхве мира? Да тут уже, чтоб "единственно верное учение" спасти, без Фоменки хрен обойдёшься! — и мы рассмеялись всей компанией.

— Ну, до Альтамиры-то мы едва ли доберёмся. Она же в Кантабрии, да ещё и в её восточной части — получается, что в римской зоне будущей оккупации. И не доживём, как я понимаю, и не нашим потомкам достанется.

— Да какая разница? Не это раскопаешь с учениками, так что-нибудь другое тех же времён. Длительность железного века известна, длительность бронзового в основном тоже, толщина археологических слоёв соответствующая, так что в грубом приближении датируются по глубине залегания и более древние экспонаты. Но дело ведь даже и не в одной только датировке. Авель с Каином у нас по Библии кто такие?

— Ну, сыновья Адама и Евы.

— А по профессиям?

— Ну, один скотовод, другой — земледелец.

— Вот оно, ключевое! Неолит, то бишь производящее хозяйство, ты с божьей и фоменковской помощью ещё кое-как в библейские рамки впихнёшь, а с палеолитом ты что делать собираешься? Даже с похожими на современного человека кроманьонцами, не говоря уже о неандертальцах со всеми прочими питекантропами, которых этот иудейский Яхве уж точно не сотворял.

— Ну да, это вообще-то проблема. В самом деле конфликт с Библией получается.

— Вот именно. Так этот твой конфликт с библейским Сотворением мира — ещё сущие пустяки по сравнению с серёгиным. Плейстоценовая живность уже не сильно от современной отличается — слоны, например, в Африке есть, а вымирание их в Испании можно и на Всемирный Потоп свалить, наскальные изображения мамонтов — ну, мало ли с какого бодуна древний художник слона волосатым изобразил? Не иначе, как мухоморов сушёных переел, ну и словил глюк — за токсикоманами такое водится. Так что твои чисто археологические разногласия с Библией ещё можно кое-как за уши к ней притянуть, если целью такой задаться. А каково Серёге с его геологией и связанной с ней палеонтологией? Вот прикинь, копают его стажёры, копают, раскапывают себе раковины аммонитов — этим никого не удивишь, они повсюду попадаются. Но вот возьмёт, да и раскопает кто-нибудь из них хорошо сохранившийся окаменевший скелет тираннозавра рэкса…

— В Испании — вряд ли, — поправил Серёга, — Тираннозаврид в Европе никто ещё не раскапывал, да и по логике вещей их в ней и не должно было быть. Тираннозавриды в Европу попасть никак не могли — не было уже в их времена никаких сухопутных мостов ни из Азии, ни из Северной Америки.

— Ну, другого какого-нибудь динозавра, не столь важно. Какие-то ведь в Европе один хрен были? Аллозавры, кажется, по всему миру обитали?

— По всей Пангее, но Европа была архипелагом островов. Был тараскозавр, это абелизаврид такой из поздней родни юрского цератозавра…

— Да нам не шашечки, нам ехать. Один же хрен он двуногий и со здоровенной зубастой пастью?

— Ну да, из этих. Или раптора какого-нибудь есть в принципе шансы раскопать. Они помельче, но тоже видок характерный, и уж точно не для женщин со слабонервными.

— То-то и оно. Сейчас подобной живности нет нигде, а никакой биологической эволюции Библия, как я понял, не предусматривает — какая уж тут в звизду эволюция за считанные дни или пусть даже и века с тысячелетиями? То же самое, и по той же причине, касается и вегенеровского дрейфа материков, так что для Библии, а значит, и для любой основанной на ней религии, приемлем один только голый буквальный креационизм. Ну и как тут нормальную науку развивать в этих жёстко заданных библейских рамках? И если нам приходится выбирать между Библией и нормальной современной наукой, то лично я предпочитаю послать на хрен Библию.

— Ну, вообще-то Книга Бытия — ещё не весь Ветхий Завет, а Ветхий Завет — ещё не вся Библия, — заметила Юлька, — Долгое время, кстати, и среди самих ранних христиан не утихали дискуссии, включать ли в Библию этот Ветхий Завет или оставить его иудеям и отмежеваться от них окончательно.

— Ага, читал у Гумилёва, — припомнил я, — Но в конечном итоге приняли чисто ради придания христианству большей солидности — типа, аж с такой седой старины их учение вытекает, а не просто неким галилейским проповедником с потолка взято.

— Да, окончательно признали Ветхий Завет только на Никейском соборе.

— Но таки признали и приняли, и из этого вытекает весьма неприятный вывод — что с известным нам по реальной истории ортодоксальным никейским христианством нашим потомкам категорически не по пути.

— Гм… А примирить всё-таки христианство с наукой и культурой никак нельзя? — наморщил лоб Васькин, — Я, конечно, вместе с вами за прогресс и против мракобесия, но при этом я всё-же всегда считал себя христианином и добрым католиком. Современная-то католическая церковь научилась ведь уже не конфликтовать ни с наукой, ни со светской культурой. Значит, как-то можно?

— Видишь ли, Хренио, я хоть и нехристь, но тоже ведь разделяю нормальное современное мировоззрение. А оно выросло — через Ренессанс и научно-техническую революцию, но всё-же — из христианского европейского, и в этом смысле я тоже не чужд христианству, — ответил я ему, — Но пойми, то христианство, в котором воспитан ты, и то, которое придёт в Испанию в римские имперские времена — это два разных мировоззрения. Современное ты охарактеризовал сам, и мне нечего к этому добавить, но оно — результат двух тысячелетий развития и притирания к реалиям жизни. И далеко не всё за эти две тысячи лет было гладко — тебе ли как испанцу не знать?

— Я понимаю…

— Так это мы с тобой сейчас — я намекнул, и ты понял — думаем о не столь уж и давних временах Инквизиции, при которой — ну, ты вот хочешь, чтобы и твои потомки имели кое-какие особые способности, а вот как к ним отнёсся бы Священный Трибунал? Ведь монастырь для таких людей — это ещё в самом лучшем случае, а ведь и это тоже и ограничения в самосовершенствовании, и гарантированное пресечение рода. Разве такой судьбы тебе хотелось бы для своих потомков? Много ли тебе будет радости от того, что последнего из них причислят к лику святых? Так это в лучшем случае — если инквизитор решит, что его дар от бога. Худших вариантов я не рассматриваю, но они вообще-то куда вероятнее лучшего, и ты знаешь их не хуже меня…

— Знаю… И этого, конечно, допускать нельзя…

— Так это, заметь, было пятьсот лет назад — церковь была уже образованной и вот уже доброе тысячелетие адаптированной к реальному социуму. А придёт ведь совсем другая — тёмная, малограмотная, тупо насаждающая принесённые с собой порядки и не склонная считаться ни с какими местными особенностями. И что нашим потомкам, ждать полтора тысячелетия, пока она поумнеет?

— Это неприемлемо, конечно. Но всё-таки Библия…

— Хренио, я ведь объяснил уже на примере геологии, в какое положение ставит науку это Сотворение мира по Ветхому Завету. А географию? А медицину и биологию? А астрономию? А ведь этот Ветхий Завет — неотъемлемая часть известной тебе Библии…

— Ладно, с Сотворением мира понятно, — резюмировала Юлька, — Оно и в самом деле противоречит нормальному научному мировоззрению до полной несовместимости с ним. Но ты ведь говорил и о более широком смысле. Ты говорил ещё что-то о конфликте монотеизма с политеизмом, который якобы порождён Ветхим Заветом, и вот этого я, хоть убей, не поняла. Его разве можно избежать?

— Всё можно, если вдумчиво и осторожно. Прежде всего — Моисей не создавал МИРОВОЙ религии. Он создавал своё учение исключительно для евреев, и в этом смысле оно — монотеистическое язычество. Выбрал какого-то одного бога, какой приглянулся, а приглянулся ему Яхве, ну и объявил его Единым, а всех прочих его коллег по семитскому пантеону — ложными и не существующими. Ну а раз Яхве и есть Единый, то кому же ещё и быть Создателем мира, как не ему? И не столь важно, что как был он человекоподобен в числе таких же прочих, так и остался человекоподобным, заделавшись Единым — один хрен, раз прочие боги уволены по сокращению штатов, изволь отдуваться за них за всех и сотворять мир в одиночку. А теперь давайте-ка вдумаемся, с какого бы это перепугу силе, в один прекрасный день создавшей землю, но до этого доброго дела как-то прекрасно без неё обходившейся, быть человекоподобной? Если "бог есть всё", как нам растолковывают современные теологи, так разве не логичнее ему быть разлитым по всей Вселенной? Зачем ему эта человекоподобная тушка?